Кикудзиро Исии - Дипломатические комментарии
Естественно было бы предложить международной конференции сначала рассмотреть законы морской войны, затем, если возможно, кодифицировать такие законы, потом предоставить гарантии взаимной безопасности и, наконец, приняться за разоружение. Однако о кодификации правил морской войны легче говорить, чем ее осуществить. Кодификация потребует много времени и усилий, а налогоплательщики всех стран будут сгибаться под тяжестью громадных военных налогов. Поэтому гораздо проще и скорее достигнуть окончательной цели разоружения, воспользовавшись антивоенным пактом, и уменьшить вооружения, насколько условия времени это позволяют. Лондонская конференция является не чем иным, как попыткой это осуществить. По всей вероятности, будущая активность по разоружению будет носить тот же самый характер.
Глава девятая
Международный арбитраж
1. Святая троица международного мира
Во время V сессии Ассамблеи Лиги наций, в сентябре 1924 г., тогдашний премьер и одновременно министр иностранных дел Франции г. Эррио сделал заявление следующего характера:
«Укрепление международного мира и облегчение налогоплательщикам большой тяжести войны крайне необходимо.
Если международный мир должен держаться на твердом основании, военные организации всех государств должны быть ограничены.
Если военные организации должны быть ограничены, гарантии безопасности должны быть предоставлены всем народам.
Гарантии безопасности не могут быть предоставлены народам, если не будет принята система разрешения международных споров мирным путем посредством арбитража и грубый метод разрешения их путем войны не будет уничтожен.
Соответственным образом, если разоружение, международный арбитраж и гарантии безопасности не будут введены одновременно, невозможно будет осуществить международный мир. Эти три меры составляют святую троицу международного мира».
Слова Эррио, действительно, были логичны и соответствовали положению дел.
Пакт против войны, о котором первоначально шли переговоры между Францией и Соединенными штатами, очень скоро сделался многосторонним договором между большим числом малых и больших государств. Существование такого рода договора, бесспорно, является гарантией безопасности, но, несмотря на это, споры между народами будут возникать так же, как и в прошлом, и разрешение их останется, как всегда, трудной проблемой. Конечно, если войну больше не будут признавать, не останется другого способа разрешения споров, кроме мирного, т. е. путем международного арбитража или подчинения Постоянному международному суду. Иначе говоря, поскольку пакт против войны опирается на существование договоров о мирном разрешении международных разногласий, он охватывается широкой идеей Эррио об арбитраже. Другое средство мирного разрешения споров между государствами — Постоянный международный суд — тоже является видом арбитража, хотя споры, которыми он занимается, являются, главным образом, правовым в отличие от споров политического характера, разрешаемых путем арбитража. Таким образом, Постоянный международный суд соответствует идее арбитража г. Эррио. Замечания, имеющиеся в настоящей главе, не делают различия между решениями Постоянного суда и арбитражем.
Мирный метод разрешения споров между государствами путем арбитража имеет свою длинную историю, и в настоящее время в нем нет ничего нового. Еще в 1870 г. Япония прибегла к этому методу для разрешения спора с Перу. Однако со времени мировой войны арбитраж принял новый вид. Рассматриваемый как важный фактор международного мира, он оказался связанным с другими вопросами и стал изучаться с более возвышенной точки зрения. Можно сказать, что в настоящее время арбитраж занял место войны, которая стала рассматриваться как преступление. В этом свете международный арбитраж имеет свою благородную сторону и широкую сферу применения, являясь, таким образом, особенно интересным предметом изучения.
Так как процедура международного арбитража очень проста, составление договора об арбитраже дело легкое. Обычно трудно доверить спор с другим государством арбитражу третьей стороны. До сих пор наставляли народы, что в споре с другой страной, затрагивающем благополучие их собственной любимой родины или. национальные права, унаследованные ими от их предков, имеется один лишь открытый для всех путь, а именно: принять крайнее решение и поручить мечу защиту их национального благополучия. Поэтому, когда их призывают не обращаться к оружию, а доверить дело третьей стороне, совершенно не заинтересованной в этом деле, не приходится удивляться, что они проявляют осторожность и подозрительность. Эту неуверенность и колебания можно найти как среди малых, так и среди больших стран. Маленькие государства будут всегда бояться, что арбитры могут находиться под влиянием силы больших держав или могут быть соблазнены их богатством. В то же время большие державы всегда будут подозревать арбитров в пристрастии в пользу слабой стороны, так как для человека естественно сочувствовать слабым. Таким образом, поскольку господствуют такие страхи и недоверие, малые и большие государства с неохотой будут связывать свое благополучие с арбитражем. Идея о том, что права и интересы государств, приобретенные ценой человеческих жизней, могут быть защищаемы только кровью и железом, крепче держится в умах люден, чем идея незаконности войны, которая за последние годы заняла видное место в международном общественном мнении. В силу этого до сих пор было невозможно ограничить вооружения и облегчить народам тяжесть налогов. Таковы были, во всяком случае, условия до появления пакта против войны.
Для Японии было характерным отрицательное отношение к арбитражу. По крайней мере такое настроение было в ней до последнего времени. Происхождение его нетрудно проследить. Между японским правительством и несколькими иностранными правительствами, граждане которых в течение продолжительного времени владели домами на территориях иностранных кварталов в японских портах, происходили споры относительно платежа налогов на домовладения, и так как этим спорам не было видно конца, они были переданы арбитражному суду. Истцом была Япония, а ответчиками — Франция, Великобритания и Германия. Япония всячески защищала свою позицию, но решение целиком было против нее. Благодаря этому опыту у японцев укрепилась уверенность, что, передавая внутренние или внешние дела на рассмотрение иностранного арбитража, они не могут ожидать справедливого приговора. Правильно или неправильно, но народ и власти Японии пришли к убеждению, что в делах против иностранцев решение арбитров других рас и культур будет неблагоприятным для Японии. В соответствии с этим дипломатия Японии не была склонна поощрять арбитраж. Несмотря на только что указанное дипломатическое поражение, Япония, в соответствии с установившейся модой, заключила арбитражный договор с Соединенными штатами[99] и сделала это не потому, что у нее исчезло отрицательное отношение к арбитражу, по просто потому, что такой договор должен был способствовать дружеским отношениям с этой страной. При этом не было мысли о передаче арбитражу всех возможных споров между двумя государствами. Этот договор также не ослабил убеждения в том, что разрешение споров дипломатическими средствами стоит выше разрешения их путем арбитража.
Как бы ни рассматривался вопрос 30 лет тому назад, антипатия Японии к арбитражу в новых условиях после мировой войны должна считаться устарелой. Можно надеяться, что в наш век японцы поднимутся выше расовых предрассудков и явятся даже большими сторонниками арбитража, чем европейцы и американцы. Автор не говорит, что западные народы свободны от расовых предрассудков. Он также не думает, что судьи арбитражных судов никогда не вынесут пристрастных решений. Но мир ежедневно идет вперед и делается лучше. Можно определенно утверждать, что в этом новом мире судьи Постоянного международного суда и специально созданных арбитражных трибуналов являются обычно людьми большей эрудиции и ума, чем судьи судов внутри государства. Не приходится уже удивляться, что в спорах, в которых затронуты соответствующие страны, находятся судьи Постоянного международного суда, одобряющие и даже защищающие решения против своей собственной страны. Разве не говорилось о покойном виконте Финлей (Наирн), что в течение восьми лет его пребывания в качестве судьи Постоянного суда он выступал чаще против, чем за свою собственную страну? Патриотизм теперь является патриотизмом более высокого порядка, и чувство международной справедливости острее, чем когда бы то ни было раньше, и если судьи Постоянного суда надлежащим образом избраны, нет оснований опасаться, что расовые предрассудки или пристрастие могут иметь место в этом суде.
