Андрей Громыко - Памятное. Книга первая
На Тегеранской конференции, где состоялся первый обмен мнениями по послевоенным проблемам, США и Англия высказались за расчленение Германии. Но было видно, что продуманного плана ни у Рузвельта, ни у Черчилля не было. При всем том оба они сходились в убеждении, что следует особое внимание уделить Пруссии — уменьшить ее территориально и подрезать ей крылья как наиболее агрессивной части германского рейха.
Выслушав заявление американского президента и английского премьер-министра, Сталин сделал меткое замечание:
— На поле брани пруссаки и солдаты других частей Германии — баварцы, саксонцы и прочие — дерутся с одинаковым остервенением. По-моему, решение германской проблемы надо искать не на путях уничтожения германского государства, ибо невозможно уничтожить Германию, как невозможно уничтожить Россию, а на путях ее демилитаризации и демократизации, с непременной ликвидацией фашизма, вермахта и передачей преступных руководителей «третьего рейха» под суд народов.
Сталин далее предложил простую вещь:
— Поскольку вопрос требует додумывания, доработки, то пусть
соответствующие представители трех держав этим и займутся. Участники конференции на том и согласились. Это был успех советского руководителя.
Вопрос о Польше
Руководители СССР, США и Великобритании обменялись в Тегеране мнениями по вопросу о Польше. В подходе наших союзников к его обсуждению дали себя знать их опасения в связи с тем, что линия советско-германского фронта уже вплотную придвинулась к территории Польши и близился час ее освобождения. Больше всего западные союзники боялись того, что демократические силы Польши, развернувшие мощное антифашистское, освободительное движение, могут в ближайшее время сформировать верные народу и дружественные Советскому Союзу органы управления.
В складывающихся условиях руководящие круги США и Англии стремились к тому, чтобы послевоенное развитие в Польше пошло по старому, буржуазно-помещичьему пути. Они добивались возвращения в страну реакционного эмигрантского правительства. С этой целью предпринимались попытки побудить Советский Союз восстановить с этим правительством дипломатические отношения, которые были разорваны 25 апреля 1943 года из-за его откровенной антисоветской политики.
Такой курс Вашингтона и Лондона нашел свое конкретное проявление в том, что это эмигрантское правительство, нарушив ранее достигнутое с нашей страной соглашение, вывело с территории СССР сформированные у нас польские воинские части. Оно выдвигало также абсурдные требования в том, что касается границы между Польшей и СССР, фактически присоединилось к клеветническим измышлениям гитлеровской пропаганды по адресу Советского Союза.
Рузвельт выступил первым в дискуссии по польскому вопросу на официальных заседаниях конференции.
— Выражаю надежду, — сказал он, — что Советское правительство сможет начать переговоры и восстановить свои отношения с польским эмигрантским правительством.
Заход был ясен.
Черчилль самым активным образом поддержал его. Еще бы он этого не сделал! Ведь польское эмигрантское правительство окопалось в Лондоне, и Англия ему в открытую покровительствовала.
Позиция Рузвельта в польских делах строилась с оглядкой на подготовку в США к предстоявшим в 1944 году очередным президентским выборам. И потому он был заинтересован привлечь на свою сторону голоса семи миллионов американцев польского происхождения, значительная часть которых находилась под влиянием проникнутой антисоветизмом пропагандистской кампании, особенно широко раздувавшейся в США.
Вместе с тем американский президент проявлял определенную осторожность в отношении попыток Черчилля навязать Польше правительство, явно недружественно настроенное к СССР. Он не без основания полагал, что такие попытки могли бы повлечь за собой нежелательный и для США раскол в рядах союзников. Характерным в этом свете является, в частности, то, что посол США в Москве Аверелл Гарриман в своем интервью газете «Нью-Йорк таймс» 19 января 1944 года отмежевался от линии польского эмигрантского правительства. Он откровенно отметил:
— Это правительство основывает будущее Польши на борьбе Великобритании и Соединенных Штатов с Россией. Я не вижу, чтобы мы были в какой-либо мере заинтересованы в таком положении дел.
Такое заявление делало честь этому дипломату.
Имелись ли предпосылки для восстановления Советским Союзом отношений с польским эмигрантским правительством? Конечно нет. Ведь это правительство продолжало враждебные нашей стране интриги. Проводившаяся им политика все больше расходилась с интересами польского народа, и, вполне понятно, это правительство постепенно теряло его поддержку.
Безрассудность этой политики не могли не видеть Черчилль и Рузвельт. Они даже пробовали как-то урезонить эмигрантское правительство. Но и их усилия оказались тщетными.
На конференции в Тегеране стороны изложили также свои взгляды относительно будущих границ Польши. Черчилль, говоря о том, какими должны быть границы между СССР, Польшей и Германией, использовал для большей наглядности три спички, одна из которых представляла собой как бы Германию, другая — Польшу, третья — Советский Союз.
— Эти спички, — сказал он, — должны быть передвинуты на запад, чтобы разрешить одну из главных задач, стоящих перед союзниками, — обеспечение западных границ СССР.
Следует заметить, что законное право нашей страны на это все же признавалось Англией и США, хотя и неохотно.
Сталин, уточнив у Черчилля, что означает его пример с тремя спичками применительно к конкретным вопросам, заявил:
— Имея в виду границу 1939 года между СССР и Польшей, Советский Союз стоит за нее и считает это правильным.
Речь шла о границе, которая определилась в результате воссоединения Западной Белоруссии и Западной Украины соответственно с БССР и УССР.
Наша страна неизменно выступала за обеспечение для Польши справедливых, исторически обоснованных границ, за то, чтобы ее границы, спор из-за которых не раз бывал в прошлом поводом для конфликтов и войн, превратились в фактор безопасности и устойчивого мира в Европе.
Тегеранская конференция в конечном счете приняла формулу: «…очаг польского государства и народа должен быть расположен между так называемой линией Керзона и линией реки Одер…» Эта формула включала и советскую точку зрения. Было в принципе согласовано и то, что Кенигсберг с прилегающей к нему территорией будет передан СССР.
Таким образом, в Тегеране решение вопроса о Польше и ее границах с самого начала ставилось по инициативе советской делегации на путь, который соответствовал интересам польского народа, отвечал задачам обеспечения европейской и международной безопасности. Наша страна не могла допустить, чтобы послевоенная Польша осталась политической игрушкой в руках империалистических кругов Запада, превратилась в удобный плацдарм для антисоветских авантюр. Сталин со всей определенностью дал понять это Рузвельту и Черчиллю. Оба руководителя союзных держав почувствовали логику советской позиции.
Конкретные решения по польским делам еще предстояло принять. Однако изложение позиций сторон по этому трудному вопросу, осложнявшему отношения между союзными державами, превратилось в положительный фактор, который способствовал дальнейшей проработке «польской темы».
Рассмотрение в Тегеране германского, равно как и польского, вопросов в ряде моментов послужило отправной точкой для подготовки политических соглашений, достигнутых впоследствии в Ялте и Потсдаме.
Существенное значение для укрепления военного союза трех держав, а также скорейшего завершения войны имело заявление главы Советского правительства о том, что СССР вступит в войну против японских агрессоров. В чеканных выражениях Сталин сказал:
— После того как будет разгромлена гитлеровская Германия, Советский Союз окажет необходимую помощь своим союзникам в войне против милитаристской Японии.
Важным, хотя и кратким, стал в Тегеране разговор о послевоенном сотрудничестве союзников в интересах установления прочного мира. Участники конференции изложили в общей форме свои соображения относительно создания международной организации безопасности.
Специального решения о создании такой организации не принималось. Она стала предметом последующего рассмотрения. Тем не менее идея сотрудничества СССР, США и Великобритании во имя международного мира нашла свое отражение в принятой на Тегеранской конференции Декларации трех держав. «…Мы уверены, — указывалось в ней, — что существующее между нами согласие обеспечит прочный мир. Мы полностью признаем высокую ответственность, лежащую на нас и на всех Объединенных Нациях, за осуществление такого мира, который получит одобрение подавляющей массы народов земного шара и который устранит бедствия и ужасы войны на многие поколения».
