Михаил Домогацких - Последний штурм
— Рассказать о тайных планах?
— Может быть.
— Но это же — предательство. Разве я похож на предателя, Дик? — с обидой в голосе спросил Юджин.
— Прости, друг мой, я не хотел тебя обидеть. Мы ведь сейчас, как я понял, пытаемся найти какой-то выход из трудного положения, не так ли?
— Я не обижаюсь, Дик. Я просто слишком обостренно подхожу к оценке каждого своего шага. Ведь о моих сомнениях не знает ни одна живая душа, кроме тебя.
— Спасибо за доверие, Юджин. Я не знаю, что тебе посоветовать, все это настолько неожиданно для меня. Но мне кажется, что ты, проанализировав все тщательным образом, найдешь правильное решение. Только об одном прошу тебя: старайся не делиться своими сомнениями с людьми, которых плохо знаешь. Лучше вообще ничего не говорить. Пусть решит время.
— Время, — задумчиво произнес Юджин, — если бы оно могло подсказать выход. Ну ладно, Дик, мне уже пора. Пойдем, я попрощаюсь с твоей милой Джоан и поеду домой.
Прощание было действительно теплым и дружеским. Юджин сказал, что он впервые за долгое время так хорошо и легко чувствовал себя в этот вечер. Его приглашали приходить в любое время, когда только будет желание.
Он вышел на улицу, сел в машину и медленно поехал по спокойным в это время улицам. Уже подъезжая к дому, он вдруг почувствовал сверлящую мысль: все-таки надо что-то сделать, чтобы Америка узнала, как ее обманывали и как за этот обман она расплачивалась жизнями и кровью своих парней. «Но эта мысль уже не первый раз приходит мне в голову, — подумал он немного погодя, — но как быть с ней дальше? «Время решит», сказал Дик, а может, оно скорее убьет, чем решит».
В пятницу Смита пригласил шеф:
— Как вы себя чувствуете, Юджин?
— Спасибо, хорошо, господин генерал.
— Это прекрасно. Я хочу вам предложить оторваться от бумажных дел, на которые я вас обрек, и немного развеяться.
Смит вопросительно посмотрел на генерала.
— Слетайте-ка в Сайгон дней на десять.
— Я готов, господин генерал, но только не для развлечения.
Генерал рассмеялся:
— Как раз для этого и хочу послать. Скоро там открывается совещание представителей союзных стран, на котором будут обсуждаться крайне важные вопросы. Возможно, ваше присутствие будет полезным, да и посмотрите, что изменилось во Вьетнаме с тех пор, как вы уехали оттуда. Дня через три я приглашу вас для уточнения задания.
Когда на следующий день, явившись на обед к Мэрфи, он сказал ему об этом предложении, приятель пришел в неописуемый восторг. Подождав, когда он кончит дурачиться, Юджин спросил:
— Что тебя так развеселило, Джим?
— А то, мой дорогой друг, что я получил точно такое же предложение от своего шефа. Как тебе это нравится?
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Когда самолет оторвался от взлетной полосы военно-воздушной базы Кларкфилд на Филиппинах, Юджин спросил:
— Ты что-нибудь ожидаешь от предстоящего совещания, Джим?
— Не принимаешь ли ты меня, Юджин, по меньшей мере за государственного секретаря США? — с улыбкой произнес он. — Ожидают или не ожидают в верхах, а мы с тобой — простые наблюдатели. Что увидим, то и доложим своим шефам. В моем агентстве давно бытует неумирающая злая шутка по адресу таких примерно чиновников, какими являемся мы сегодня: «Что это за люди? — насторожившись, спрашивает высокопоставленное лицо шефа охраны, заметив в стороне нескольких человек, как говорят, «без определенных занятий». Шеф охраны бросает быстрый взгляд и так же быстро отвечает: «Не беспокойтесь, сэр, это — не люди, это — сопровождающие лица».
Смит от души рассмеялся.
— Ну, а все-таки: что ты думаешь, Джим, о предстоящей встрече? — не оставлял он в покое приятеля.
— Боюсь, что Роджерсу и Абрамсу придется трудненько. Самое главное, они ведь не знают, чего требовать. «Гуамская доктрина» президента нацелена на постепенный вывод американских войск из Южного Вьетнама. Воевать, как известно, вместо американцев должна армия президента Тхиеу. А ты-то, Юджин, знаешь, что творится в этой армии. Что касается союзников — австралийцев, новозеландцев, то они тоже стремятся уйти из Вьетнама. И уйдут, если мы не уговорим их внести больший вклад в военное противодействие Вьетконгу. И получается: с одной стороны — уходить, а с другой — усиливать присутствие.
— Да, несовместимые желания.
— В том-то и дело, что несовместимые. Поэтому, думаю, Роджерс будет убеждать союзников не только усиливать участие в войне, но и не очень спешить уходить из Вьетнама. И это, вот увидишь, будет преподнесено как победа духа боевого сотрудничества.
— Слушаю тебя, Джим, и удивляюсь: или ты прозорлив из-за богатого опыта, или подсмотрел, что готовил Роджерс к совещанию.
Мэрфи от души расхохотался:
— И то, и другое, Юджин, и то, и другое. Мою фирму ты знаешь, она умеет видеть сквозь стены.
— Скажи, Джим, если, конечно, можешь сказать: тяжелая была миссия в Варшаве?
— Все такая же, Юджин, — посмотреть, послушать, побеседовать. Кое с кем встретиться. Ты знаешь, там сидит много моих китайских коллег с нетрадиционными взглядами.
— Что имеешь в виду под нетрадиционными взглядами?
— Они охотно идут на контакты, настроены в высшей степени дружелюбно к нам, говорят, что два десятилетия существования их страны срок вполне достаточный, чтобы испробовать и другие дороги, не все же идти по единственной. Это как раз то самое, о чем ты говорил мне прошлый раз, вспомнив письмо президента Джонсона Лоджу. Пекинские парни за то, чтобы трещина, разделяющая наши страны, постепенно сужалась, зарастала. И думаю, что они высказывают не свое мнение. У них такое не поощряется.
— И что может последовать за этими намеками?
— Не знаю точно, Юджин, но об одном договорились наши послы: скоро поедет в Пекин делегация спортсменов — мастеров по пинг-понгу. Побьют маленький круглый мячик, установят спортивные контакты, поговорят на разные темы, а там, смотришь, что-нибудь и родится из пинг-понговой дипломатии.
— Джим, а делегацию пингпонгистов, случайно, не ты будешь возглавлять? — с улыбкой спросил Юджин.
— С меня достаточно, что я поговорил с китайцами в Варшаве, а в Китай найдут другого «спортсмена». Хотя, если говорить честно, то я бы не прочь побывать там. Но если соревнования в Пекине пройдут успешно, — такая возможность не исключена. Видишь, как туго закручиваются события и в самом неожиданном месте.
— В твоих планах ничего не изменилось? После совещания задержишься во Вьетнаме или необходимость отпала? — спросил Смит.
— Шеф надавал столько щекотливых поручений, что мне придется работать не меньше государственного секретаря. А ты?
— Наши шефы, — улыбнулся Смит, — будто следят друг за другом. Мне тоже поручены, как ты говоришь, щекотливые задания, и самое главное — побывать в Плейку, там дела серьезные: машины с оружием исчезают, на аэродромах взрываются самолеты, бесследно пропадают люди…
— …В общем, — добавил Мэрфи, — все как когда-то на твоей родной базе, не так ли?
— Похоже. Потому я не очень хорошо представляю, чем могу помочь, кроме совета. А кому нужны советы в наше время? Генерал Абрамс требует новых войск — это реальность.
— У нас еще не было командующего, думаю, и не будет, который бы просил уменьшить их численность.
— Но доктрина президента Никсона исключает удовлетворение потребностей командующего.
— Вот мы и послушаем, как будут состыковываться идеи доктрины, стремления наших союзников и просьбы генерала Абрамса.
Самолет Роджерса приземлился на военно-воздушной базе Таншоннят, куда для встречи прибыли посол Банкер, командующий экспедиционным корпусом Абрамс, члены южновьетнамского правительства, послы союзных стран.
Кортеж машин на огромной скорости вылетел из ворот базы в сопровождении броневиков, в которых морские пехотинцы у пулеметных установок давали понять, что они готовы в любой момент открыть огонь.
— Это что-то новое, — заметил Мэрфи, — в мое время такое видеть не приходилось. С таким «почетом» сопровождали только вице-президента, да и то когда он ездил в опасный район.
— Может быть, генерал Абрамс этим актом отдает воинскую почесть нашему государственному секретарю? — высказал предположение Смит.
— Или боится, как бы кто не бросил гранату. Видно, положение в Сайгоне за год не изменилось к лучшему.
После полудня Роджерс собрал американских и иностранных журналистов, сопровождающих его в поездке, а также аккредитованных в Сайгоне.
— Господа, — сказал он, — у меня к вам будет одна просьба: не драматизировать события. Положение в этом районе мира сложное, но не трагическое. Соединенные Штаты сейчас ищут наиболее отвечающие нам и нашим союзникам пути решения вьетнамской проблемы. Нынешнее совещание в Сайгоне — одно из звеньев на этом пути.
