Александр Ильин - Геннадий Зюганов: «Правда» о вожде
ПЕРВАЯ В СПИСКЕ РЕПРЕССИРОВАННЫХ
Сейчас, на переломе второго и третьего тысячелетия, когда самое время соизмерять наши слова и мысли с масштабом истории, как-то особенно неловко читать на страницах газет, видеть на телеэкране скороспелые и скоропортящиеся гадания на кофейной гуще по поводам столь мелким, что стыдно становится за принадлежность к не самой завалящей среди прочих журналистской профессии. Мэтры и подмастерья наперебой обсуждают, строят версии, кто же займет пост министра или Федерального агентства, чья возьмет при сколачивании очередной временной команды на площади свободной России….
Господи, в какое время мы живем?
Поэтически это было в свой час выражено с достойным пафосом: какое, дескать, тысячелетье на дворе.
Как свидетель на неизбежном суде истории должен заявить, что все эти кофейные страдания не имеют ничего общего с действительным ходом событий. Фамилии предводителей борющихся кланов будут забыты, их замысловатые интриги станут надписями на зыбучем песке. Стали же таковыми имена первых мефистофелей демократического и иного пошиба, взлетевших на ведьминском огне августовских (1991 года) мятежей…
…19-го августа я проснулся от громких звуков радио, напоминающих годы Великой Отечественной войны. Диктор Кириллов или кто-то другой извещал всех радиослушателей Советского Союза, что президент СССР Горбачев “по болезни”не может исполнять свои обязанности и потому власть в союзном государстве перешла к ГКЧП.
В ту ночь у нас гостила подруга моей дочери Аня (фамилии не помню) — они и позвали меня: “Папа, послушай, что говорят…”
Вскоре гэкачепистские сообщения были полностью и не раз повторены, а я с ужасом думал о том, что теперь всё — съезда партии не будет, а значит, все наши упражнения с Программой КПСС пошли насмарку. И еще — вчера, 18 августа, в воскресенье, я ничтоже сумняшесь написал в номер довольно злую заметку о домыслах Александра Яковлева, только что с шумом совиных крыл вылетевшего из партии, насчет готовящегося группой лиц наверху государственного переворота. Я сходу отмел такую возможность. И вот нате вам — государственный переворот! Стыдоба…
Эта заметка мне дорого обойдется в дальнейшем, но суть, пожалуй, все-таки не в этом.Я и до сих пор не понимаю, чего больше в яковлевском сбывшемся предсказании — пророчества или провокации хорошо осведомленного борца “на два фронта”.
На заседании редколлегии мы сидели рядом с М.С. Костровым, замом директора издательства “Правда”, и он съязвил: “Кажется, вы, Александр Алексеевич, ошиблись. Заметочка ваша не в струю…” Ни он, ни я не понимали всей сатанинской сути происходящего.
Но неприятности для меня на этом не кончились. Дело в том, что 20-го августа, во вторник, я уходил в отпуск: путевки на теплоход “Русь” были заранее куплены, только мое путешествие оценивалось, кажется, в 1700 рублей — сумма по тем временам огромная. Сдать путевки было уже невозможно. Поэтому вечером 19-го на высказанное одним из замов главного, М.Я. Королевым, сомнение: надо ли отпускать Ильина? — я безропотно согласился с мнением и.о. главного редактора Г.Н. Селезнева — пусть, мол, едет. Дело ясное, и присутствие Александра Алексеевича не является необходимым…
Дело действительно представлялось достаточно ясным. По естественной аналогии со снятием Н.С. Хрущева в октябре 1964-го. Уж если свергать своего неугодного “вождя” берутся его ближайшие соратники — успешный исход операции предопределен. Никто не думал тогда, что за 18 лет правления Брежнева подросшие в номенклатурном поле новые сотрудники и “друзья” нового первого лица стали уже не те — оказались беспомощными, морально и политически безвольными…
Один безупречный кагэбист мог бы прервать полет М.С. Горбачева “над гнездом кукушки”, восстановить нормальный ход жизни в СССР…Но нестандартных решений в горбачевском стане не нашлось. В отличие от ельцинской стаи.
Никто так и не развеял сомнений, будто затеял переворот сам Горбачев и что будто втянут он был в этот путч по сценарию Ельцина и перешедшего на его сторону бывшего первого горбачевского визиря…
В то время, кстати, еще продолжалось противоборство“Правды”с А.Н. Яковлевым, окончательно перебравшимся из стана революционных “перестройщиков” в стан “реставраторов” капитализма, объявившим марксизм аморальным, постыдным учением. Это документально зафиксировано в его книге “Обвал”. (Я оставляю в стороне, как говорилось в старинных пьесах, личный вклад“ниспровергателя” во вдалбливание марксистского учения в умы легкодумных “гомосоветикусов” в былые годы. Однако же не пойму, почему этот не самый бесхитростный “вероучитель” не стыдится сподобиться “шестерке,” десятки лет выполнявшей, не задумываясь, поручения своих идеологических “начальников”).
Яковлев с первых шагов перестройки яростно невзлюбил “Правду” по причинам отнюдь не личным, хотя помнил и то, как лет двадцать пять назад его подставила тогдашний собкор “Правды” Анна Ваняшова и кто-то из партотдела, вставивший в передовую статью устаревшую информацию, занизив степень готовности к новому учебному году школ Ярославской области.…Об этом А.Н., смакуя, рассказал на встрече в редакции с собкорами “Правды”. Но, конечно, не потому он вел против газеты настоящую войну. Ключевой целью было — убрать с поста главного редактора В.Г. Афанасьева и поставить своего человека типа Виталия Коротича, выписанного “серым кардиналом” из Киева в Москву, на “Огонек”. Война шла в основном по принципу “удушить в объятиях”, но иной раз выплескивалась наружу. Окруженцы и порученцы из Идеологического отдела, выступая в Академии общественных наук, а так же на периферии, начали как-то уже прямым текстом говорить, что судьба Афанасьева решена, “Правде” не нужен доперестроечный редактор. По старой партийной традиции во главе “Правды” должен был быть доверенный человек самого генсека. Лично его. Тут даже ближайшему другу и советчику диктовать и тем более решать не позволено. А у Горбачева с Афанасьевым сложились и давно особые личные отношения, и потому даже Яковлев вынужден был идти кругами, выжидая удобный момент. Но процесс шел…
Попутно исторгли из редакции весьма независимого в суждениях и поступках первого заместителя главного Ивана Егоровича Ворожейкина, кинув его на заурядный по тогдашним меркам первый пост в Госкомиздате РСФСР. На его место подтолкнули Льва Спиридонова, занимавшего в Московском горкоме КПСС кресло секретаря ГК по зарубежным связям, бывшего главного редактора “Московской правды”. Именно через него, минуя Афанасьева, стали поступать в “Правду” импульсы от яковлевских людей.
Лев Николаевич, кстати, первым в редакции получил сигнал — задание расколошматить, разбить идейно “ошибочную” статью Андреевой “Не могу поступаться принципами”, напечатанную в “Советской России” в марте 1987 года. Подготовку контрвыступления в “Правде” курировал, как всегда из тени, сам А.Н., был в курсе и Горбачев, читали гранки разоблачительного материала против “выброса” антиперестройщиков и другие члены Политбюро ЦК.
Не стану углубляться в подробности скандальной публикации “Правды” в духе приснопамятного борца с врагами народа Андрея Януарьевича Вышинского, — сам я к ней, подготовленной конспиративно, прямого касательства не имел. Отмечу лишь несколько деталей.
В редакции не было единодушия в оценках статьи Андреевой, как, позднее, и приговорного выступления “Правды”, инспирированного ЦК. В день выхода“Не могу поступаться принципами” я встречался с бывшим помощником генсека Георгием Лукичом Смирновым, тогда — директором ИМЭЛ, мы уточняли план публикаций в “Правде” начатой Володей Глаголевым и Леонидом Куриным серии “Страницы истории”.
— Что вы думаете о статье Нины Андреевой в “Советской России”? — спросил меня Георгий Лукич. Опытный помощник тогдашних вождей ничем своего отношения к публикации не выдал.
— В ней много справедливого, — ответил я, несколько смешавшись: все-таки мы с директором ИМЭЛ находились на разных этажах идеологической иерархии. — Но я считаю, что Нина Андреева перечеркивает многое из того, что наметилось в перестроечные годы, что мы с учеными вашего института начали переосмысливать в последнее время. Она ставит барьер свободе мысли…
— Вот и я так считаю, — с облегчением, как мне показалось, согласился Г.Л. Смирнов. — Неясно, чего она хочет. Вернуть все назад, к доперестроечным временам? Я считаю, что это невозможно…
Однако и упорное стремление авторов “установочной” правдинской статьи заклеймить и размазать антиперестройщиков тоже не вызывало энтузиазма у многих журналистов “Правды”. Больше всего возмущало очевидное намерение верхов использовать нас как промакашку. Казалось бы, чего проще: возьмите перо, Александр Николаевич, и от своего имени, силой аргументов разбейте “принципы” вашего оппонента! Честно, благородно, без подставок. Так нет же — точка зрения одной из сторон в дискуссии, временно захватившей командные высоты, будет освящена именем “Правды”…
