Збигнев Бжезинский - Стратегический взгляд: Америка и глобальный кризис
В конечном итоге решать самим россиянам, хотят ли они воспользоваться своей территориальной и культурной близостью к Западу, а также общностью с Америкой, чтобы целенаправленно сочетать усилия по социальной модернизации с подлинной политической демократизацией по западному образцу. Российская интеллектуальная элита все сильнее осознает взаимозависимость этих двух процессов; деловая элита пришла к запоздалому осознанию после финансового кризиса 2007 года; власти же всё больше беспокоит, что Россия отстает в развитии от мирового колосса, поднимающегося на востоке. Постепенно формирующееся единодушие по отношению ко всем этим опасениям оправдывает осторожные надежды на более стабильные и тесные отношения между Западом и Востоком в долгосрочной перспективе, несмотря на неуравновешенную внутриполитическую динамику.
Соответственно если Европа без более тесных и разносторонних отношений с Россией остается «незавершённой», то и российское геополитическое будущее и приемлемое для нее самой современное демократическое самосознание без сближения с Западом в общем и с Европой в частности ещё под вопросом. Не завоевав доверия Запада и не пройдя адаптационных преобразований, Россия рискует так и не преодолеть внутренней слабости и противоречивости своих внешнеполитических притязаний, мешающих ей стать по-настоящему успешным демократическим государством. В приведённом выше обращении Медведев, кроме своевременного и недвусмысленного предупреждения соотечественникам, сформулировал единственный имеющийся сейчас у России выход: «Наши внутренние финансовые и технологические возможности сегодня недостаточны для реального подъёма качества жизни. Нам нужны деньги и технологии стран Европы, Америки, Азии. Этим странам нужны, в свою очередь, возможности России. Мы крайне заинтересованы в сближении и взаимном проникновении наших культур и экономик».
Партнёрство, которому будет способствовать политическая модернизация России, вселяет самые радужные надежды на искреннее сотрудничество. Его вероятность повысится, если Запад также сохранит свое трансатлантическое единство и на этой основе будет проводить долгосрочную политику, отличающуюся стратегической ясностью и историческим подходом. Стратегическая ясность означает не что иное, как реалистичную оценку того, насколько Россия укрепит, а не расколет Запад. Исторический подход подразумевает, что по-настоящему прочное сближение Запада с Россией требует терпения и настойчивости. Главный принцип стратегически выверенной и исторически целесообразной политики должен состоять в том, что лишь в спайке с Америкой Европа сможет без опаски обратиться на восток, чтобы наладить сплачивающие связи с Россией.
От Запада и России требуется как общность внешнеполитических интересов, так и приверженность общим ценностям в рамках конституционной демократии. Планомерный переход России на универсальные демократические стандарты (путем «взаимного проникновения культур», как сказал Медведев) приведет со временем к постепенно углубляемому преобразованию внутриполитического устройства России. С внешней же стороны он будет способствовать расширению социальных, экономических и в конечном итоге политических связей с Западом. Свободная экономическая зона, свобода передвижений по всей Европе и, наконец, возможность для отдельного гражданина беспрепятственно переселиться туда, где ему покажется экономически выгоднее, способны катализировать в России приемлемые для углубления политических и оборонных связей с Западом перемены.
Рассуждая, когда же Россия сможет стать органичной частью Запада, нельзя забывать о кардинальных переменах, происшедших в глобальной геополитической действительности за последние сорок лет, и о том, что мы живем во времена драматического ускорения хода истории. (В приведённой ниже таблице представлены в сильно сжатом виде масштабные геополитические изменения, происшедшие всего за сорок лет, с 1970 по 2010 год.)
Последовательно выстраиваемое сближение между Россией и атлантическим Западом (в экономическом плане — с Евросоюзом, в области безопасности — с НАТО и в общем плане с Соединёнными Штатами) может ускорить постепенное признание Россией подлинной независимости Украины, которая гораздо охотнее своей соседки желает сблизиться с Европой и в конечном итоге даже вступить в Евросоюз. В ноябре 2010 года Евросоюз благоразумно предоставил Украине доступ к участию в своих программах в преддверии подписания официального договора об ассоциации в 2011 году. Дружелюбная, но несколько опережающая Россию в сближении с Западом Украина поможет подтолкнуть Россию в том же направлении. И напротив, изолированная Украина, попадающая в усиливающееся политическое подчинение к России, становящаяся её сателлитом, склонит Россию к нежелательному выбору имперского прошлого, а не сулящего взаимные выгоды европейского будущего.
Подлинная основа более официальных и тесных институциональных связей между Западом и Россией, которые могут сложиться за следующие несколько десятилетий, пока остается лишь предметом размышлений. Насколько возможно, этот процесс должен проходить равномерно во всех областях — социальной, экономической, а также политической и оборонной. Воображение рисует развитие условий для социального взаимодействия, аналогичные подвижки в конституционной и правовой сфере, совместные военные учения войск НАТО и российских войск, организацию новых координирующих политических институтов в рамках расширяющегося Запада, что в конечном итоге повышает готовность России к вступлению в Евросоюз.
Однако даже не дожидаясь действительного членства России в Евросоюзе, складывающееся геополитическое пространство, объединяющее интересы США, Европы и России (от Ванкувера на восток до Владивостока), могло бы пока обеспечить официальную почву для совещаний по вопросам общей политики. Поскольку любое тяготение России к Западу будет, вероятнее всего, сопровождаться (или даже предваряться) аналогичным сближением с Украиной, местоположением для этого коллективного совещательного органа (или — до его появления — Совета Европы) может стать Киев (древняя столица Киевской Руси, правители которой тысячу лет назад были связаны с Западом родственными узами). Расположение его на нынешнем востоке Европы, к северу от Турции, будет символизировать расширение границ Запада и приток новых сил.
Таким образом, заглядывая в будущее после 2025 года, вполне возможно представить себе Запад в расширенной конфигурации. Турция к тому времени может оказаться полноценной участницей Евросоюза, пройдя этапы промежуточных преобразований, чтобы удовлетворить более сложным требованиям, необходимым для членства в ЕС. Однако, если Европа и Америка будут держать разумный и стратегически выверенный курс на расширение Запада, процесс включения Турции в Европу пройдет своевременно, хоть и без форсирования. Логично также предположить, что в ближайшие два или более десятилетия может сложиться по-настоящему тесное сотрудничество между Западом и Россией, при благоприятных условиях способное привести к вступлению России в Евросоюз и в НАТО, если к этому времени Россия начнет всеобъемлющие демократические преобразования на правовой основе, совместимые со стандартами Евросоюза и НАТО.
В выигрыше останутся все заинтересованные стороны. Процесс будет происходить в соответствии с требованиями истории, социальных изменений и модернизации. Турции и России, в частности, он поможет прочно застолбить свое место в современном демократическом мире, тогда как включение Украины послужит гарантией её государственной независимости. Перед нынешней Европой распахнутся новые горизонты заманчивых возможностей и свершений. Европейская молодежь сможет пробовать свои силы «на востоке», будь то на севере Восточной Сибири или Восточной Анатолии, ведь кого-то манят открытые просторы, а кого-то новые предпринимательские возможности. Беспрепятственное передвижение и открывающиеся перспективы помогут Европе оглянуться кругом и сосредоточиться ещё на чем-то, кроме собственной социальной безопасности. Евразию расчертит сетка современных автомагистралей и скоростных железных дорог, которая облегчит перемещение людских масс, и тогда слабеющее российское присутствие на Дальнем Востоке получит приток новых экономических и демографических сил с Запада. Через несколько лет космополитизирующийся Владивосток может стать европейским городом, оставаясь при этом частью России.
Расширенная структура Европы, включающая в тех или иных аспектах Турцию и Россию, означает, что Европа, остающаяся в союзе с Америкой, станет, по сути, одним из значимых мировых игроков. Расширенный Запад, объединяемый общей территорией и общими принципами, будет лучше справляться с намечающейся в некоторых частях Евразии склонностью к религиозной нетерпимости, политическому фанатизму или растущему воинствующему национализму, предлагая более заманчивые экономические и политические альтернативы.
