Валерий Коровин - Третья мировая сетевая война
Те же, кто поддерживает бренд Путина, по идее, должны создавать и распространять такое же количество позитивных мемов: Путин — собиратель России, он разогнал олигархов, он остановил развал, он обернул вспять российское геополитическое отступление, он заявил о субъектности России, он бросил вызов американской гегемонии. То есть позитивный образ Путина должен генериться в неменьшем объёме, чем негативный. Но откуда он возьмётся, если никто не поддерживает его, не создаёт позитивные мемы и не транслирует их? А транслирует, напротив, мемы Навального, потому что они — забавные и смешные, интересные и оригинальные. Потому что негатив всегда интереснее, чем позитив, на этом основано медиа. Потому что позитивный мем, в конце концов, менее живуч, так как он неинтересен. В ответ на меметическую агрессию со стороны американской корпорации «Навальный» надо бы создать контрмемы — интересные, смешные. А вот с этим проблемы, так как этим зачастую занимаются сами «жулики и воры», без всякого энтузиазма, не за идею, чисто за бабки, не чтобы сделать, а чтобы украсть.
Понятно, что сегодня в России достаточно тех, кто ко всему относится критично. Но ведь есть и реальные внутренние проблемы, например отношение государства к тем законам, которые принимаются, к их соблюдению, к тому, что они неодинаково подходят ко всем регионам России, что есть своя специфика у того же Северного Кавказа. Несмотря на это, у нас есть на сегодня главная цель — сохранить суверенитет России, чтобы Россия была самостоятельной, а не находилась под внешним управлением. Сохранив целостность России — Путин на этом и поднял свою легитимность, остановив развал государства, который был спровоцирован Ельциным, Путин заявил о субъектности и о суверенитете, из-за чего нажил много врагов на Западе, попал в «ось зла», его стали демонизировать. Путин — историческая фигура уже только на том основании, что на какое-то время отложил распад России. Поэтому если он говорит, что надо голосовать за «Единую Россию», несмотря на то, как и кто к ним относится, избиратели идут и голосуют, потому что Путин. Понятно, что в «Единой России» есть и «жулики», и воры, и патриоты, и искренние и хорошие люди — наверняка. Но что является неоспоримым фактом, так это то, что Путин инвестировал в эту партию свою субъектность.
Мы верим Путину в том случае, если для нас суверенитет и целостность России — это ценность. А если мы верим Путину, значит, мы верим «Единой России» автоматически. Не вдаваясь в подробности, не размениваясь на детали. Потому что есть главные вещи, а есть побочные. Но нас ловят именно на деталях: «А зато он украл булочку, когда ему было 9 лет!» Всё. Нельзя верить Путину! Такой человек не может управлять страной. Точно, украл булочку. Как нехорошо! И посадил Ходорковского — добавляют либералы. А ещё он в трениках Adidas стоит c газетой, и у него красный пиджак. С Собчаком. А Собчак — либерал. Всё. Путину нельзя верить — вторят патриоты — он ставленник либералов. Народ легко и с удовольствием ведётся на такие детали, с увлечением обсуждая развод, отношения, бытовые темы. Необходимо отделить целостность России и суверенитет от всего остального мусора. Путин выступил за сохранение целостности России. Ему верят за это, а все детали побоку. И если он говорит, что «Единая Россия» — молодец, всё, это принимается как аксиома, значит, так и есть, независимо от того, как оно на самом деле.
Понятие sock puppet revolution
Осетевление Интернетом оптимизирует процесс, даёт массу возможностей, создаёт новые технологии, среди которых отдельно нужно остановиться на техническом аспекте распространения мемов, ведь создание мемов — это только начало процесса. Кроме создания мем должен быть через что-то ретранслирован. Он должен распространиться. Вот здесь и возникает такое явление, как sock puppet revolution. Это качественный апгрейд «цветных революций», следующий уровень. Sock puppet — дословно «тряпичная кукла-носок, которая надевается на руку». На две руки одного человека надеваются две куклы, которые разыгрывают между собой какой-то захватывающий эпизод. И вот вы видите занавес, появляется одна тряпичная кукла, напротив неё откуда-то снизу появляется другая, и они начинают друг с другом бороться, разыгрывается сценическая драма, напряжение, накал страстей. Но вы не видите того, что за покрывалом обе они управляются одним человеком, у которого на одной руке одна кукла, а на другой — другая.
Буквально, в той сетевой реальности, с которой мы имеем дело, это выражается в том, что существует ограниченное количество центров, которые контролируют множество сетевиков — отдельных людей, которые, в свою очередь, контролируют множество так называемых сетевых виртуалов в различных социальных сетях. В итоге один человек, связанный с сетевым узлом, репродуцирует через огромное количество виртуалов комплекс заказанных идей, создавая ощущение массовости некоего убеждения, мнения, явления или даже идеологии.
Если технологично рассмотреть явление sock puppet на самом низовом уровне, то речь идёт о существовании конкретного юзера, который создаёт и управляет большим количеством виртуалов. Он создаёт 20 виртуалов и всеми ими управляет. А ещё один создаёт 30 виртуалов. Итого уже 50 виртуалов, которые активно дискутируют друг с другом, отстаивая каждый свою точку зрения. Но оба этих юзера ангажированы единым центром управления юзерами, который и заказывает их активность в интересах глобального заказчика.
Политические лидеры двух российских парламентских партий могут жарко полемизировать, плюясь и поливая друг друга на телевизионном поединке, но в тайм-аут, отдыхая от телевизионных баталий, получать инструкции в одном и том же кабинете, за одним и тем же столом, мирно попивая чай и кивая головами. Главы соседних враждующих государств могут метать молнии, грозя взаимными санкциями и собирая коалиции для противодействия друг другу. Но в тихом вашингтонском кабинете они будут старательно записывать в свои блокноты дальнейшие инструкции, сидя в соседних креслах у дубового столика с виски и льдом в ведёрках. Master of puppets знает своё дело и технологично управляет миром, играя обеими руками в своих интересах.
Достаточно привести официальную статистику: 2 % пользователей Twitter создают 60 % всего контента, распространённого в Сети, а 5 % пользователей создают уже 75 % контента[52]. Вот показатель соотношений. Все эти люди, создающие виртуальный контент, — не просто так «рубятся». Американское посольство вывешивает объявления на job.ru о приёме на работу. Заниматься сетевыми проектами. Зарплата 85 тысяч рублей. Необязательно жить в Москве, можно жить в Махачкале. Живёте в Махачкале, получаете 85 тысяч, неплохо. Что нужно делать? Завести 30 виртуалов и по команде синхронно перепощивать базовый постинг. Вы сидите, вам пришёл постинг — раз — перепостили на 30 виртуалов.
В технологическом, прикладном аспекте это означает, что социальная активность во всей своей множественности управляется из ограниченного количества центров. Когда существуют один, два или три центра создания, воспроизводства и стартовой ретрансляции как меметических символов, так и в принципе каких-то информационных, идеологических производных, весь процесс становится предсказуемым и контролируемым. Массовая ретрансляция мемов обычно инициирована из ограниченного количества центров. И лишь потом массы истерично подключаются к этому процессу, тогда ретрансляция продолжается самопроизвольно. Если мем оказывается живучим, то дальше это явление самоиндуцируется в своём распространении. Но с самого начала создание и продвижение мема — это кропотливый, тяжёлый рутинный труд ограниченного количества специалистов, усилия которых оплачиваются конкретным заказчиком — будь то промышленная корпорация, государственная или негосударственная структура. Единичное количество центров по воспроизводству и ретрансляции смысловых, культурных, идеологических кодов делает процесс контроля над миром, покрытым сетями, вполне управляемым, нужно лишь ясно представлять себе онтологические механизмы устройства современного мира на уровне философии постмодерна.
На практике это может выглядеть так: у человека или у одного центра, одной ip-точки есть множество аккаунтов. Часто для визуальной классификации «свой — чужой» они осуществляют кодировку аватара. Например, был такой зелёный или оранжевый квадратик на юзерпике перед выборами 2008 года в России. 60 % контента, производимого 2 % пользователей, — относится не только к Twitter. Примерно в таких же пропорциях это происходит во всех остальных блогах, то же касается Livejournal, Liveinternet и многих других социальных сетей — порядка 2–3 % пользователей формируют более половины контента. Это и есть типичная иллюстрация sock puppet технологий. То, что изначально инициируется искусственно из ограниченного количества точек, становится в итоге достоянием большинства, которое принимает это как своё.
