Сергей Кургинян - Русский вопрос и институт будущего
3. Предельный психологический накал темы крова вости режима, оперирование астрономическими цифрами погибших, клятвы по части своей готовности расшибиться в лепешку, дабы отомстить "Борису Кровавому".
4. Критика социального неравенства, пира во время чумы, позорного расслоения общества на богатых и бедных.
Что делалось и говорилось сразу же после 3-4 октября
1. Мгновенное отмежевание от экстремизма наиболее непримиримых оппозиционеров после проигранного сражения. Участие в выборах Думы. Различные демонстрации лояльности.
2. Реальное содействие ликвидации Советской власти (единственно сохранившегося в стране остатка "социалистичности" и "советичности") через поддержку (участием в выборах!) новой, очевидно буржуазной конституции, через принятие (за счет факта участия в выборах) смены институтов именно Советской представительной власти на институты столь яростно критикуемого ранее буржуазного (причем очевидно не демократического) парламентаризма.
3. Отсутствие элементарной политической воли в проведении до конца вдумчивого, достаточно полного, последовательного и убедительного политического расследования происшедшего 3-4 октября.
Отсутствие каких-либо масштабных действий по моральной и социальной защите рядовых жертв кровавого Октября в сочетании с разрушительным прилюдным рекламным сентиментализмом по отношению к вождям и столь же разрушительным закулисным обсуждением их провокаторской роли.
4. Достаточно мягкий (весьма далекий от аскетичного) режим обеспечения самих себя как парламентариев, при полном безразличии к обеспечению ресурсами даже своих политических структур.
Случилось то, о чем так долго предупреждали опасавшиеся издержек стратегии гонки за лидером. Разорвав в эклектике оппозиционного постмодерна историческое время, смешав вся и все и начав играть по чужим правилам, оппозиция перешла от деструкции исторического времени к деструкции времени политического. Со всеми вытекающими последствиями.
3. От деструкции к мороку
Сами по себе приведенные в таблице 1 несоответствия еще не свидетельствуют о разрушении политического субъекта. Они лишь адресуют к неким моральным несоответствиям. Перед нами возникает проблема соотношения политики и морали вообще, а также проблема специфики подобного соотношения применительно к российской действительности. То, что в России моральный фактор играет более высокую роль в политике, нежели где-либо на земном шаре, видимо, не требует развернутых доказательств. Это вытекает из неразделенности, если хотите, спутанности всех основ человеческого существования, из взаимоувязанности всех форм деятельности в российском властном и духовном континууме, из сути, из ядра российской культуры, из самой идеи нераздельности идеала, в котором нет истины, добра и красоты как от дельных его частей, а есть лишь правда, в которой слиты все ипостаси, есть лишь единая субстанция с ее потоками, вихрями, разливами и переливами. Такова Россия, и я не берусь здесь оценивать издержки и приобретения, плюсы и минусы в том, что есть часть меня самого, я лишь фиксирую это особое качество. Поэтому нельзя здесь отмахнуться от морали и апеллировать к макиавеллизму, к чужому моральному духу того, что мы именуем большой политикой. Но и впадать в жанр моралите тоже не хотелось бы, ибо этот жанр в политике, действительно, весьма уязвим.
Большая политика, конечно, предполагает двусмысленные маневры, уловки, фигуры умолчания, риторические жесты и пр. Но она не только к ним не сводится, что достаточно очевидно, она вдобавок ими не обусловливается. Дух политики, ее сущность остаются по ту сторону столь хорошо усваиваемой нашей сегодняшней политической элитой игровой стихии. Поглощенность формами этой игры, прикованность к этим новомодным формам, сходная с избыточной увлеченностью атрибутами той, столь долго бывшей недоступной западной жизни, чревата крупными неприятностями. Беда даже не в цинизме, и автор достаточно самокритичен для того, чтобы не претендовать на роль очередного савонаролы. Беда в том, что теряется баланс между хорошо освоенными феноменами политики и абсолютно неощущаемыми ноуменами той же политики, между политически имманентным и трансцендентным, между явлением и сущностью, частью и целым, формой и содержанием. Ибо есть в западной политической культуре с ее игрой свои противоядия против этой игры, вырабатывавшиеся многими веками, как есть в восточной политике такие же противоядия против порождаемой ее закрытой элитной, коридорной, дворцовой культурой политической нирваны, застоя, консенсуса в непринятии решений. Попытка оторваться от Востока и неадекватно усвоить Запад в очередной раз приводит нас к плачевнейшим результатам. Для начала, "по минимуму", политика становится не желанно циничной, игровой, рационально бесстрастной, т.е. западной по существу, а просто вымороченной. Возникает то явление превращенной формы, которое всегда приковывало к себе мое внимание в силу скорее угадываемого, чем осознаваемого корня самой российской беды. Вымороченный и превращенный субъект прежде всего теряет то, к чему он так напряженно стремился: рациональность, логичность, целеподчиненный цинизм.
Об этом свидетельствует таблица 2.
Тип оппозиции
1. Оппозиция национально-освободительной войны (ОНОВ)
Уровень соглашения с властью
Согласие, например, о неприменении ядерного терроризма. Вообще согласие о правилах ведения войны. Даже война СССР с Германией велась с соблюдением взаимного соглашения о неприменении химического оружия, что показывает: между борющимися всерьез силами соглашение существует всегда.
Тип оппозиции
2. Оппозиция гражданской войны (ОГВ)
Уровень соглашения с властью
Несколько "мягче" ОНОВ. Сознательно минимизирует издержки, связанные с масштабными демографическими потерями, необратимыми с точки зрения целостного государства вмешательствами иностранных государств, необратимыми деструкциями государственной целостности и т.п. Соглашения оформляют (чаще в неявном виде) такие минимизации и регулируют формы протекания конфликтов.
Тип оппозиции
3. Непримиримая мирная оппозиция (НМО)
Уровень соглашения с властью
Соблюдает все типы регуляции, свойственные ОНОВ и ОГВ, плюс условия недопущения гражданской войны. Отмежевывается категорически от политической и социальной линии режима. Открыто сотрудничает по вопросам недопущения катастроф и крупномасштабных силовых конфронтации.
Тип оппозиции
4. Оппозиция условного сотрудничества (ОУС)
Уровень соглашения с властью
Оговаривает коридор сотрудничества и его условия. Отмежевывается от непопулярных мер. Не входит в правительство.
Тип оппозиции
5. Оппозиция безусловного сотрудничества (коалиция)
Уровень соглашения с властью
Соглашается поддержать непопулярные меры правительства в обмен на вход в правительство своих представителей, способных повлиять но смену курса.
Тип оппозиции
6. Странная (она же карманная) оппозиция (КО)
Уровень соглашения с властью
Соглашается поддержать непопулярные меры правительства без властных уступок со стороны оного.
Тип оппозиции
7. Очень странная оппозиция (ОСО)
Уровень соглашения с властью
Соглашается на те же меры сотрудничества, как и ее предшественница КО, но при этом не снимает лозунг "Долой временное оккупационное правительство!", т.е. сама себя обвиняет в коллаборационизме. Феномен унтер-офицерской вдовы из "Ревизора" Гоголя, которая само себя высекла.
4. От морока к так называемым превращенным формам
Создавая странные политические субъекты, оппозиция в конечном итоге превратилась в то, с чем боролась. Она стала режимом, его сутью и квинтэссенцией. Ибо квинтэссенцией всего замысленного как раз и был неразвивающийся мир замкнутых политических и прочих монад, лишенных внутренней связи, но объединенных консенсусом неразвития. Неразвитие подается как идеал. Пока еще скорбят о новых технологиях, но более для проформы. На деле же аппарат самореализовался, уничтожив идеальное начало в стихии всеобщего постмодерна и осуществив чужую идею конца истории в превращенных формах и, конечно же, в отдельно взятой стране. Диалектика перехода от морока к превращенным формам достаточно проста и в общем-то описывается определенным рецептом анекдотического характера, согласно которому "бублик делается так: берется дырка и обмазывается тестом". Всмотримся в сей кулинарно-онтологический прием, осуществляемый и уже почти осуществленный теми, кто все еще именуют себя оппозицией.