Газета "Слова и дела" - Газета "Слова и дела" №8-9 от 19.08.2014
В июле 1942 года в ответ на направленный за подписью командующего польской армией в СССР запрос Советское правительство дало согласие на эвакуацию оставшихся польских войск за пределы нашей страны. До сентября 1942 г. последние подразделения армии Андерса общей численностью около 25 тыс. человек покинули советскую землю, чтобы туда, как и предвидел Сталин, больше никогда не вернуться.
Однако вторая эвакуация проходила не так гладко, как первая. Она сопровождалась осложнением отношений эмигрантского правительства с СССР. Известие о готовившемся Андерсом выводе войск из СССР вызвало брожение в рядах польских солдат и офицеров. Часть из них, в том числе подполковник 3. Берлинг, отказалась покинуть пределы СССР. Вместе с коммунистами и антифашистами из Союза польских патриотов на территории СССР оставшиеся военнослужащие в 1943 году сформировали 1-ю польскую пехотную дивизию им. Т. Костюшко, которую возглавил Берлинг. Этому польскому патриоту принадлежит знаменитое высказывание: «Я остаюсь верным своим убеждениям бить немцев при любых возможностях и, если потребуется, то из-под знамен белого орла я уйду под красные знамена и буду бить немцев в фуражке со звездой». (Е. Климковский... с. 222 (Прим. ред.)). С мая 1943 г. по май 1945 г. дивизия, проходя свой боевой путь вместе с Красной Армией, выросла сначала до двух армий, затем - до Войска Польского, достигшего по численности личного состава 400 тыс. человек.
В отношении обстановки, возникшей вокруг эвакуации польских войск, представляет интерес справка советского уполномоченного при штабе польской армии майора госбезопасности Жукова. Сотрудник НКВД сообщал, что к нему обратился от имени группы молодых офицеров, недовольных действиями командующего польской армией, адъютант генерала Андерса ротмистр Климковский. Ротмистр, по словам Жукова, попросив оставить содержание разговора втайне от поляков (просоветские настроения или несанкционированные контакты польских военнослужащих с представителями советской стороны карались в армии Андерса тюремным или лагерным заключением), заявил следующее: «...Будучи в Англии, Андерс находился под большим воздействием как Сикорского, так и англичан, которые требовали от поляков согласия на эвакуацию войск на ближневосточный театр». Жуков далее добавляет, что по утверждению Климковского «указанная группа офицеров намерена добиться отмены эвакуации и просить Советское правительство дать быстрее оружие и отправить на фронт. Если Советское правительство не заинтересовано в эвакуации польских войск и рассматривает ее как внутреннее дело поляков, организация молодых офицеров намерена арестовать Андерса и его ближайшее окружение в командном составе армии, собрать совещание командиров частей, радировать в Лондон, что польская армия выезжать из СССР отказывается, потребовать от Лондона назначения нового командующего и просить Советское правительство направить польские части на Восточный фронт».
Жуков расценил предложение адъютанта командующего несерьезной затеей и порекомендовал ему ждать решения командования. (Там же. (Прим. ред.) сс. 266- 267).
И майор был прав! Советское правительство окончательно убедилось в бессмысленности дальнейшего содержания этой неуправляемой «военщины». Во-первых, Андерс опередил Климковского в эффективности влияния на солдат и офицеров польского контингента. Результатом почти годового насаждения генералом в армии духа дезертирства и предательства по отношению к восточному союзнику стало желание большинства военнослужащих выехать на Запад. Воевать вместе с такой армией против высокоорганизованного вермахта советским вооруженным силам было бы просто опасно. Во-вторых, в условиях начавшейся грандиозной Сталинградской битвы Сталину было не до англо-польских политических хитросплетений. Поэтому советское руководство с определенным облегчением избавилось от этого бремени эмигрантских «нахлебников».
Перед отбытием за пределы СССР, Андерс имел наглость просить советское руководство в рамках (уже не существующего) советско-польского сотрудничества оставить на советской территории польский штаб для обеспечения новых призывов в армию Андерса, которая уже будет находиться за рубежом. В ответном послании представителя Советского правительства заявлялось, что в связи с отказом польского правительства выполнять условия советско-польского договора об использовании польских войск на советско-германском фронте советская сторона не находит нужным дальнейшее формирование в СССР польских частей. Таким образом, Советское руководство впервые официально указало польской стороне на нарушение ею соглашений о военном сотрудничестве с СССР.
Приведенный выше документ майора Жукова лишний раз подтверждал данные советской разведки о ключевой роли Сикорского в этой операции. В информации, в частности, говорилось о том, что идею вывода будущей армии Андерса в Иран и на Ближний Восток Сикорскому впервые подал Черчилль в августе 1941 г. и встретил полное понимание польского премьера. А уже в сентябре того же года Сикорский направил Андерсу первый приказ, запрещавший оставлять будущую польскую армию в СССР и рекомендовавший находить любые поводы для оправдания ее эвакуации (Армия Андерса. Интернет).
Поэтому утверждение Климковского в его воспоминаниях о том, что Андерс вывел польские войска из Советского Союза вопреки приказу Сикорского, запрещавшего эвакуацию, противоречат собственным словам автора, сказанным Жукову, и вызывает сомнение (там же, сс. 254-255).
Скорее всего это попытка Климковского обелить своего верховного главнокомандующего во всей этой истории (с которым он, кстати, был в дружественных отношениях, несмотря на разницу их положения в военной иерархии).
Другое дело, что такой важный государственный вопрос, как эвакуация армии, формально решался не на уровне эмигрантского правительства и его верховного главнокомандующего, а на уровне командующего польской армией в Советском Союзе. Советское правительство протокольные каноны уже не интересовали и в его постановлении прямо указывалось, что разрешение на эвакуацию войск дано в ответ на просьбу командующего польской армией Андерса.
Возможно также, что премьер, не желая засвечиваться в этой неприглядной акции, постарался держаться на втором плане. Не следует забывать в этой связи и соперничество обоих генералов в борьбе за власть и британское покровительство.
Впрочем, учитывая слабохарактерность Сикорского и напористость Андерса при отсутствии настоящей воинской дисциплины в эмигрантских ВС, не стоит исключать и возможность подписания верховным главнокомандующим приказов, противоречивших один другому, а командующему армией - неподчинение приказу начальника. В любом случае, перефразировав классика, можно констатировать, что не всё было в порядке в эмигрантском «королевстве».
* * *Полностью игнорировались польским эмигрантским правительством и положения советско-польских договоренностей о сотрудничестве их спецслужб в борьбе с общим врагом. Более того, работа эмигрантских разведки и контрразведки была в большей степени направлена против СССР, а в ряде случаев - на прямое сотрудничество с представителями рейха и его спецслужб. Не отличалась в этом отношении щепетильностью и британская разведка, контролировавшая работу спецслужб польской эмиграции. В начальный период Великой Отечественной войны тайные контакты лондонских поляков и их западных покровителей с противником преследовала цель сговора с фашистской Германией по поводу участия в будущем переделе мира после поражения «советов», в котором большинство представителей указанного альянса не сомневалось. Во второй половине войны подобные контакты были направлены на поиск возможности заключения сепаратного мира с Германией с целью остановить или, по крайней мере, затормозить победное шествие Красной Армии в Центральную и Восточную Европу, включая Польшу, до прихода в страны региона войск западных союзников и насаждения там прозападных режимов. .
Уже 29 октября 1941 года за подписью «Верховного вождя генерала армии» (так в тексте) Сикорского была издана под грифом «Строго секретно» «Организационная инструкция N1 Командующему польской армией в России». Документ разъяснял как на практике использовать разрешенную советской стороной разведдеятельность польского эмигрантского правительства на оккупированной немцами территории СССР. Инструкция предлагала план развертывания агентурной сети и создания ряда резидентур разведки польского эмигрантского правительства на оккупированных территориях СССР. Аналогичные разъяснения давались в инструкции и в отношении подобной деятельности на оккупированной немцами родине (созданного немцами так нназываемого Польского генерал-губернаторства). Связь с центром в Лондоне или со штабом армии Андерса в Чкаловской области должна была осуществляться с помощью радио, курьеров или путем заброски в Польшу связников и агентуры самолетами Великобритании (а в случае отсутствия такой возможности - и советской авиацией). Андерсу по вопросам разведывательной деятельности рекомендовалось консультироваться с послом Котом (что не удивительно, поскольку последний имел опыт оперативной работы, возглавляя ранее министерство внутренних дел, ведавшее также деятельностью спецслужб).
