Иван Стародубцев - Россия – Турция: 500 лет беспокойного соседства
Углубляться в принципе можно и дальше, вспомнив про «кремниевые долины», которые строятся и в Турции, но заставим себя остановиться и ограничимся, в качестве резюме, кэрролловским выражением «нужно бежать со всех ног, чтобы только оставаться на месте, а чтобы куда-то попасть, надо бежать как минимум вдвое быстрее!». А Турции бежать приходится, как свидетельствует все та же статистика, вместе с достаточно молодым по медиане и ежегодно прирастающим населением, которое к концу 2015 года уже достигло 78,7 миллиона человек.
В общем, сложив «А» и «Б», то есть экономические и демографические реалии и помножив эту сумму на «С», мироощущение турецкого руководства и его взгляд на перспективы своего народа в новом тысячелетии, можно, чуть поднапрягшись, вывести и все остальное.
В это собирательное «все» входит как «новый османизм», так и внешнеполитический курс страны на фоне событий «арабской весны», стартовавшей в Тунисе в конце 2010 года. Оценка тех событий со стороны турок была достаточно однозначной: если распад Советского Союза – это исторический шанс номер один, то начавшаяся 20 лет спустя «арабская весна» – «подарок судьбы» сопоставимого масштаба. Ожидать того, что турки будут разбрасываться подобными возможностями, – значит плохо знать амбициозное турецкое руководство, да и в целом турецкий менталитет, на протяжении всей своей сознательной жизни настойчиво сканирующий окружающий мир в поисках возникающих возможностей.
Равным образом турецкое правительство не собирается спокойно взирать на наметившееся в последние годы падение, с 14 % до 10 %, темпов роста численности населения вкупе с неуклонным сдвигом его среднего возраста с 24 лет до 31. Помня, что «старикам тут не место!». «Тут» – то есть в современном мире с его африканскими и ближневосточными восемнадцатью годками-то…
Отсюда и эрдогановский наказ всем семьям «рожать по трое детей». Он был весьма негативно встречен «освобожденными» Ататюрком женщинами Турции, и прежде всего обладательницами дипломов о высшем образовании, проживающими в крупных городах страны. Многими другими, воспитанными в более традиционных семьях, он был воспринят спокойнее, поскольку многодетность – не такая уж и редкость в Турции (пока), не только не вознаграждаемая орденами матерям-героиням, но даже не особо удостаивающаяся сюжетов в СМИ. Да и к детям в стране, хоть к своим, хоть к чужим, отношение у турецкого народа весьма здоровое. То есть дети – величайшая ценность! Что, впрочем, не всегда имеет прямое отношение к их количеству.
Как бы то ни было, от любых стрел критики у турецкого лидера есть надежный щит – «этого хочу не я, этого хочет аллах!». А сказаны эти напутственные слова были Эрдоганом с трибуны все в том же памятном 2009 году, с которого мы, собственно, и начали данную главу.
К тому времени Турция в рамках нового взгляда на свою историческую, культурную и в итоге цивилизационную принадлежность, а также в рамках своего скорректированного в сторону большей независимости от Запада курса, успела предпринять немало важных шагов. В том числе и на ближневосточном направлении – в зоне своих жизненных интересов. В очередной раз отказываясь от бесперспективных попыток объять необъятное, упомянем лишь о нескольких эпизодах, заслуживающих внимания в контексте данной главы.
После прихода эрдогановской партии к власти в конце 2002 года американцы буквально сразу смогли убедиться в том, что «не все спокойно в Датском королевстве». В начале 2003 года турецкий Меджлис достаточно неожиданно «взбрыкнул» на Соединенные Штаты Америки, привыкшие видеть в турках своих региональных «вассалов», столь же верных, сколь и безмолвных, отказав им в использовании своей территории и своих военных баз в ходе второй иракской войны.
Понятно, что в новых условиях туркам совсем не хотелось оказаться втянутыми в не слишком популярную, да еще и не подкрепленную сколь-нибудь вескими аргументами авантюру «крестоносцев» XXI века на Ближнем Востоке. Кроме того, необходимо учитывать, что американское тесное сотрудничество с курдами, которое «с турецкого минарета» выглядит однозначно как предательство со стороны стратегического союзника, началось вовсе не с сирийской гражданской войны.
Начало было положено именно в Ираке, когда американцы, невзирая на бурные турецкие протесты, успешно сотрудничали с пешмерга, что в первую, что во вторую кампании. Эта кооперация в итоге привела к тому, что иракский Курдистан сначала получил фактическую автономию – с начала 90-х годов прошлого века, а к 2005 году стал уже автономией де-юре, после принятия постсаддамовским Ираком новой демократической Конституции.
Несколько успокоить турок, в генетическом коде которых «вшит» страх перед курдским сепаратизмом, американцам удалось лишь в 2007 году. Тогда была достигнута договоренность о тройственной координации в формате США – Ирак – Турция с целью борьбы с Рабочей партией Курдистана – ударной силой курдских сепаратистов в Турции, признанной в качестве террористической организации. Договоренности между тремя странами предусматривали, помимо всего прочего, совместные операции на севере Ирака. Да и Турция, к тому времени благоразумно рассудившая, что если чему-то нельзя воспрепятствовать, то к этому лучше присоединиться, начала выстраивать успешные торгово-экономические отношения с курдской автономией, довольно быстро превратившие турецкий бизнес в ее основного партнера.
В итоге тогдашний президент Турецкой Республики Абдуллах Гюль, посетивший в 2008 году Соединенные Штаты Америки, с известной степенью удовлетворения отметил «начало формирования атмосферы доверия» между двумя странами. Ничего себе заявление, подивимся мы, от «сателлита» на южном фланге НАТО.
Другой голос в 2009 году с трибуны Всемирного экономического форума в Давосе несколько раз и весьма настойчиво, требуя к себе внимания, произнес в микрофон «One minute please!» Принадлежал он премьер-министру Реджепу Тайипу Эрдогану, взявшему на себя в дебатах добровольную роль рупора и защитника палестинского народа от «израильской агрессии» – операции «Литой свинец», начавшейся в декабре 2008 года. Вступив в оживленный спор с президентом Израиля Шимоном Пересом и будучи прерванным модератором посередине своего эмоционального выступления о «зверствах израильской военщины», Эрдоган демонстративно покинул зал с обещанием «в Давос больше ни ногой».
Свое обещание он пока продолжает держать, а фраза «One minute please!» с тех пор стала крылатой. Так что совсем неудивительно, что кто-то из самых ушлых турок, как припоминает автор, даже попытался превратить ее в защищенную торговую марку – кажется, шоколадных батончиков. Но кондитерские изделия на прилавках так и не задержались в отличие от продолжающей жить на Ближнем Востоке памяти о громком оставлении Давоса Эрдоганом. Помнят о «хлопнувшей двери» и в Турции с ее некоторым, уже упоминавшимся ранее бытовым антисемитизмом. Что уж говорить о бурных и продолжительных аплодисментах, сорванных премьер-министром на бурлящей «арабской улице»?
Этот демарш ознаменовал начало решительного разворота вектора движения Турции от государства Израиль в сторону арабского мира. Однако прежде чем упомянуть об окончательном завершении «маневра», которое состоялось в мае 2010 года после инцидента с так называемой «Флотилией мира», нелишним будет вспомнить некоторые обстоятельства отношений между двумя странами.
Прежде всего отметим, что Турецкая Республика была в числе первых государств мира и уж точно первой мусульманской страной, признавшей независимость Израиля в 1949 году. Невзирая на нередкие взлеты и падения двусторонних отношений, турецкая дружба сама по себе на протяжении долгих лет являлась для израильтян, находящихся во враждебном арабском окружении, ценным активом.
После трагического и ужасающего по своим масштабам землетрясения в Турции 1999 года, унесшего жизни более 14 тысяч человек и почти полностью уничтожившего промышленный спутник Стамбула – Измит, авторитетное издание «New York Times» писало об исключительной близости двух народов и о том, что каждый в Израиле «чувствует личную связь с Турцией». Ну, а сам Израиль, направивший своих спасателей для ликвидации последствий трагедии, цитируем дальше, «воспринимает Турцию как соседа, брата и партнера». Немало израильтян даже указывали на «историческую предопределенность» своей дружбы с турками, поскольку, дескать, оба народа, воспринимаясь в Европе как аутсайдеры, неизбежно испытывали сомнения на тему того, кто же их истинный друг. Вот эта возникшая связь между двумя народами, по мнению американского издания, и должна была стать тем фактором, который бы перевесил и сгладил шероховатости в отношениях между политиками и генералами двух стран, включая и пресловутый палестинский вопрос, и не совсем полное созвучие по поводу курдов и Рабочей партии Курдистана.
