Тимофей Бордачёв - Новый стратегический союз. Россия и Европа перед вызовами XXI века: возможности «большой сделки»
В-третьих, зимой 2003–2004 годов Россия проявила твердость в отстаивании своих интересов, связанных с расширением ЕС и вступлением в него стран Центральной и Восточной Европы, которое в свою очередь усилило антироссийские настроения в европейских политических кругах. Помимо привнесения в европейскую политику традиционно сильных там антироссийских настроений, часть новых членов ЕС постарается получить вполне определенные дивиденды от статуса «псевдоприфронтовых» государств.
Исходя из того, что наихудшие сценарии развития отношений (российские санкции против одного из членов ЕС) практически исключены, Варшава, Рига или Таллин могут попытаться искусственно раздуть противоречия с Москвой, поскольку пребывание на границе с якобы не слишком дружественным государством повысит их значение внутри союза. Новые члены ЕС также постараются установить собственные клиентские отношения с государствами СНГ, выступить в роли их «адвокатов», что окажет негативное влияние на отношения ЕС – Россия.
Наконец, и это может быть самым главным, усилившиеся к началу 2004 года кризисные явления в становлении общей внешней политики ЕС толкали союз показать ее «эффективность» хоть на каком-нибудь – в данном случае российском направлении.
Практическим продолжением оценки всех этих вызовов стали документы, одобренные официальными органами ЕС в течение января – февраля 2004 года: Доклад Комитета Европейского парламента по международным делам, правам человека и общей внешней и оборонной политике, Сообщение Европейской комиссии Совету ЕС и Европейскому парламенту и Заключения Совета ЕС по вопросу отношений с Россией. Помимо этого, Совет ЕС одобрил закрытые доклад и рекомендации.
Тональность и стиль принятых документов существенно различались между собой. Наиболее радикальную оценку отношений с Россией предлагает Европарламент. Европейские парламентарии однозначно негативно оценивают ход и результаты выборов в Государственную Думу, процесс мирного урегулирования в Чеченской республике и ситуацию там с правами человека, положение СМИ и правоприменительную практику в России, роль России в Закавказье и Молдавии. По вопросу о положении дел в Чеченской республике в докладе указывается:
«Чечня не является исключительно внутренним делом России, поскольку нарушение там прав человека представляет собой угрозу для международной безопасности...».[46]
Возвращение к чеченской теме, отступившей на второй план после событий 11 сентября и на фоне войны в Ираке, является недвусмысленным сигналом в адрес Москвы. В области двусторонних отношений особое внимание уделяется проблеме согласия России на распространение действия Соглашения с ЕС от 1994 года на вступающие в Европейский союз страны Центральной и Восточной Европы и задержку с ратификацией Думой договоров о границах с Латвией и Эстонией. Кроме того, Европарламент указывает на особую роль России в процессе урегулирования приднестровской проблемы и в сохранении территориальной целостности Грузии. Касательно политики ЕС в отношении России парламентарии призвали к большей согласованности действий отдельных государств и общеевропейских институтов.
Документ, представленный Еврокомиссией, содержал гораздо менее эмоциональные оценки внутрироссийских процессов и отношений России с ЕС. В частности, в нем указывалось на необходимость продолжения диалога по вопросу формирования четырех общих пространств.
Помимо оценки внутрироссийской ситуации, Еврокомиссия попыталась определить основные интересы Евросоюза в отношениях с Россией и предложила сформировать более четкую и жесткую линию для их защиты.[47] Как и Европарламент, комиссия предложила усилить согласованность действий стран-членов и общих органов ЕС на российском направлении и даже, ранее невиданное событие, высказывала озабоченность по поводу неспособности ЕС выступить с единой позицией. В дальнейшем по мере нарастания тенденции к увеличению роли национальных правительств в Евросоюзе мантра о необходимости «говорить с Россией одним голосом» стала уже поистине ритуальным элементом всех без исключения европейских документов.
В практическом смысле Еврокомиссия рекомендовала Совету ЕС отказаться от практики политических деклараций и перейти к более предметной повестке дня. Также евробюрократы сочли необходимым указать России на то, что ее политика противоречит базовым установкам сотрудничества, универсальным и европейским ценностям. Новой идеей стало предложение подготовить список принципиальных позиций ЕС, или «красных линий»,[48] уступок по которым России делаться не должно, и выработать совместный план действий России и ЕС по претворению в жизнь концепции четырех совместных пространств.
Однако последнее слово оставалось за Советом ЕС по внешним связям, собравшимся 23 февраля 2004 года в Брюсселе. На заседании, в котором принимали участие министры иностранных дел 15 стран Евросоюза, десяти стран-кандидатов, представители Еврокомиссии и генеральный секретарь Совета ЕС Хавьер Солана, были одобрены заключения по вопросу отношений с Россией, а также закрытые доклад и рекомендации.
В заключениях Совета ЕС была отмечена решимость Европейского союза строить «подлинно стратегическое партнерство с Россией, основанное на равных правах и обязательствах, взаимном доверии, открытом и откровенном диалоге». Совет подчеркивал, что Соглашение о партнерстве и сотрудничестве 1994 года остается краеугольным камнем российско-европейских отношений и действие его должно быть распространено на десять новых стран-членов без предварительных условий и исключений. Вместе с тем ЕС готов обсуждать озабоченность России в связи с расширением, но хочет делать это без непосредственной увязки с распространением действия СПС на новые страны-члены.
В ответ на упреки со стороны Еврокомиссии в неспособности выступить с единой позицией Совет ЕС указывал на необходимость более четкой идентификации и формулирования Европейским союзом собственных интересов, целей и приоритетов в диалоге с Россией.
Это последнее, а также ряд других признаков стали общими для всех трех официальных документов Евросоюза по российской тематике. Среди них необходимо особо выделить общую неудовлетворенность состоянием отношений с Россией, критическую оценку способности ЕС проводить единую и согласованную политику и признание необходимости продолжать курс на интеграцию России путем создания долгосрочных совместных проектов, таких как построение четырех общих пространств.
Что стало принципиально новым, так это прозвучавший призыв строить отношения с Россией на основе большего рационализма. Он выразился в недвусмысленном намерении вести диалог, исходя в первую очередь из собственных интересов Европейского союза. Заметим, что до последнего времени официальные органы ЕС не упоминали интересы ЕС как основу своей переговорной позиции. Напротив, упор всегда делался на подчеркивание общности интересов Евросоюза и России.
Также заявлялось о намерении усилить переговорную позицию ЕС путем выработки единой линии, охватывающей все области сотрудничества. В отношения, таким образом, впервые официально вводился так называемый принцип увязки, при котором прогресс на переговорах в целом ставился в зависимость от уступчивости российских властей по всем, пусть даже частным и техническим вопросам. Параллельно было объявлено о сокращении технической помощи России и ее перераспределении на обустройство взаимной границы.
Новый подход ЕС, который немедленно окрестили «политикой интересов», носил весьма сложный характер. С одной стороны, общая неудовлетворенность сопровождалась стремлением улучшить, развить, а не заморозить отношения. С другой – явно просматривалась готовность, в случае если события не будут развиваться по сценарию ЕС, пойти на снижение уровня взаимоотношений и даже на дипломатический конфликт.
Постсоветское пространство
Особую проблематичность приобретали в период 2004–2005 годов отношения России и ЕС в регионе Содружества Независимых Государств. Несмотря на то что Россия остается стратегическим партнером Европейского союза, масштабы его участия в делах Белоруссии, Молдавии и Украины имели тенденцию к увеличению. При этом ЕС был не намерен серьезно учитывать российские интересы в данном регионе и готов предложить трем странам западной части СНГ альтернативный интеграционный проект. Практическим продолжением стали дальнейшие действия Евросоюза по осознанному торпедированию интеграционных проектов в западной части СНГ, осуществляемых с участием России.
В целом так называемое постсоветское пространство все более явственно разделяло Россию и Европу. На фоне трудностей, которые США через год после свержения режима Саддама Хусейна испытывали в Ираке, а Европейский союз в определении собственного будущего, политика России в СНГ значительно активизировалась уже к началу 2004 года. Тогда Москва выступила с проектами экономической интеграции и планами урегулирования локальных конфликтов, оставшихся со времен распада СССР. При этом сам факт расширения ЕС подводил комплекс уже его отношений с Россией к критическому уровню. Выйдя на физические границы постсоветского пространства, Европейский союз просто вынужден был активизировать там свою политику. А поскольку именно европейский проект был привлекательным для значительной части местных элит, соперничество ЕС и России за влияние в регионе не могло не усиливаться.
