Урал Шарипов - Американская концепция «Большого Ближнего Востока» и национальные трагедии на Ближнем и Среднем Востоке
ЮНМОВИК и МАГАТЭ должны были с 23 декабря 2002 г. получить «незамедлительный, беспрепятственный, безоговорочный и неограниченный доступ к любым и всем, в том числе подземным, районам Ирака, объектам, сооружениям, оборудованию, документации и транспортным средствам, которые они пожелают проинспектировать, а также незамедлительный, беспрепятственный, неограниченный и конфиденциальный доступ ко всем официальным и иным лицам, с которыми ЮНМОВИК и МАГАТЭ пожелают провести собеседование в формате или в месте по выбору ЮНМОВИК или МАГАТЭ во исполнение ими любого аспекта их мандатов». Более того, ЮНМОВИК и МАГАТЭ могли также по своему усмотрению проводить собеседования как в Ираке, так и за пределами Ирака, содействовать поездкам лиц, проходящих собеседование, и членов их семей (!) за пределы Ирака при том, что такие собеседования, по усмотрению исключительно ЮНМОВИК и МАГАТЭ, могли проводиться и без присутствия наблюдателей из иракского правительства{54}.
Обвинительная тенденциозность, а по существу враждебность с целью оправдания любых иностранных санкций в отношении Ирака, была заранее предопределена и самим составом направленных в Ирак комиссий: из 252 инспекторов из 45 стран у США было 24 человека (причем значительная часть на руководящих постах), у Австралии, правительство которой шло в иракском вопросе в фарватере США, — 19, у Франции — 20, у России — 18, у Китая — 11, у малых стран, зависимых в своем большинстве от западных держав, — по 1-3 наблюдателей. Такой состав «миссии ООН» далеко не всегда мог гарантировать ее объективность. И хотя за четыре с половиной месяца работы (с 8 ноября 2002 г. по 20 марта 2003 г.) «миссия» представила Совету Безопасности ООН ряд докладов, ни в одном из них не было заключений об отсутствии правовых оснований для применения силы против Ирака. Зато там содержалось немало перечней «конкретных вопросов», которые требовали все новых «уточнений» и «прояснений». И здесь к услугам инспекторов всегда были представители ЦРУ и других соответствующих ведомств, готовых предоставить «дополнительные» данные из «достоверных источников».{55}
Однако вскоре американская администрация сама заявила, что посланные в Ирак международные инспекции ничего не значили для принятия решений в Белом доме. Поэтому еще до принятия резолюции 1441 Советом Безопасности ООН, несмотря на то, что Багдад согласился на возобновление работы миссии наблюдателей ООН, США потребовали задержать на неопределенное время ее приезд в Ирак. Взятая «на вооружение» так называемая концепция «смены режимов» означала, что никакие выводы международных инспекторов и комиссий не принимаются во внимание, если они идут вразрез с главной целью Вашингтона — устранить режим С. Хусейна (так, США считали, что, в частности, ЮНМОВИК плохо отстаивают их интересы). Вашингтоном политика Багдада расценивалась как открытый вызов «национальным интересам» США на БСВ, да и на всем мировом пространстве. Не случайно госсекретарь США К. Пауэлл 5 февраля 2003 года выступил с откровенно циничной речью в СБ ООН. Он заявил: «Ирак продолжает располагать большими арсеналами химического и бактериологического оружия и по-прежнему осуществляет программы ядерного вооружения». За неимением обоснованных выводов от ЮНСКОМ, МАГАТЭ, а также ЮНМОВИК, госсекретарь оперировал весьма сомнительными «подогнанными» выдержками из их докладов, а также иллюстративными аргументами, которые впоследствии были квалифицированы в самих США как лживые донесения американской агентуры. Что касается представленных Ираком в СБ ООН 7 декабря 2002 г. (в соответствии с резолюцией 1441) иракских «обязательств по разоружению», К. Пауэлл заявил, что они направлены в Совет лишь с единственной целью «огорошить всех нас и ошеломить инспекторов, чтобы у нас не осталось времени получить сведения о запрещенном оружии».
Позиции мировых держав в отношении агрессивных намерений Вашингтона
Агрессивный настрой и тенденциозные выводы американской администрации полностью были поддержаны лишь одним постоянным членом Совета Безопасности ООН — Великобританией. Что касается политической позиции Москвы, то Россия фактически проявила безразличие к приготовлениям вооруженных сил США и Великобритании к агрессии, к интенсивной концентрации их войск в Персидском заливе, не сделав самостоятельно на этот счет ни одного сколько-нибудь твердого и знакового официального заявления. Практически единственным шагом, сделанным российской дипломатией, явилась поездка Е. Примакова в Ирак незадолго до начала агрессии. По этому поводу он дал интервью журналу «Международная жизнь» в 2003 г. В частности, он сказал: «Я был направлен Президентом России с его устным посланием к Саддаму Хусейну перед началом военных действий. Это было за три недели с небольшим до начала войны. Я изложил ему устное послание Президента В.В. Путина. В условиях невозможности предотвратить американские удары Саддаму Хусейну предлагалось отказаться от поста президента и обратиться к парламенту с призывом провести демократические выборы. Он на это не пошел. Похлопал меня по плечу и ушел. Я в общем-то поразился его спокойствию. Подумал, возможно, он полагал, что спасение придет в последнюю минуту: США и Великобритания не совершат удара. Или он уже принес себя в жертву»{56}.
То есть Вашингтон не увидел в рамках СБ ООН противостояния со стороны Москвы — как твердого оппозиционера своей вооруженной акции по свержению режима С. Хусейна. Париж, наоборот, категорически возражал против «силового» решения проблемы и заявил, что Франция применит вето, в случае внесения США и Великобританией в Совет Безопасности ООН проекта резолюции, санкционирующего применение силы против Ирака. Только после этого МИД России и ряд других официальных лиц стали высказываться в том смысле, что, если в СБ ООН дело дойдет до голосования, Россия может и занять особую позицию по иракскому вопросу. Это и в России, и в мировом сообществе было расценено как шаги, предназначенные для внутрироссийского потребления, в частности, для нейтрализации «патриотической оппозиции», которая могла высказать свое противоположное мнение на грядущих выборах в Государственную Думу в конце 2003 года. Таким образом, по существу открыто готовившаяся Вашингтоном война против саддамовского режима по своим обвинительным аргументам выглядела неубедительной для мировой общественности. Это вызывало коллективное несогласие даже среди членов СБ ООН. Так, Россия, Франция и ФРГ в рамках осуществления тесной координации по вопросу урегулирования ситуации вокруг Ирака решились выступить с совместным заявлением, в котором прозвучало: «Альтернатива войне все еще имеется. Применение силы могло бы быть самым крайним средством. Поэтому Россия, Франция и ФРГ преисполнены решимости обеспечить все необходимые условия для завершения процесса разоружения Ирака мирным путем». Эти державы констатировали, что выражаемая ими позиция разделяется многими государствами, в том числе и являющимися членами Совета Безопасности ООН. Они отметили, что выступают за скорейшее завершение процесса разоружения Ирака, предусмотренного резолюцией Совета Безопасности ООН № 687, и что любые решения о действиях в отношении Республики Ирак должны основываться на принципах Устава ООН. В качестве разрядки напряженного положения вокруг иракской проблемы эти державы предложили продолжать работу международных инспекций в данной стране, существенно укрепить их в кадровом и техническом отношениях, по согласованию с инспекторами в рамках резолюции № 1441. Кроме того, они заявили, что Ирак, в свою очередь, должен полностью осознавать свою ответственность и активно сотрудничать с ЮНМОВИК и МАГАТЭ{57}.
Маневры президентской администрации США на мировой арене
Американское руководство, встретив в стенах СБ ООН разногласия в отношении однозначности настроя Вашингтона на силовое решение «саддамовского вопроса», было вынуждено прибегнуть к временному маневрированию. Оно предпочло предпринять тактические шаги с целью избежать внешнеполитических осложнений с Францией и Германией, а также с другими членами НАТО. Иначе Вашингтону пришлось бы (если бы не поддержка Лондона) фактически в одиночку встретиться с политической конфронтацией КНР, а также, не исключено, и России. Потерпев фиаско с принятием разрешительной на агрессию резолюцией в СБ ООН, обе англо-саксонские державы пошли обходными путями в отношениях с мировым общественным мнением. Разумеется, это не означало отказа президента Дж. Буша от нагнетания обвинений в отношении Ирака. Теперь, опираясь на своего единственного союзника Великобританию и активизацию своей дипломатической машины и послушные СМИ, которые обладали весьма мощным воздействием на мировую общественность, американская администрация усилила политические нападки на президента Саддама Хусейна и его окружение. Так, президент Дж. Буш заявлял, что в соответствии с резолюциями 678 и 687, а также 1441 США и их союзники в случае, если Ирак полностью и немедленно не избавится от оружия массового уничтожения, могут прибегнуть к действиям для ликвидации таких весьма опасных вооружений. При этом Буш подчеркивал: «Вопрос тут не в полномочиях, а в проявлении воли».
