Михаил Антонов - Капитализму в России не бывать!
Новая обстановка заставила Сталина поставить вопрос о правой опасности в ВКП(б). Но Бухарин сначала одержал победу над ним на июльском (1928 года) Пленуме ЦК.
Вот как описывает ход сражения М.Кун:
«Хотя правые допустили тактическую ошибку, исключив участников «объединённой оппозиции из партии» (после чего они остались с группировкой Сталина один на один), всё же при том соотношении сил, какое существовало в мае — июне 1928 года в партийных верхах, у Николая Бухарина имелась реальная возможность создать «единый фронт» против генерального секретаря. Выступи он публично с ясной экономической программой… и дополни её конкретными примерами бюрократических извращений в жизни партии, среднее звено аппарата по меньшей мере заколебалось бы, не говоря уж о недовольных партийных низах. А о всё ещё значительной популярности Николая Бухарина в ЦК и ЦКК свидетельствуют постановления апрельского Пленума 1928 года. Именно по предложению правых после этого Пленума начала свёртываться деятельность особенно ретивых «уполномоченных» в деревне, несмотря на то, что Сталин упорно убеждал Пленум в необходимости «подталкивать» классовую борьбу на селе… Однако, занявшись тактическими комбинациями за кулисами, Бухарин упустил свою первую и, как оказалось, последнюю возможность выступить с открытым забралом…
Постороннему наблюдателю… казалось, что группа Бухарина, Рыкова и Томского … одержала на Пленуме победу. Такой вывод напрашивался и из резолюций, сформулированных в «нэповском» духе…
Бухарин ежедневно приходил на заседание с твёрдым намерением «прейти Рубикон» в отношениях со Сталиным. Однако каждый вечер возвращался домой, так и не отважившись на решительный шаг.
Не вылилось в окончательный разрыв со Сталиным и выступление Николая Бухарина на заседании Пленума 11 июля 1928 года, хотя по своему накалу и логической аргументации оно могло бы стать манифестом очередной оппозиции».
В общем, Бухарину не хватило бойцовских качеств в этом сражении. Даже тогда, когда приведенные им факты народного недовольства произвели сильное впечатление, и ему почти удалось склонить настроение зала на свою сторону, он не предложил конкретных оргвыводов и даже сказал несколько лестных слов о Сталине. Недаром Троцкий сравнивал Бухарина с испуганным солдатом, который спешит стрелять, закрыв глаза и не попадая в цель.
Правда, Бухарин был в это же время чрезвычайно занят подготовкой к VI конгрессу Коминтерна. Сталин приставил к нему в качестве помощника, а на деле соглядатая, Молотова. Ещё недавно эти два деятеля находились в дружеских отношениях, и вот теперь борьба развела их по разные стороны баррикад.
Пленум отменил чрезвычайные меры по изъятию хлеба у крестьян, которые были приняты Сталиным. Победила бухаринская трактовка нэпа. Казалось, ещё шаг — и дело дойдёт до оргвыводов, Сталина выведут из Политбюро. Но тут Бухарин допустил непоправимую ошибку.
Он рассудил, что в сложившейся ситуации Сталин, видящий наступление «правых», будет вынужден обратиться за помощью к троцкистам. И, чтобы опередить его, Бухарин ещё за день до закрытия Пленума тайно посетил Каменева с целью привлечь его и Зиновьева на свою сторону.
В это время Зиновьев и Каменев, сосланные ранее в Калугу, по окончании срока ссылки собирались в Москву. Сокольников пригласил Каменева приехать поскорее и устроил ему встречу с Бухариным. В дальнейшем встреч было несколько, на разных квартирах (у Пятакова, у жены Постышева), но самой важной оказалась первая, и Каменев оставил запись об её содержании.
Бухарин рассказал, что Сталин решил ради быстрого развития промышленности взять «дань с крестьянства». Сам Бухарин считал такую политику Сталина гибельной для страны, для дела революции. Теперь и он понял, что было бы лучше, если бы в Политбюро был не Сталин, а Зиновьев и Каменев. Тезис о нарастании классовой борьбы по мере продвижения к социализму Бухарин назвал идиотской безграмотностью. Вообще он считал Сталина ничтожеством в теоретическом отношении. Жаловался он и на то, что и в Коминтерне Сталин ведёт себя неподобающе, не стесняется окрика на представителей зарубежных компартий. Бухарин сообщил также, что Рыков и Томский разделяют его точку зрения, к ним примыкают Н.А.Угланов, Г.Ягода и его заместитель М.А.Трилиссер. Ворошилов и Калинин также были с ними, но изменили в последний момент, — видимо, Сталин держит их, зная о некоторых их прошлых проступках. Орджоникидзе тоже ругал Сталина, а потом предал оппозицию. Но Оргбюро ЦК — в руках оппозиционеров. При всём этом Бухарин был испуган и ожидал репрессий против него.
Каменев посмеялся над жаждой Сталина (этого «Чингиза Политбюро») стать теоретиком, но при низкой культуре членов ЦК это ему, возможно, удастся. Придётся прикидываться верным сторонником Сталина, нужно входить в партию, стремиться занять важные посты и ждать решительного момента, когда разразится кризис.
Перед решающей схваткой
Сталин действительно намекнул троцкистам на возможность союза, но, конечно, к ним не пошёл — зря Бухарин запаниковал. Но Бухарин никак не ожидал, что Сталин в условиях наступления «правых» возьмёт программу разгромленных «левых» и даже пойдёт дальше их. Если те выступали лишь против «частного собственника», то Сталин уже ставил под вопрос правильность самой политики нэпа.
А о встречах Бухарина и Каменева Сталин скоро узнал. Все высшие руководители партии и государства жили тогда в Кремле, и соблюдать конспирацию любым заговорщикам было трудно. Да и ОГПУ работало ещё весьма профессионально и из-под контроля Сталина не выходило. А встреча прошла на квартире Сокольникова, за которой давно наблюдали. К тому же на одной из Кремлёвских посиделок пьяный Томский сказал Сталину (с которым они раньше дружески общались): «Наши рабочие в тебя стрелять станут!».
Сталин стал разбираться в происшедшем. Каменев приходил к Сталину и каялся, даже плакал при этом. Сильно повредил «правым» Троцкий, издавший за границей фальшивое «Письмо Бухарина». Над группой Бухарина нависла угроза, и она решила затаиться. Бухарин, вождь «правых», перед очередным Пленумом ЦК писал проект резолюции против правого уклона — чтобы его не сочли «правым».
Сталин, выступая на пленуме МК и МКК партии 19 апреля 1928 года, говорил «О правой опасности в ВКП(б)», не называя конкретных деятелей, её олицетворяющих. Но всем было ясно, о ком идёт речь. Как писал Сокольников, «теперь все поняли, что нападает не только Бухарин, но и Сталин».
И группа Бухарина, видя, что дело может принять неприятный для неё оборот, решила перехватить инициативу.
В открытый бой с большинством ЦК партии за путь к социализму через развитие нэпа Бухарин вступил в январе 1929 года, сделав на заседании, посвящённом пятой годовщине со дня смерти вождя мирового пролетариата, доклад «Политическое завещание Ленина». Под ленинским завещанием Бухарин понимал как раз пять последних работ вождя: «Странички из дневника», «О нашей революции», «Как нам преобразовать Рабкрин», «Лучше меньше, да лучше» и «О кооперации», где нашло своё выражение новое понимание социализма, к какому пришёл Ленин в последние годы жизни. Как было показано в первой главе, по сути, это был курс на свёртывание социализма и на реставрацию капитализма.
Главное условие победы социализма Бухарин видел в том, чтобы сохранить союз пролетариата и крестьянства, причём союзником пролетариата он считал всё крестьянство, а не только бедноту. Ведь «пролетариат ведёт за собой весь трудящийся народ, отвечает за развитие всего общества в целом, становится великим коллективным организатором всего народного хозяйства… Направление развития не идёт по линии раздвигания пропасти между основными классами (рабочий класс и крестьянство)… дело идёт отнюдь не к «третьей революции»… И это должно остаться теоретическим фундаментом при определении нашей большой теоретической дороги».
Показав, что производительность народного труда у нас ещё низкая, Бухарин делает вывод, очень сходный с ленинским: «Мы ещё находимся на чрезвычайно низкой, полуварварской ступени развития». Нам нужна особая осторожность в подходе к крестьянству — только его поддержка может обеспечить нам победу в неизбежной войне империалистов Запада против СССР. Поэтому и средства на индустриализацию страны надо искать не в чрезмерном налогообложении крестьянства, а в максимальном сокращении всех непроизводительных расходов (особенно расходов на быстро разрастающийся бюрократический аппарат) и в повышении производительности труда. Примечательно, что Бухарин не только сам не говорит здесь об опасности для социализма со стороны кулачества, но и подчёркивает, что об этом нет ни слова и в последних работах Ленина. Бухарин убеждён, что и кулак может «мирно врастать» в социализм при правильной политике партии. Пусть будут бедняцкие колхозы и кооперативы, и кулацкие объединения, ведь все они останутся под контролем пролетарского государства. Тут вполне можно было сказать, перефразируя известную русскую пословицу: «Что было у Ленина на уме, то у Бухарина оказалось на языке». И это он говорил как раз тогда, когда в партии развернулась борьба за ликвидацию кулачества как класса.
