Сергей Кургинян - Суть Времени 2012 № 4 (14 ноября 2012)
Суть «мягкой силы» Най формулирует следующим образом: заставить объекты доминирования «хотеть того, чего хотите вы». А дальше разъясняет эту идею. Нужно, чтобы широкие массы в странах-объектах доминирования США захотели кока-колы и ярких шмоток, красивых машин и уютных коттеджей, американской поп-культуры, голливудских блокбастеров и «навороченных» компьютеров и… и… и многого другого.
А одновременно нужно, чтобы широкие массы в странах-объектах доминирования решили, что все это потребительское изобилие обеспечивают либеральная экономика и многопартийная демократия, максимальная свобода и максимальные права каждого человека, а также широкий плюрализм индивидуальных ценностей. И захотели такой государственной системы, которая создаст перечисленное потребительское изобилие для каждого. И решили, что Америка будет изо всех сил стараться им в этом помочь. Ведь помогла же она после Второй мировой войны Германии (планом Маршалла) и Японии (планом Макартура) — и вон, как все стало замечательно в Германии и Японии! И коттеджи, и машины, и шмотки, и компьютеры…
Похоже на Фукуяму, правда? Но не совсем. Если Фукуяма подчеркнуто философичен, твердит о «конце истории» и не слишком обращает внимание на «частности», то Най максимально технологичен. И именно в силу технологичности его концепт стал эффективным оружием. Именно по Наю (хотя при этом говорили в основном о Фукуяме) строился тот манкий образ «светлого демократического рыночного будущего», который нам предъявили в качестве образца на рубеже 90-х годов ХХ века. И который нам «впаривают» все постсоветское двадцатилетие!
А что нужно, чтобы такой манящий образец «впарить», причем максимально широко и убедительно? Нужна, прежде всего, мощная и именно глобальная информационно-пропагандистская машина.
Такую машину США создавали много десятилетий. Сначала — для удержания пропагандистского преимущества в холодной войне. Затем — для подавления всех идеологических альтернатив и реализации концепта «мягкой силы». Информационно-пропагандистская инфраструктура в виде крупнейших информагентств, киноиндустрии, сети телеканалов и радиостанций, печатной прессы, а далее еще и интернета, — готовилась, совершенствовалась и активно насыщалась тем как бы информационным, но одновременно отчетливо пропагандистским содержанием, которое обеспечивало работу концепта «мягкой силы».
Однако в первое пятилетие XXI века, на фоне объявленной «войны цивилизаций» концепт «мягкой силы» отошел на второй план. И лишь в момент, когда концепт Хантингтона стал очевидным образом проваливаться в Афганистане и в Ираке, США вернули приоритет концепту Ная.
В августе 2005 года многолетняя близкая соратница президента Буша-младшего Карен Хьюз была назначена заместителям госсекретаря США по публичной дипломатии. Через месяц Хьюз заявила: «Мы должны разработать конкретную национальную стратегию по ведению и одержанию победы в мировой войне идей…».
В 2006 году Джордж Буш поручил Карен Хьюз возглавить новый Координационный комитет стратегических коммуникаций и публичной дипломатии (SCPDCC) — «межведомственную группу по войне идей, основными участниками которой являются Госдепартамент, Агентство США по международному развитию, Министерство обороны и разведывательное сообщество».
А в июне 2007 года SCPDCC представил обществу «Национальную стратегию США в сфере публичной дипломатии и стратегических коммуникаций» с главными целями: «пропагандировать стремление США к свободе, защите прав человека, человеческого достоинства и равенства всех перед законом, находить во всем мире людей, которые разделяют эти идеалы, поддерживать тех, кто борется за свободу и демократию, противодействовать тем, кто распространяет идеологию ненависти и угнетения». А для этого — развернуть во всем мире активную работу с «группами влияния»(политики, общественные деятели, религиозные и другие авторитетные лидеры, журналисты) и «уязвимыми группами населения» (молодежь, женщины, национальные, религиозные и иные меньшинства).
К началу 2008 г. Хьюз на посту зама госсекретаря по публичной дипломатии и главы SCPDCC сменил бывший главред и издатель Washington Post Джеймс Глассман. Который резко усилил деятельность этого комитета, уделил особое внимание использованию для ее целей интернета (включая социальные сети Facebook и Twitter), и создал при Госдепе специальную «Команду по цифровым внешним контактам» для работы в неамериканских сегментах интернета.
Глассман откровенно заявил: «Мы действуем в качестве посредника для ускорения использования — иностранными гражданами, а не правительствами — одних и тех же методов, чтобы построить движения против насилия в других странах…». Конечно, он при этом лукавил. Было совершенно ясно, что только «цифровые контакты» заявленную задачу не решат. И не случайно Глассман проговорился о «движениях против насилия».
Еще в 1973 году профессор Гарварда Джин Шарп написал книгу «198 методов ненасильственных действий» («198 Methods of Nonviolent Action»), в которой развивал теорию и практику так называемой ненасильственной политической борьбы (сокращенно НПБ).
В 1983 г. Шарп создал в Бостоне для развития методов НПБ Институт Альберта Эйнштейна (Эйнштейн якобы — символ идеологии ненасилия для западного мира) и начал собирать соратников. Среди них оказались доктор Питер Аккерман изУниверситета Тафта в Бостоне, Джек Дюваль, один из соавторов книги «Более мощная сила: век ненасильственных конфликтов», помощник и соавтор Шарпа по ряду работ полковник Роберт Хэлви и многие другие.
Некоторые эксперты считают, что истоки концепта НПБ лежат в работах социальных психологов из ЦРУ и британского «Тавистокского института человеческих отношений» в сфере исследований группового и организационного поведения (включая «эффекты толпы»), проводимых с начала 50-х годов ХХ века в рамках холодной войны. И что первым их опробованием на практике стали эксцессы между полицией и «идущей вразнос» молодежью на крупных рок-фестивалях, а также дестабилизация власти президента де Голля во Франции «студенческой революцией» 1968 г., которая инициировалась и управлялась сотрудниками американских и британских спецслужб через университетские кампусы.
Так это или не так — не столь важно. Важно то, что в начале — середине 70-х годов уже появилась хорошо разработанная технология политической дестабилизации общества и государства при помощи НПБ.
Согласно Шарпу, базовые принципы НПБ следующие:
Сила государства основана на сотрудничестве с населением и его послушании.
Если граждане прекращают взаимодействие с режимом, то он быстро теряет опоры, на которых держится.
Шарп подчеркивает, что у власти есть две главные опоры:
— авторитет;
— убежденность общества в том, что власть превосходит общество во всех «ключевых» ресурсах.
Соответственно, стратегия НПБ направлена на то, чтобы подрывать авторитет власти и блокировать ее основные ресурсы.
Блокировать ресурсы человеческие (массы и группы, готовые подчиняться и содействовать власти), ресурсы интеллектуальные (помогающие власти принимать правильные решения), ресурсы психологические (массовые стереотипы властно-государственной лояльности), ресурсы материальные (контроль власти над хозяйственной и финансовой сферой, инфраструктурой, транспортом, связью), ресурсы силовые (позволяющие власти реализовать нужные санкции в отношении ее противников).
При этом Шарп подчеркивает, что самая эффективная фаза применения технологий НПБ — та, когда власть находится в состоянии неопределенности (это, прежде всего, выборный цикл). А необходимое условие — мобилизация на уличные акции НПБ крупных масс населения, способных парализовать жизнеобеспечивающую инфраструктуру (транспорт, связь, доставка продовольствия, уборка мусора и т. д.) столицы.
Вокруг концепта Шарпа выросла сеть организаций, развивающих и применяющих идеи НПБ. В их числе основанный Аккерманом «Международный центр по ненасильственным конфликтам», Институт Флетчера в Массачусетсе, который проводит летние «школы» по теории и практике НПБ для членов неправительственных организаций и молодых политиков, а также созданный в 2003 г. в Белграде Срджем Поповичем «Центр прикладных ненасильственных акций и стратегий» (CANVАS).
CANVАS, используя идеи НПБ, обучает активистов для практической работы (читай — реализации так называемых цветных революций) в различных странах мира, и ведет координацию их действий (включая вполне насильственные действия) в этих «цветных революциях». Эксперты утверждают, что CANVАS за годы своей работы подготовил многие сотни высококвалифицированных специалистов по «цветным революциям» из более чем 50 стран мира — от Украины до Зимбабве и от Китая до России.
