Сергей Кургинян - Суть Времени 2012 № 3 (7 ноября 2012)
Сергей Кургинян - Суть Времени 2012 № 3 (7 ноября 2012) краткое содержание
Газета Суть Времени
№ 3/2012 от 7 ноября 2012
Колонка главного редактора
«Духовной жаждою томим»
Только там, где высшие смыслы соединяют создателей этих смыслов с теми, кто должен влиять на происходящее, удается добиться эффективности
Сергей Кургинян
Нужны ли стране интеллектуальные клубы? Разумеется, нужны.
Нужно ли, чтобы наряду со старыми интеллектуальными клубами, как Валдайский клуб, давно окормляемый Сергеем Карагановым, возникали еще и новые клубы? Изборский клуб, например?
Может ли Изборский клуб — будучи клубом патриотическим и этим существенно отличаясь от давнего детища С. Караганова, обеспечить сдвиг политического курса в сторону, отвечающую стратегическим интересам нашего народа, нашей страны? Очень хочется верить в это. Но для того чтобы выйти за рамки «верю — не верю», нужна модель. Причем достаточно простая и очевидная.
Одна из таких моделей — «черный ящик». Кибернетики называют «черным ящиком» систему, которую изучают, исследуя ее реакции на определенные воздействия. Все, что мы знаем про такую систему, — что на вход подается некий сигнал (в нашем случае — патриотический клуб), а на выходе имеется или отсутствует некий отклик (в нашем случае — изменение политического курса). Итак, система как черный ящик и некий клуб как сигнал, воздействующий на нее. Сигнал на входе… Отклик на выходе… Эффективность…
Можно рассмотреть под этим углом зрения эффективность Римского клуба, эффективность Бильдербергского клуба и так далее. Сразу же предупрежу читателя, что не считаю Бильдербергский клуб мировым правительством, обладающим беспредельным влиянием на решения. Сейчас влиятельность этого клуба так же низка, как и влиятельность его римского собрата. Но когда-то было иначе. Почему? Что делает клубные начинания эффективными и что лишает их эффективности?
Для того чтобы интеллектуальный клуб мог быть эффективным, в него должны входить а) интеллектуалы как производители чего-то этакого и б) другой контингент как потребитель чего-то этакого. Эффективность определяется содержанием «чего-то этакого», а также степенью нужности «чего-то этакого» для тех, кто «этакое» не производит, а потребляет. Потребитель должен быть не просто потребителем. Ему до зарезу должно быть нужно «этакое». Он «этакое» должен впитывать не просто с удовольствием — удовольствия тут категорически недостаточно. «Духовной жаждою томим» — это не про удовольствие сказано. И не про инструментальное использование интеллектуальных продуктов.
Когда-то я посещал один патриотический клуб, имевший очень правильную организационную структуру. Одна наикрупнейшая корпорация создала институт, выпускающий интеллектуальные продукты. Институт решил привлечь на клубной основе сторонних интеллектуалов и обеспечил необходимый для этого клубный климат со всеми его слагаемыми: доброжелательность, приветливость, роскошь человеческого общения… Но работники института и сторонние интеллектуалы, заходящие на институтские посиделки, — это еще не клуб. Клуб — это потребление интеллектуального продукта теми, кто остро нуждается в этом продукте. Это трансформация потребителя под воздействием продукта. И это цепь последовательных продуктов и трансформаций: продукт — трансформация — новый продукт — новая трансформация… и т. д.
Естественным образом, потребителем интеллектуального продукта было руководство самой корпорации. Подчеркну, что это руководство вело себя крайне грамотно и доброжелательно. Оно и узкие обсуждения устраивало… и широкие — с привлечением международной общественности… Только вот ничего трансформационного из данного благолепия не проистекало. То есть — совсем ничего.
На протяжении нескольких месяцев я искренне пытался помочь данному начинанию. Ибо был убежден в патриотичности затеявших его людей. И вдобавок впечатлен системностью мероприятий, осуществляемых этими людьми. Но помогать, в моем понимании, означает выявлять и устранять все то, что мешает эффективности. Пытаясь выявить природу неэффективности, я не придирался к авторам начинания. Зачем? Напротив, мне искренне хотелось приободрить авторов. Патриотических начинаний данного типа было очень и очень мало. Люди, затеявшие это начинание, были мне симпатичны. Никаких деловых отношений между мной и этими людьми не было (этим я отличался от других интеллектуалов, привлеченных к данному начинанию). Короче, я всего лишь хотел этой самой эффективности. И понимал, что если она возникнет, то я сумею этим воспользоваться. Не прямо, разумеется, а косвенно: новый политический климат… новые запросы в рамках этого климата… Кроме того, в подобных случаях я и впрямь не слишком беспокоюсь о том, что именно принесет мне превращение неэффективного начинания в эффективное. Мне просто интересно добиться решения поставленной задачи. И я злюсь, когда не могу добиться этого.
Увы, шло время, а эффективность вполне правильного со всех точек зрения начинания не возрастала, а падала. Наконец, мне удалось поговорить с главным спонсором и инициатором данного начинания. Вопрос мой был прост: «На фига козе баян, а Вам — все эти интеллектуальные продукты?»
Ответ был столь же прост. Мой собеседник рассказал, как именно он уставал от рутины много лет назад. Как сох от этой рутины его мозг. И как он, дабы не иссохнуть вконец, нанял за большие деньги очень умную и образованную гувернантку. И стал заниматься с нею французским языком.
Параллель, проводимая моим собеседником между его давним обращением к гувернантке и сегодняшним клубным начинанием, была очень откровенной, абсолютно конкретной. Собеседник не увиливал, не кокетничал. Он четко и сухо формулировал суть дела. На его клуб я, естественно, перестал ходить. А вы бы не перестали?
Духовной жаждою томим… Вот формула эффективности интеллектуально-политических клубов. Говорю о том, что знаю не понаслышке. Только там, где высшие смыслы соединяют создателей этих смыслов с теми, кто должен влиять на происходящее, удается добиться эффективности клубных начинаний. Но тогда они перестают быть клубными. А создатели высших смыслов превращаются из особых «гувернанток» («подпитчиков», «развлекателей» и т. д.) — в нечто совсем другое. В результате возникает единство проекта и субъекта. То есть то, чего так не хватает нашей многострадальной Родине. И что так трудно создать в отсутствии жаждущих.
От редакции
Четыре основных принципа
Коммунисты XXI века обязаны, продолжая отвечать на вызов эксплуатации, ответить еще и на вызов отчуждения
От редакции
Что такое секта? Разные направления внутри одной конфессии очень любят обвинять друг друга в сектантстве. Кем были ранние христиане? Для окружающих они, конечно же, были сектой. Итак, сегодня — секта, завтра — мировая религия?! Конечно, далеко не все секты становятся мировыми религиями. Но в каком-то смысле все мировые религии вначале были сектами. Так что же такое секта?
Секта — это очень плотная группа, яростно отстаивающая свою веру и готовая организовывать свою реальную жизнь сообразно нормам вероучения. Вот и все.
Общеизвестно, что Митт Ромни — мормон, более того — епископ мормонской секты. Высокопоставленный служитель секты — возможный президент сверхдержавы. Никто по этому поводу не вопит истошно, не правда ли?
Зато истошно вопят по поводу того, что «Суть времени» — это секта. Понятно, что надрываются по этому поводу наши политические враги. Но все ли члены «Сути времени» осознают в полной мере бредовость этих вражеских обвинений?
Руководитель «Сути времени» Сергей Кургинян постоянно говорит о том, что «Суть времени» отстаивает четыре основных принципа.
Первый принцип — мы любим СССР.
Чубайс сказал, что он ненавидит СССР. Да, именно ненавидит. И тогда же мы сказали, что противостоять врагу, который честно признается в том, что руководствуется ненавистью, можно, только опираясь на любовь. Если у вас в душе этой любви нет, враг, который черпает силы в ненависти, обязательно вас сокрушит. В политике побеждают те, у кого есть настоящая страсть. Политика — это не арифметика интересов. Это высшая математика высоких страстей. Это управление общественными энергиями, то есть потоками нагретой эмоциональной лавы. Любовь абсолютно необходима. И конечно же — категорически недостаточна.
Отсюда наш второй принцип — мы готовы рационально обосновывать клеветнический характер обвинений в адрес СССР.
Мы готовы спокойно и компетентно отстаивать наше историческое достоинство. Именно это мы и делали в ходе телевизионных передач «Суд времени» и «Исторический процесс». Если бы мы только эмоционально надрывались, восклицая: «Не смейте хулить любимое!», — разгром советских ценностей, идеалов, принципов, норм был бы завершен. Но добывая подлинные сведения, оперируя настоящими цифрами и архивными данными, мы разгромили врага.
