Сергей Кургинян - Суть времени. Том 1
Я уже говорил, что программа «Суть времени» не есть повторение программы «Суд времени». Программа «Суд времени» была хорошо поставленным шоу, но все равно шоу. Программа «Суть времени» хочет быть АНТИшоу. И разница тут такая же, как между пещным действом или католической мистерией — и площадным театром, площадным действом. И то, и другое — прекрасные жанры. Была греческая трагедия — великий жанр (Эсхил, Софокл, Еврипид), и были элевсинские мистерии. В чем, по большому счету, разница между одним и другим? Я много думал об этом как театральный режиссер, который посвятил свою жизнь именно паратеатру, то есть театру, способному ставить современные мистерии.
Разница тут заключается в том, что зрителю театра должно быть интересно, и все определяется качеством этого интереса: «интересно», «очень любопытно», «просто любопытно», «прикольно» и так далее. Это зритель театра. Это зрелище. Такое зрелище может быть интеллектуальным или антиинтеллектуальным, глубоким или плоским, высокоэмоциональным и духовным или омерзительным, но все равно это зрелище.
Тем же, кто приходит на элевсинскую мистерию, кто идет за ней босиком по болотам, в которых копошатся змеи, кто рвется туда, им не «интересно», и не «любопытно», и не «прикольно». Им — НУЖНО. Предельно нужно.
Если у вас есть то, что называется семантическим слухом или абсолютным ощущением того, в чем разница между словами родного языка, то прислушайтесь к этому. «Нужно» и «интересно» — это разное. «Нужно» и «прикольно» — это разное. «Нужно» и «любопытно» — это разное.
Сейчас главная задача, чтобы в том ядре, которое мы формируем и которое уже сформировано у нашего противника, было вот это «нужно». Не «любопытно», не «прикольно» и даже не «интересно», а «нужно». И в этом смысле вполне допустимо, чтобы часть зрителей программы «Суд времени» отхлынула от программы «Суть времени», а другие люди к ней потянулись.
Это не значит, что мы противопоставляем одно другому, что мы в программе «Суд времени» занимались фальсификацией или игрой на публику, а вот теперь здесь тихо-тихо начинаем варить другую кашу. Это просто значит, что если в движении не сформируется внутреннее ядро (а оно существует в любом дееспособном политическом движении), то весь процесс захлебнется и захлебнется очень быстро. Люди перестанут понимать друг друга, они не пойдут в глубину, они не дойдут до предельных оснований, они ничего не сумеют передать широким массам, потому что передавать будет нечего. А противник рано или поздно нащупает слабые точки нашей позиции. Он уже пытается их нащупать. И тогда всякие попытки действительно собрать силы для большой духовной, идеологической, мировоззренческой войны окажутся попытками с негодными средствами. Вот почему мы продолжаем программу «Суть времени».
Еще раз подчеркну, что она является и преемственной, и совсем другой по отношению к программе «Суд времени». Это очень важно понять.
Я заранее приношу извинения тем, кому покажется, что я говорю слишком сложно. Да, сложно. Но, к сожалению, процессы, которые произошли в стране и мире, сложны.
Я понимаю, что кому-то вдобавок еще и обидно. Кажется, что так все просто: ясно, кто противник, а мы все хорошие. Я никого не хочу обидеть, но если некоторые простейшие вопросы не будут проговорены наряду со сложными, то возникнет очень странная ситуация. И я перехожу к одному из таких простейших вопросов.
Понимаете, есть люди, для которых Советский Союз и все, что было советским, очевидно не является благом, а является злом. Чем были Советский Союз, его идеология, которая называлась «коммунизм», и так далее? Для одних это — зло. И им-то все понятно, потому что они освободились от зла. «Да, — говорят они при этом, — освободились очень дорогой ценой. Да, пришлось очень много разрушить по пути. Да, при этом пострадали люди. Но поскольку это было абсолютное зло и мы от него освободились, то это же счастье! Мы же освободили вас от абсолютного зла!»
Это враги, или противники, или люди с другими суждениями, чем у нас, назовите их как угодно, но это — не мы. Это — другие.
А есть мы. Мы, которые считают, что Советский Союз, его идеология, его исторический путь — это благо. И не говорите мне, что это «чуть-чуть благо и чуть-чуть зло». Понятно, что в любом явлении есть то и другое. Вы должны выбрать свою позицию. Это благо? Да или нет? Если нет — не смотрите наши передачи. Зачем? Но если это благо, то следующий простейший вопрос — почему его отняли? Почему? Ведь этого блага больше нет. Мы потеряли страну. Это наша страна, мы ее любим — почему мы ее потеряли? Разве можно двигаться дальше без ответа на этот вопрос?
Говорят, что у нас это отняли злые силы, враги. Простите, но я слишком много знаю про ту эпоху! Приведу только один пример. Вы помните «тбилисские события», когда саперными лопатками якобы убили определенную часть митинговавшего грузинского населения, и сделала это «свирепая армия», десантники? По этому поводу начались страшные крики.
Было два расследования. Одно вела Генпрокуратура, которая вообще сказала, что, по данным Международного Красного Креста, рубленых, резаных ран на телах нет, что люди погибли от асфиксии — сжатия грудной клетки. Они сели на землю, а потом по ним побежала толпа. Это была версия Генпрокуратуры, генпрокурор написал соответствующий доклад.
И была версия Собчака, согласно которому армия преступная, а военные — кровавые палачи, которые рубили мирное население на куски.
Эти две версии обсуждал Съезд народных депутатов. Помните, как он избирался? Он избирался в значительной мере по так называемому корпоративному принципу: от армии, от партии и так далее. Это не было прямое избрание нашими гражданами по мажоритарному принципу или по партийному. Это был некий корпоративно-цеховой принцип. Соответственно, там было определенное количество генералов, военных, избранных от армии. По-моему, были еще депутаты от профсоюзов, точно были от партии.
Итак, Съезд народных депутатов СССР должен был решать, чья версия верна: версия Собчака, которая окунала армию в грязь, или версия Генпрокуратуры.
Так случилось, что мои близкие друзья попросили меня помочь генпрокурору и всем, кто отстаивал его версию. Я считал, что это абсолютно необходимо делать. Когда мы начали это делать, в наш адрес раздались угрозы в предельной форме, но мы все равно это делали. Мы напечатали листовки, в которых говорилось: «Требуйте правды о Тбилиси», и эти листовки были выложены на столы делегатов съезда. Мы собрали материалы, убедили сделать телефильм (его делал талантливый тележурналист Невзоров), в котором генпрокурор изложил свою версию. Ее тоже показывали депутатам.
Депутаты обладали полнотой информации по поводу этих двух версий. Но при чем тут полнота?
Для военных речь шла о своей касте, если хотите, о своем цехе, о своей армии как родной и любимой группе. Даже не о стране, потому что было ясно, что признание версии Собчака — это развал страны. Но, в конце концов, не только же о стране шла речь. Шла речь, повторяю, о сообществе людей в мундирах, о корпорации, о касте, назовите любое другое слово.
За версию генпрокурора — при наличии наших листовок, при наличии фильма, в условиях полноты информации и абсолютно примитивной ясности, что есть благо и что есть зло, что есть за армию и что есть против армии, что есть за Советский Союз и что есть против, — проголосовало абсолютное меньшинство военной фракции Съезда народных депутатов, генералов и офицеров! А их было много.
Что вы мне хотите сказать? Что все они были завербованы ЦРУ? Это было бы слишком просто. Я могу привести по этому поводу много подобных примеров.
Значит, это зло — сотворенное. У нас отняли благо не какие-то чужие негодяи. Это произошло с серьезным участием различных групп в обществе и, прежде всего, в элите. Я был допущен к анализу первичных материалов по выборам Ельцина в 1991 году президентом РСФСР. Могу вам твердо сказать, что в домах, где проживали сотрудники Комитета госбезопасности, и в других привилегированных домах за Ельцина проголосовали (а тогда свобода выборов была достаточная) от 92 до 96% жителей этих домов.
Я присутствовал на Съезде народных депутатов России, когда, если помните, такая шестерка: Горячева, Исаков и другие — пытались снять Ельцина с поста президента РСФСР. По рядам бегали мои партийные друзья, которые говорили секретарям обкома: «Куда ты жмешь, на какую кнопку?» Секретарь обкома отвечал: «Главное — Мишку скинуть». — «Подожди, что значит — Мишку? Что ты говоришь? Ельцин же против Советского Союза! Он же разваливает страну, он же за капитализм!» — «Сначала Мишку скинем, а потом с Ельциным разберемся».
Все люди, которые жали на эти кнопки, были агентами ЦРУ?
