Василий Галин - Интервенция и Гражданская война
В этих условиях, как пишет Деникин, «министр путей сообщения (Временного правительства) Некрасов решил ввести «на место старых лозунгов принуждения и страха (?) новые начала демократической организации» путем насаждения во всех отраслях железнодорожного дела выборных советов и комитетов…»1539 О последствиях этого решения 17 июля 1917 г. докладывал начальник штаба Военных сообщений ГУ Генерального штаба: «Положение на железных дорогах признается отчаянным и ухудшающимся с каждым днем. Распад дисциплины так же, как и в армии, растет. Производительность рабочей силы резко упала… Многие из находящихся в работе паровозов работают уже через силу, и если не будут приняты меры к поднятию продуктивности работы (ремонта паровозов), положение грозит к зиме катастрофой»1540. Ленин писал по этому поводу в конце сентября 1917 года: «России грозит неминуемая катастрофа. Железнодорожный транспорт расстроен неимоверно и расстраивается все больше. Железные дороги встанут. Прекратится подвоз сырых материалов и угля на фабрики. Прекратится подвоз хлеба»1541.
Количество исправных паровозов на каждую тысячу верст ж/д1542
Ленину вторил Деникин: «Разрушался и транспорт. Еще в мае 1917 года на очередном съезде железнодорожных представителей в Ставке я услышал мотивированный доклад г. Шуберского, подтвержденный многими специалистами, что наш транспорт, если не изменятся общие условия, через полгода станет. Практика посмеялась над теорией: три с лишним года в невероятных условиях междоусобной борьбы и большевистского режима железные дороги продолжали работать; правда, не обслуживая почти вовсе нужд населения, но удовлетворяя все же стратегические потребности…»1543 В 1919 г. положение на транспорте было хуже, чем в мае 1917-го, почти в 5 раз, но железные дороги продолжали работать.
Но благодаря чему транспорт не встал? «В 1919 году в «Правде» был опубликован приказ народного комиссара путей сообщения Красина, похоронивший окончательно некрасовские упражнения в области самоуправства: «Существующая система железнодорожного управления… привела транспорт к полному развалу… Всем завоеваниям революции грозит опасность уничтожения… На место коллегиального, а в действительности безответственного управления вводятся принципы единоличного управления и повышенной ответственности. Все от стрелочника до члена коллегии должны точно и беспрекословно исполнять все мои предписания. Реформы приостановить и всюду, где только можно, восстановить старые должности и старый технический персонал в центральном управлении и на линиях»1544. О другой мере Троцкий писал Ленину 1.02.1920.: «Хлебный рацион должен быть снижен для тех, кто не работает в секторе транспорта, решающем на сегодняшний день, и увеличен для тех, кто в нем работает. Пусть, если это необходимо, погибнут тысячи людей, но страна должна быть спасена»1545.
Но транспорт был важной, но относительно небольшой частью российской экономики. С началом интервенции Центральная Россия, которую контролировали большевики, оказалась фактически отрезанной от основных поставщиков энергоносителей, угля и нефти: Донецка, Урала и Сибири. Без них вставал тот же транспорт, останавливалась промышленность, в буквальном смысле слова вымерзали города. Центральная Россия – это не Центральная Европа.
Добыча и производство по регионам в Российской империи в 1913 г. и на территории Центра в 1919 году, млн. пудов1546
Всего Донецк Урал и Сибирь Центр (1919)
Уголь 1800 1500 150 36,9
Чугун 257 189 56 12
Большевики контролировали только 2% добычи угля и 4,5% чугуна. Нефти в 1918 г. из Баку удалось вывезти всего треть годовой потребности (200 млн. пудов), в 1919 г. нефти не было почти совсем. «Таким образом, вся тяжесть снабжения страны топливом ложилась исключительно на дровозаготовки и торф»1547. К январю 1919 доля дров в топливном балансе страны (по сравнению с углем и нефтью) составила 88% (в 1916 – 14%)1548. При этом энергопротребление сократилось почти в 2,5 раза.
Энергопотребление территории Советской России, в переводе на дрова (в млн. куб. саж.)1549
О значении энергоносителей говорил в своей речи в 1915 г. Ллойд Джордж: «Правительство взывает ныне к углекопу как к другу – своему другу, другу нации и другу свободы всех стран мира. У нас не хватает угля, чтобы выручить страну из переживаемого величайшего кризиса… В мирное время уголь является самым важным элементом промышленной жизни страны. Кровь, текущая в жилах промышленности нашей страны, состоит из расплавленного угля. В мирное и военное время уголь – король промышленности. Он входит в каждый предмет потребления… Уголь для нас – все, он нам необходим для победы…»1550 Но в России уголь был необходим не только для промышленности – в России в отличие от Англии бывает зима, и топливо было необходимо было для отопления и элементарного выживания городов, для доставки в них продовольствия. Например, в Германии во время войны все, что удавалось выжать из шахт, шло на военные заводы, жилые дома не отапливались. Энергетический кризис для России был во много раз более тяжелым, чем для Англии и Германии и продолжался он благодаря интервенции в 3 раза дольше, чем в Англии.
Жесткие меры «военного коммунизма» вызвали массовые забастовки в тылу и в промышленности, которые подавлялись по законам военного времени. В качестве примера можно привести забастовку в Туле в 1920 г., после которой рабочие, принявшие в ней участие, были уволены, «Чтобы получить новые карточки на 250 граммов хлеба и вернуться на предприятия, рабочие должны были подписать прошение о приеме на работу, в котором указывалось, что всякая остановка работы приравнивается к дезертирству, влекущему за собой наказание вплоть до смертной казни. 10 апреля работа возобновилась»1551. Чаще всего применялись аресты. «Эти аресты, проведенные в сгущающейся атмосфере нехватки продовольствия, вызвали волну протестов и забастовок. 10 марта общее собрание рабочих Путиловского завода (10 000 участников) одобрило воззвание, осуждающее большевиков, чье правительство «представляет собой диктатуру Центрального Комитета партии коммунистов и правит с помощью ЧК и революционных трибуналов»1552. «16 марта войска Петроградской ЧК взяли штурмом Путиловский завод. Около 900 рабочих были арестованы немедленно. В последующие дни примерно 200 забастовщиков были бессудно расстреляны в Шлиссельбургской крепости в пятидесяти километрах от Петрограда. Весна 1919 года отмечена жестоко подавленными забастовками во многих рабочих центрах России: в Туле, Сормове, Орле, Твери, Брянске, Иваново-Вознесенске, Астрахани»1553. «Наиболее опасным для большевиков было то обстоятельство, что в эти движения часто оказывались вовлеченными расквартированные в рабочих городах части Красной Армии. В Орле, Брянске, Гомеле, Астрахани взбунтовавшиеся красноармейцы присоединялись к забастовщикам и с криками: «Бей жидов! Долой большевистских комиссаров!» – овладевали многими городскими кварталами, где предавались безудержному грабежу, пока подоспевшие отряды чекистов и верные режиму войска не отбивали (порой в результате многодневных боев) эти районы»1554.
В Туле в начале марта 1919 года под стражу было взяты несколько сот человек, что привело к многотысячному «маршу за свободу и против голода» рабочих и железнодорожников. 4 апреля Дзержинский распорядился арестовать еще 800 «зачинщиков» и очистить заводы, уже в течение нескольких недель занятые бастующими. В июне 1920 года на заводах в Туле снова значительная часть рабочих-металлургов отказалась выполнять распоряжение дирекции о сверхурочных работах. «Мне говорят, что рабочие Ижевска также участвуют в этом. Я удивлен Вашим примиренчеством и тем, что Вы не осуществили массовой расправы с саботажниками»1555. Забастовок, вызванных милитаризацией в 1920 году, было много: в Екатеринбурге в марте 1920 года были арестованы и приговорены к исправительно-трудовым лагерям 80 рабочих; на Рязано-Уральской железной дороге в апреле 1920 года были осуждены 100 железнодорожников; на Московско-Курской дороге в мае 1920 года – 160 железнодорожников; на Брянском металлургическом заводе в июне 1920 года осуждены 152 рабочих. Можно множить и множить примеры забастовок, сурово подавленных в процессе милитаризации труда1556.
Наиболее показательным и получившим наибольшую известность стало одно из последних и наиболее крупных восстаний эпохи «военного коммунизма» – в Кронштадте. Как и большинство забастовочных центров времен Гражданской войны, Кронштадт являлся очагом бунтов и при монархии, и при Временном правительстве. Так, в Кронштадте и Свеабоге восстания вспыхивали в 1905, 1906, 1907 гг. 24 мая 1908 г. Пуришкевич, выступая в Думе заявлял: «В Кронштадте для охраны мирных жителей держатся пехотные части, а Кронштадт полон моряков. Что это значит? Не служит ли это доказательством того, что тот элемент, который должен быть элементом силы и порядка, не представляет собой той дисциплинированной стройной массы, на которую могли даже положиться, коей можно вверить не защиту в дни войны, а в мирное время охрану жителей»1557. Восстания в Кронштадте с новой силой вспыхнули в 1915 и 1917 гг. После февраля 1917 г. кронштадтский гарнизон был одним из первых, где начались стихийные массовые убийства офицеров, в Петроградской прессе слово «Кронштадт» в то время стало почти синонимом убийства и анархии. В июле 1917 г. кронштадтские матросы попытались образовать свою собственную независимую республику1558.
