Дэвид Тросби - Экономика и культура
В этой главе рассматривается роль культуры в процессе экономического развития в развивающихся и в развитых странах, причем термин «культура» используется в широком смысле различных образов жизни, а не в более специфическом значении культурной деятельности (к последнему вопросу мы вернемся в гл. VII, где речь пойдет о культурных индустриях). Исследуя влияние культуры на экономические показатели, мы вначале даем обзор относительно небольшого количества работ, пытающихся включить культурные факторы в объяснение роста и упадка различных экономик. Затем мы обсуждаем недавние попытки дать более фундаментальное осмысление того, что образует идею человеческого развития. Эти попытки поместить процесс развития непосредственно в культурную среду своим результатом имели определенное переосмысление экономической политики с точки зрения развития. Наконец, эта глава снова обращается к вопросу устойчивости, учитывая, что устойчивое развитие стало ключевой концепцией в среде оперативной поддержки развития. Как культура встраивается в данную картину?
Культура и экономические показатели
Если мы примем широкое определение культуры, выдвинутое в гл. I, согласно которому культура рассматривается как набор ценностей, верований, традиций, обычаев и т. д., служащих для идентификации и связывания группы воедино, тогда нетрудно предположить, что культура будет влиять на то, как думают и действуют члены группы, а также на поведение группы в целом. Подобное предположение может быть выдвинуто для небольшой группы, такой как корпорация, где групповая идентичность строится вокруг корпоративного духа, или для большой группы, такой как нация, где общие ценности включают религиозные верования, социальные обычаи, унаследованные традиции и т. д. В обоих случаях экономический вариант этого положения может быть сформулирован с точки зрения того, как групповая идентичность и ценности формируют паттерны предпочтений у индивидов, а следовательно, и их экономическое поведение.
В таком случае можно предположить, что культура воздействует на экономические результаты для группы по трем основным направлениям. Во-первых, культура, вероятно, будет воздействовать на экономическую эффективность через поддержку общих для группы ценностей, которые определяют способы включения членов группы в экономические процессы производства. Например, если эти культурные ценности становятся проводниками более эффективного принятия решений, более быстрых и разнообразных инноваций и лучше адаптированного к переменам поведения, экономическая продуктивность и динамизм группы, вероятнее всего, найдут отражение в более высоких финансовых результатах (в случае совместного предприятия) или в более высоких темпах роста (в случае экономики).
Во-вторых, культура может воздействовать на справедливость – например, прививая общие моральные принципы заботы о других и тем самым поощряя создавать механизмы, в которых найдет выражение эта забота. В случае общества в целом одним из существенных аспектов этого процесса может считаться межпоколенческая справедливость, если моральное обязательство заботы о будущих поколениях является общепринятой культурной ценностью. В целом воздействие культуры на справедливость проявляется в решениях по поводу распределения ресурсов группы, направленных на то, чтобы достичь справедливых результатов для членов группы.
В-третьих, можно считать, что культура влияет (или даже их определяет) на экономические и социальные цепи группы. На уровне маленькой группы, например, индивидуальной фирмы, корпоративная культура может быть ценностью, связанной с заботой о работниках и условиях их труда, которая уравновешивает погоню за прибылью и другие чисто экономические показатели, существенные для целей, преследуемых фирмой. На уровне общества культурные ценности могут полностью гармонировать, например, со стремлением к материальному прогрессу, превращая критерий макроэкономического достижения в способ различения «успешных» и «неуспешных» обществ[94]. В других обществах культура может противопоставлять погоне за материальным вознаграждением достижение нематериальных целей, тем самым оказывая влияние на темпы и направление экономического роста; в таких случаях критерии, определяющие «успех» и «неудачу», будут отличаться от предыдущего случая.
По этим трем направлениям воздействие культуры на индивидуальное поведение будет отражаться на коллективных исходах. Таким образом, например, на общем уровне мы можем наблюдать влияние культуры на макроэкономические исходы с точки зрения индикаторов эффективности, таких как темпы роста ВВП на душу населения, темпы экономических изменений, уровни занятости, темпы и направления структурных изменений и т. д.; и с точки зрения индикаторов справедливости, таких как паттерны распределения доходов, программы социального обеспечения (в особенности забота о пожилых и больных), предоставление общественных услуг, а также (как отражение озабоченности межпоколенческой справедливостью) готовность учреждать долгосрочные программы государственных инвестиций, которые могут не нести прямых выгод для нынешнего поколения.
Как далеко зашла экономика в опосредовании экономических показателей культурными влияниями по направлениям, намеченным выше? Марк Кассон пишет:
Экономика учится договариваться с культурой. Всего несколько лет назад теоретик экономики, как правило, утверждал, что культура попросту никак не сказывается на экономических показателях; все, что важно, находит объяснение через цену – реальные цены на внешних рынках и теневые цены на внутренних. Сегодня теоретик, скорее всего, признает, что культура важна, но в то же время будет утверждать, что значение культуры экономика не может, да и не должна пытаться объяснить[95].
Далее Кассон говорит о том, что подобное пораженчество ничем не оправдано и что на самом деле экономический анализ может добиться прогресса в выявлении влияния культуры на экономические показатели и в квантификации последствий этого влияния. Его собственная работа пытается выявить культурные переменные, воздействующие на отношения между компаниями (такие как кооперация и конкуренция), а также на отношения внутри компаний (например, организационное поведение), и постулировать их влияние на экономические результаты в различных культурных средах.
Тем не менее среди экономистов до сих пор сохраняется скептицизм, особенно на макроэкономическом уровне, где по-прежнему ведутся дебаты о том, играют ли культурные факторы какую-то роль в экономических показателях разных стран, и если да, то в какой степени. Например, велись споры относительно источников послевоенного роста в Японии, а также недавнего роста в Южной Корее, на Тайване, в Гонконге и Сингапуре. Невозможно отрицать, что значительный вклад в быстрый рост этих стран внесли экономические факторы, в том числе устойчивый макроэкономический менеджмент («привести в порядок основы»), поддержка конкуренции, сильная ориентация на экспорт, настойчивое стремление к технологическим изменениям, позволившее «наверстать упущенное», инвестиции в человеческий капитал и т. д. Но все равно экономисты расходятся во мнениях относительно того, насколько велико было влияние на ускоренное экономическое развитие целевой промышленной политики и стратегического государственного вмешательства, отчетливо противоречивших положениям неоклассической догмы. Однако, как можно предположить, условия для экономического успеха были созданы в том числе благодаря фундаментальным культурным принципам, в значительной степени позаимствованным из конфуцианства. Среди этих факторов – озабоченность благополучием и взаимоуважением в группе, трудовая этика, ориентированная на достижение успеха, значение семьи, вера в необходимость образования, уважение к иерархиям и авторитетам и т. д.[96] В случае Японии, например, складывание общественных и корпоративных институтов страны и образ их действий определяются такими факторами, как религия, отношение к семье, модели кооперации внутри культурно гомогенного сообщества и т. д.; тогда можно считать, что культурные основы японского общества воздействуют на все аспекты японской экономической жизни[97].
Разрешить различные теоретические споры о воздействии культуры на экономические показатели сложно из-за нехватки специальных данных для проверки конкурирующих теорий. Тем не менее некоторый прогресс в сборе и интерпретации эмпирической информации о культуре и экономике все-таки есть. Например, измерение релевантных культурных черт и их включение в модели экономического роста все яснее показывает количественное значение культурного контекста, в котором ведется экономическая деятельность. Рональд Инглхарт, например, сводит в таблицы широкий спектр индивидуального отношения к религии, труду, семье и социальным вопросам в большом разбросе стран и соотносит их с экономическими достижениями[98].
