Николай Смирнов—Сокольский - Рассказы о книгах
Первым свою работу напечатал В. И. Даль. Книга его называется: «Исследование о скопческой ереси. Печатано по приказанию министра внутренних дел. 1844». В книге 238 страниц и пять литографий на отдельных листах, изображающих сцены хлыстовских «радений». Книга была напечатана в количестве менее 20 экземпляров, да и они, по свидетельству П. М. Мельникова—Печерского, почти все сгорели. Уцелевшие единичные экземпляры являются большой редкостью.
Работа В. И. Даля не удовлетворила министра, и он поручил Н. И. Надеждину написать ее заново. Пользуясь собранными
B. И. Далем материалами, бывший редактор и издатель «Телеско–па» выполнил работу очень быстро, и ровно через год появилась
книга под тем же заглавием: «Исследование о скопческой ереси.
Напечатано по приказанию г. министра внутренних дел. 1845.»
Работа обширней далевской: в ней 384 и 120 страниц и семь цветных литографий на отдельных листах. Напечатана книга в количестве 25 экземпляров, исключительно для членов особой комиссии, занимавшейся делами раскола под председательством И. П. Липранди. Книга также чрезвычайно редка.
Я плохо разбираюсь в вопросах, которых касаются работы В. И.Даля и Н. И. Надеждина, хотя не без интереса прочитал обе эти, имеющиеся у меня книги. В романах П. И. Мельникова—Печерского (кстати, бывшего помощником Н. И. Надеждина по работе над исследованием раскола) «В лесах» и «На горах» мне многое стало более ясным.
Нельзя не согласиться с С. А. Венгеровым, считавшим эти работы Н. И. Надеждина и В. И. Даля сделанными слишком догматично, с явно выраженным «православным» взглядом на раскольничество, господствовавшим в официальных кругах. В обеих работах нет анализа глубоких социальных корней и причин возникновения всякого рода «ересей», бытовавших в старой дореволюционной России.
Обе книги принадлежат не только к числу напечатанных нарочито малыми тиражами, но и, в какой–то степени, к «секретным» книгам. В тех редчайших случаях, когда они попадались в антикварных каталогах, книги эти оценивались весьма высоко.
Старые книжники рассказывают, что Алексей Максимович Горький, работая над повестью «Жизнь Клима Самгина», долго разыскивал эти труды В. И. Даля и Н. И. Надеждина. К величайшему сожалению, в то время я еще не был знаком с Алексеем Максимовичем. С наслаждением отдал бы ему обе эти книги.
* * *Среди огромного количества воспоминаний современников о великом русском поэте А. С. Пушкине, анекдотов и рассказов о его жизни, имеется брошюрка, изданная всего в десяти экземплярах, под заглавием: «Рассказ об отношениях Пушкина к Дантесу. Записан со слов князя Александра Васильевича Трубецкого, 74 лет, генерал–майора, состоящего на» службе при артиллерийском складе в Одессе. Воскресенье, 21‑го июня 1887 года. Павловск, дача Краевского».
На обороте заглавного листа значится: «Дозволено цензурой, Спб. 17‑го апреля 1898 года. Типография П. Сойкина».
Содержание этой брошюры подробнейшим образом разобрал
П. Е.Щеголев в сборнике «Пушкин и его современники». Самой брошюры П. Е. Щеголев в то время, очевидно, не видел, так как сообщал, что на ней якобы не указано типографии, где она печаталась (а типография указана), и, кроме того, говорил, что в брошюре всего десять страниц, тогда как в ней VIII+43 страницы.
Брошюра отпечатана оригинально: на формате в восьмую долю листа (24x16,5 см) набор занимает посредине маленький прямоугольник размером 5,5x4 см. Все остальное — поля.
Предисловие к «Рассказу Трубецкого» весьма кратко, и его стоит привести целиком.
Вот оно: «Князь Трубецкой не был приятельски знаком с Пушкиным, но хорошо знал его по частым встречам в высшем петербургском обществе и, еще более, по своим близким отношениям к Дантесу.
В 1836 году, летом, когда кавалергардский полк стоял в крестьянских избах Новой деревни, князь Трубецкой жил в одной хате с Дантесом, который сообщал ему о своих любовных похождениях, вернее о своих победах над женскими сердцами.
Это обстоятельство и дало возможность кн. Трубецкому узнать об истинных, быть может, причинах роковой дуэли, 27‑го января 1837 года.
Трудно предположить вымысел со стороны кн. Трубецкого, почтенного 74-летнего старца; быть может, некоторые подробности затемнились в его памяти, другие же получили несколько иную окраску, но рассказ его должен иметь в основании своем истинное происшествие.
Князь Трубецкой в течение многих лет упорно отмалчивался о том, какие именно подробности в отношении Пушкина к Дантесу ему известны. Лишь совершенно случайно удалось выпытать у него этот рассказ, тотчас же записанный со слов его.
Так как лишь в печатном виде рассказ может получить разъяснения или опровержение, то и явилась необходимость выпустить его в свет.
Нежелание же распространять его в массе побудило печатать его лишь в 10-ти экземплярах».
Нет нужды останавливаться на содержании самого рассказа престарелого князя Трубецкого. Он перепечатан П. Е. Щеголевым в указанном выше сборнике «Пушкин и его современники».
Текст рассказа был взят П. Е. Щеголевым из журнала «Русская старина»10, где издатель брошюры, о которой здесь идет речь, В. А. Бильбасов, несмотря на «нежелание распространять рассказ Трубецкого в массе», счел возможным, однако, напечатать его еще раз, с некоторыми, правда, сокращениями.
Суть этого пресловутого рассказа князя Трубецкого заключается в том, что Пушкин якобы вызвал на дуэль Дантеса вовсе не из–за ревности к своей жене Наталье Гончаровой, а — к ее сестре Александрине, некрасивой, но очень умной девушке, будто бы и бывшей настоящей «мечтой поэта».
Все это противоречит подлинным фактам, затуманивает политическую сущность вопроса, в котором домогательства царя Николая I, всеми способами пытавшегося затравить и добиться гибели опасного для него поэта, несомненно, являлись главной причиной роковой дуэли.
«С полнейшей уверенностью можно утверждать, — пишет П. Е. Щеголев, — что история с Александриной никакого отношения к дуэли Пушкина с Дантесом не имеет».
Рассказ престарелого князя А. В. Трубецкого, записанный и изданный В. А. Бильбасовым, является отражением тех великосветских сплетен, которые мутной волной бились вокруг имени Пушкина, и лишь с этой стороны может представлять какой–то интерес для исследователей.
Изданная всего в 10 экземплярах, брошюра является величайшей редкостью.
Думается, однако, что тираж ее «десять экземпляров», указанный издателем, не совсем соответствует действительности. Какое–то количество экземпляров сверх этого должно было обязательно поступить в распоряжение Главного управления по делам печати, раз брошюра печаталась официально, с разрешения цензуры. Этим объясняется, что мне, например, «Рассказ Трубецкого» попадался три или четыре раза, и я имел возможность выбрать для себя экземпляр в обложках хорошей сохранности. Правда, это произошло на протяжении трех десятилетий, но я убежден, что подлинный тираж «Рассказа Трубецкого» был минимум экземпляров пятнадцать.
* * *Литературный кружок «Арзамас» (1815–1818), тесно связанный с именами А. С.Пушкина, В. А.Жуковского, К. Н.Батюшкова, П. А.Вяземского и других, был организован С. С. Уваровым, который в зрелые годы резко переменился, сумел сделать карьеру, стал министром народного просвещения, одним из мракобеснейших реакционных деятелей.
В молодости, однако, он был совсем другим человеком и считался одним из самых «заводных» членов «Арзамаса». По обычаю этого литературного кружка, боровшегося против Шишкова и шишковистов, Уварову дана была шутливая кличка «Старушка». Пушкина называли «Сверчком».
Константин Батюшков, один из виднейших русских поэтов, оказавший своим творчеством влияние на Пушкина, прозывался среди арзамасцев «Ахиллом».
Был в «Арзамасе» еще один молодой литератор, тоже из «озорных» и тоже впоследствии ставший министром (юстиции) — это Д. В. Дашков, арзамасская кличка которого была «Чу».
Деятельность литературного кружка «Арзамас» достаточно изучена, и сейчас о нем вспоминается лишь постольку, поскольку три арзамасца — «Ахилл», «Старушка» и «Чу» — создали в 1820 году книжку, которая называется «О греческой антологии»11. Тираж книги был всего 70 экземпляров, тридцать из которых было разослано членам «Арзамаса» (тогда уже прекратившего свое существование), а остальные 40 поступили в продажу по 5 рублей. Вся выручка, без вычета расходов на печатание, пошла на благотворительные цели.
Книжке предпослано шутливое предисловие, характерное для «арзамасцев». Оно потом не повторялось в других изданиях и его стоит привести целиком:
«От издателя. Сию рукопись получили мы из Арзамаса следующим образом. За несколько лет перед сим жили там два приятеля, оба любящие страстно литературу. Во время свободное от хозяйственных занятий читали они вместе поэтов древних и новых, и нередко старались им подражать для собственного наслаждения; не для публики, которая их не знала и о коей они не помышляли. По стечению обстоятельств были они принуждены прекратить дружеские беседы свои; один из них был избран в земские заседатели; другой поступил во внутреннюю стражу, и бумаги их остались в руках арзамасского трактирщика, от которого мы оные получили.
