Николай Смирнов—Сокольский - Рассказы о книгах
Обвинение Шумахеру было предъявлено по статьям 1001 (цинизм) и 1045, карающей за «политические выпады против существующего строя». Об этом имеется карандашная заметка, сделанная также рукой автора на листе шмуцтитула книги.
В книге имеется ряд стихотворений, оставшихся ненапечатанными в последующих сборниках Шумахера, включая и издание 1937 года. В частности, есть очень забавное «Посвящение» книги Ивану Сергеевичу Персину, вероятно, врачу по профессии:
«А я к тебе с презентом:
Прими, брат, от души!
Скажи и пациентам
Пусть примут–пропиши.
А если будет нужно
Направить животы,
То можно и наружно
Прикладывать листы. —
Служа фраицузороссам
Ты славу залучил
И все остались с носом,
Которых ты лечил».
Но, разумеется, не эти шутливые строки вызвали преследование книги. О ее содержании можно судить хотя бы по такому стихотворению:
«Тятька, эвон что народу
Собралось у кабака:
Ждут каку–то все слободу:
Тятька, кто она така?
— Цыц! Нишкни, пущай гуторят,
Наше дело сторона,
Как возьмут тебя да вспорят,
Так узнаешь, кто она!»
Арест книги расстраивает и без того плохие материальные дела поэта, и он переезжает из Петербурга в Москву. Здесь он ненадолго поступил в число артистов труппы «Артистического кружка».
Мысль об издании сборника стихов не покидает его, но Шумахер понимает, что в России это неосуществимо. На помощь приходит И. С. Тургенев, который издает в Берлине в 1873 году сборник стихов Шумахера под названием «Моим землякам». Через семь лет (1880) там же в Берлине и с помощью того же И. С. Тургенева, была выпущена вторая книжка под тем же заглавием.
Судя по сохранившимся письмам И. С. Тургенева, обе берлинских книжки приносят Шумахеру очень малые деньги. Так же мало дает ему и разрешенная наконец–то в России единственная тощая тетрадочка его стихов, под названием «Шутки последних лет». Она вышла в Москве в 1879 году. В письме к Е. А. Краевскому Шумахер пишет (18 апреля 1879 г.): «Посылаю вам мою оскопленную книжонку. Вот все, что цензура дозволила и то в искалеченном виде»6.
Это — все книги, которые увидели свет при жизни писателя, принимая во внимание, что первая из них «Для всякого употребления» — увидела только свет костра, на котором ее сжигали.
Литературный заработок никак не обеспечивает Шумахера. Он живет сначала у Н. X. Кетчера, потом в доме гражданского губернатора В. С. Перфильева, с женой которого, Прасковьей Федоровной, у него завязалась сердечная дружба и, наконец, переселяется в страноприимный дом С. Д. Шереметева, где и заканчивает свою жизнь.
Хорошо знавший поэта редактор «Русского архива» П. Бартенев написал у себя в журнале: «Скончавшийся 11‑го мая 1891 года П. В. Шумахер был человек достопримечательный. Он памятен еще многим москвичам: с цитристом Бауэром много лет сряду привлекал он слушателей и почитателей превосходным стихочте–нием в клубах и в частных домах»7.
Очевидно это «стихочтение» в то время давало тоже немного, и поэт проводит свои последние годы, хоть и под покровительством самого графа С. Д. Шереметева, но, все–таки, у него в богадельне. Невеселая судьба поэта, безуспешно провоевавшего всю жизнь с цензурой за право увидеть свои стихи в печати.
В благодарность Шереметеву одинокий поэт оставил ему все свои рукописи, весь свой богатый архив и переписку. В 1902 году Шереметев издал посмертную книжку его стихов под названием «Стихи и песни». Цензура исковеркала и эту книгу, и только в наше время, в 1937 году стихи Шумахера вышли в свет в том виде, в каком они были написаны. Надо было бы эту книжку переиздать вновь — ее уже давно нет в продаже. К тому же сейчас есть возможность воспользоваться и сожженной первой книгой поэта Для всякого употребления». Один экземпляр ее сохранился.
КНИГИ, ИЗДАННЫЕ ДЛЯ НЕМНОГИХ
В предыдущих рассказах не раз заходила речь об особых «подносных» экземплярах книг, экземплярах, напечатанных в весьма малом количестве. Однако такие экземпляры всегда печатались сверх обычного, общего тиража этих же самых книг и отличались от них лишь чисто внешними, качественными признаками. Но были книги, которые печатались вообще только в крайне ограниченном количестве. Нарочито малые тиражи таких книг не превышали 10, 25, 50 экземпляров.
Делалось это либо по указанию цензуры, которая таким нарочито малым тиражом ограничивала возможность проникновения книги в широкие народные массы (например, суворинская перепечатка «Путешествия» Радищева в 1888 году), либо — по воле самих авторов и издателей, не желавших, по тем или иным причинам, чтобы их труд получил слишком большое распространение.
Книги, напечатанные нарочито малым тиражом исключительно по желанию самих авторов и издателей — это особые книги, и о таких книгах хочется поговорить отдельно.
Разумеется, такие книги заслуживают внимания только в том случае, если содержание их представляет какой–либо общественный интерес. Есть целый ряд подобных изданий чисто семейного, личного порядка, как, скажем, пресловутая «История моего котенка», сочиненная малолетней дочерью барона М. Корфа и отпечатанная в количестве всего 30 экземпляров. Конечно, кроме папы и мамы этого «чудо–ребенка», такая книга никому не нужна и упоминания о ней в ряде антикварных каталогов и библиографических справочников, подающих эту кошачью историю, как «величайшую редкость», надо рассматривать лишь как потворство вкусам особой части собирателей, так называемого «геннадиевского толка»
«Для немногих» (Fur wenige) назвал в 1818 году свой полужурнал–полуальманах В. А. Жуковский, и именно с этой книги можно начать разговор об изданиях, напечатанных нарочито малыми (условимся так их называть) тиражами.
Вкратце история появления этой книги такова. В июне 1817 года завербованная в невесты будущему царю Николаю I прусская принцесса Шарлотта, переименованная после свадьбы в Александру Федоровну, решила вместе с женихом провести зиму в Москве.
Для ознакомления будущей царицы с русской литературой и для более основательного изучения ею русского языка, к ним был приглашен поэт В. А. Жуковский, считавший себя, по примеру Гете, придворным поэтом.
Так же, как и Гете, В. А. Жуковский искренне полагал, что он этим выполняет высокую миссию воспитания «добрых чувств» в будущих властителях народа. Мысль об «идеальном государе» очевидно владела поэтом и он отдавал свое время воспитанию будущих царя и царицы, а далее уже их собственных отпрысков, так же предназначенных для наследования престола.
История показала, что труды Жуковского пропали даром, но какую–то роль в смягчении «ндрава» царей, хотя бы по отношению к судьбе некоторых представителей литературы и искусства, ему, несомненно, удалось сыграть.
Так вот, начиная с января по июнь 1818 года, В. А. Жуковский, для вышеуказанных целей «просвещения» будущей царицы, предпринял издание полужурнала–полуальманаха «Для немногих». Печатался этот своеобразный орган в Москве, в типографии Августа Семена, и было выпущено его шесть номеров, примерно по 32 страницы в каждом, тиражом не более 25–30 экземпляров, предназначавшихся для самого ограниченного придворного круга 2. В это количество не входят пять обязательных экземпляров, представлявшихся в цензуру.
Заполнялись страницы этого издания произведениями самого В. А. Жуковского и его же переводами из Гете, Шиллера и других. Печаталось все это на двух языках (русском и немецком), и многие из произведений В. А. Жуковского здесь появились впервые.
Именно это обстоятельство позволяет считать «Для немногих» не пустой придворной забавой, а одним из прижизненных изданий произведений выдающегося русского поэта.
В 1829 году, в Петербурге, уже в качестве пособия при воспитании наследника Николая I — Александра, В. А. Жуковский издавал без цензуры другой полужурнал–полуальманах, под названием «Собиратель»3. Печатался он всего в 10–15 экземплярах и вышло его только два номера. Кроме всяких «отрывков и выписок», а также статей В. А. Жуковского напечатаны одно его стихотворное произведение и большой отрывок из «Полтавы» Пушкина — «Полтавский бой».
Прижизненное опубликование пушкинских строчек делает «Собиратель» особенно ценным.
Первый номер этого редчайшего сборника ко мне попал с собственноручными правками самого В. А. Жуковского (корректурный экземпляр). Правки, преимущественно, грамматические, но одна довольно любопытна: зачеркнуты набранные слова «слепое самолюбие царя» и надписано В. А. Жуковским «заблуждение царя».
Последним изданием точно такого же характера, т. е. с той же целью создать пособие при воспитании наследника, у В. А.Жуковского был полужурнал–полуальманах, носящий название «Муравейник, литературные листы, издаваемые неизвестным обществом неученых людей»А. Издан он был, так же без цензуры, в Петербурге, в 1831 году. Вышло всего пять номеров от 22 до 32 страниц в каждом. Заполнен «Муравейник», главным образом, произведениями В. А. Жуковского и лишь немногие страницы отведены сочинениям самих, воспитывавшихся им «отпрысков». В этом году для компании наследнику на уроки В. А. Жуковского приглашались дочери царя Мария и Ольга, а также молодые граф И. Виельгорский и А. Паткуль. Затея В. А. Жуковского была рассчитана и на них.