Марина Бутовская - Тайны пола. Мужчина и женщина в зеркале эволюции
В процессе эволюции человека, скорее всего, происходила адаптация мужской физиологии к конкуренции на спермовом уровне. Как показано на схематическом рисунке (рис. 14.1), человек отличается от современных человекообразных обезьян не только размерами семенников относительно размеров тела, но и размерами пениса. У мужчин он длиннее и толще, чем у человекообразных обезьян. Дж. Даймонд приводит следующие сравнительные данные по мужской анатомии: средняя длина пениса в состоянии эрекции у горилл и орангутанов примерно 3-4 см, у шимпанзе — 7 см, а у человека — 12. Доказано в результате исследований, что более длинный пенис позволяет доставить сперму ближе к шейке матки, что обеспечивает сперматозоидам данного мужчины преимущества в оплодотворении по сравнению со спермой конкурента, обладающего более коротким пенисом.
Впрочем, резкое снижение полового диморфизма в процессе эволюции человека однозначно свидетельствует в пользу перехода к практике моногамии. Удлинение сроков младенчества и детства резко ограничили свободу передвижения женщин и их возможности по самостоятельной добыче пиши. В этих обстоятельствах постоянная помощь мужчины была просто необходимым условием для выживания вида. Резкое ухудшение климатических условий в верхнем палеолите лишь способствовало закреплению подобной практики сексуальных отношений и, наряду с этим, еше большему разделению труда по половому признаку. Если женщины могли участвовать в охоте на дичь мелкого и среднего размера или ловить рыбу и заниматься сбором беспозвоночных, то охота на крупного зверя была исключительно мужским делом. Причем, скорее всего, делом совместным, кооперативным. Участники охоты, добытчики пиши имели все основания претендовать и на обладание женщиной. В этих условиях конкуренция за женщин и их монополизация несколькими мужчинами группы была бы просто немыслимой, так как несла в себе потенциальную угрозу для стабильности социальной системы.
Итак, строение тела современных мужчин и их физиология указывают, что на определенном этапе эволюции человек перешел к практике достаточно продолжительных моногамных связей между мужчиной и женщиной (какова была возможная средняя продолжительность такого рода связей, мы поговорим чуть позднее). Вместе с тем, опасность измены существовала и в палеолите. Мужская физиология представляет собой оптимальную систему защиты собственной приспособленности (повышающую надежность передачи своих генов последующим поколениям) в условиях частых и длительных отлучек мужчин из дому на охоту. В экспериментах Бейкер и Бейлис установили, что если мужчина длительное время находился вдали от жены, то объем его спермы при занятии сексом с женой превышал обычный примерно в три раза. Если тот же мужчина воздерживался от секса с женой в течение сходного срока, но при этом все время находился поблизости с женою, то объем его эякулята не отличался от обычного.
Выше мы говорили о мужской физиологии и особенностях строения мужского тела. Следует сказать, что женское тело так же уникально (рис. 14.3). Уникальность женского тела связана с развитием молочных желез (ничего подобного не наблюдается ни у самок шимпанзе, ни у горилл или орангутанов). Помимо всего прочего, у женщин совершенно отсутствуют внешние признаки рецептивности, связанные с овуляторной фазой месячного цикла. Такая морфология и физиология далеко не случайна и, по всей видимости, также является адаптацией к моногамным отношениям. Чтобы быть уверенным в отцовстве, мужчина должен поддерживать постоянные сексуальные контакты с женщиной и постоянно опасаться, что она изменит ему с другим. Одной из мужских адаптаций против женского адюльтера является эволюция на симметричность лица и тела — женщины не просто предпочитают вступать в сексуальные отношения с более симметричными мужчинами, но и испытывают при этом больше удовлетворения.
Рис.14.3. Особенности строения тела у женщин по сравнению с телом самки у приматов. (Дано по Martin, May, 1981).
Таким образом, победа в спермовых войнах не только следствие конкуренции между мужчинами, но и, отчасти, результат избирательной физиологической реакции женщин на сексуальные сношения. Установлено, что если женщина в течение непродолжительного времени имеет сексуальные контакты с несколькими мужчинами, то в выигрыше оказывается сперма, поступление которой сопровождалось женским оргазмом (в этом случае вероятность оплодотворения яйцеклетки выше). Исследования антропологов Р. Торнхилла и С. Гандестада (к работам этих ученых мы уже неоднократно обращались выше) дают дополнительные свидетельства в пользу наличия спермовых войн у человека. Во-первых, они показали, что женщинам в период овуляции больше нравится запах симметричных мужчин, а во-вторых — что при сексе с симметричными мужчинами женщины испытывают больше оргазмов.
Любовь как универсальная человеческая эмоция
Вряд ли в человеческом репертуаре найдется другая эмоция, овеянная таким ореолом романтики и возвышенности, как любовь. Поэтому многим людям может показаться отталкивающей любая попытка подведения научного базиса под это чувство. Тем нс менее, этологи и эволюционные психологи уверены, что любовь — в высшей мере адаптивная эмоция, она играет существенную роль в выживании и репродукции человека. Такое понимание эволюционной природы любви отнюдь не умаляет ее значимость и громадную роль в человеческой жизни. В этом разделе мы рассмотрим вкратце возможные биосоциальные основы любви: генетические и поведенческие (репродуктивные и социальные). Генетические основы имеются у материнской любви. Биосоциальные основы любви к лицам противоположного пола базируются на феномене привлекательности, способности к выявлению репродуктивного потенциала у половых партнеров и на развитии долговременных, часто реципрокных, отношений между членами группы (не всегда принадлежащих к противоположному полу).
Материнская любовь у современного человека является результатом отбора в гомининной линии. Привязанность матери к детенышу типична для всех без исключения млекопитающих, но у человека материнская любовь формировалась параллельно с удлинением сроков младенчества и детства в онтогенезе (рис. 14.4). Ребенок человека рождается недоразвитым по сравнению с новорожденными детенышами других приматов. Новорожденный ребенок совершенно беспомощен: он не может самостоятельно держаться за тело матери, не может поддерживать температуру собственного тела без контакта с материнским телом, наконец, его сенсорные способности развиты несравненно хуже, чем у новорожденных гориллят, шимпанзят или бонобо. Чтобы появляться на свет столь зрелым, как детеныши человекообразных обезьян, человеческий плод должен был бы находиться в утробе матери около 20 месяцев. В сущности, новорожденный должен был бы достигать размеров годовалого ребенка. Даже непосвященному очевидно, что ни одна женщина не в состоянии родить ребенка такого размера.
Двуногость и потребность в крупном головном мозге представляют собой эволюционный парадокс, из которого гоминины нашли блестящий выход, но заплатили за него высокую цену: человеческие роды стали болезненным и опасным предприятием. Новорожденный ребенок стал появляться на свет абсолютно беспомощным, а родители должны проявлять неустанную многолетнюю заботу о нем. Важным компонентом, обеспечивающим надежность такой заботы, явилось развитие биологически обусловленного механизма формирования устойчивой эмоциональной привязанности матери к ребенку.
Рис. 14.4. Удлинение сроков младенчества и детства у человека. Появление менапаузы у женщин — уникальная характеристика человека. (Дано по Boyd. Silk, 1997).
Основы материнской привязанности закладываются вскоре после появления младенца на свет и имеют под собой отчетливые нейрофизиологические механизмы: вскоре после родов происходит мощный выброс эндорфинов в кровь матери. Сосание груди младенцем стимулирует высвобождение окситоцина, способствующего сокращению матки, отторжению плаценты и останавливающего послеродовое кровотечение. Но на этих физиологических аспектах функции окситоцина не заканчиваются. Окситоцин ответственен за развитие тесной эмоциональной привязанности матери к ребенку, и некоторые исследователи даже окрестили его химическим проводником любви.
В свою очередь, привязанность младенцев к матери формируется также в считанные часы после появления на свет и носит избирательный характер. Высокая скорость развития привязанности объясняется контактами матери и плода, когда тот находится еще в утробе. Неродившийся ребенок слышит голос матери и ощущает ее эмоциональное состояние. Поэтому новорожденный способен узнавать голос матери и отдавать ему предпочтение перед другими женскими голосами уже через несколько часов после появления на свет. Буквально через считанные часы после рождения новорожденные могут также узнавать лицо матери и предпочитают его другим лицам. А через несколько недель младенец уже четко различает материнский запах. В короткие сроки происходит синхронизация циклов сна матери и младенца в условиях кормления по первому требованию. Ребенок может сосать материнскую грудь, даже когда мать не пробуждается полностью ото сна.
