Вадим Каргалов - Полководцы XVII в
Как практически реализовался этот план?
Приказ выступить из Можайска воеводы Михаил Шеин и Артемий Измайлов получили лишь 10 сентября 1632 года. Войско с тяжелым «нарядом» и огромными обозами двинулось к Вязьме. Осень стояла дождливая, дороги развезло, дневные переходы составляли всего несколько верст, и в Вязьме полки сосредоточились только 26 сентября, а артиллерия и обозы даже позднее. Во всяком случае, Михаил Шеин и Артемий Измайлов задержались в Вязьме до 20 октября. Вероятно, самый тяжелый, «осадный наряд» по какой-то причине пришлось здесь оставить, так как тяжелые пушки прибыли под Смоленск только к весне следующего года, что непосредственно повлияло на характер военных действий под городом. Михаил Шеин вынужден был почти четыре месяца простоять в осаде, прежде чем перешел к активным приступам. Вот когда роковым образом откликнулись пропущенные из-за крымского нападения летние месяцы, удобные для выдвижения «осадного наряда».
Тем не менее война началась успешно для русского войска. «Легкие отряды резвых людей» под командованием Федора Сухотина 18 октября овладели Дорогобужем. Еще раньше, 12 октября, отряд из Калуги под командованием князя Ивана Гагарина захватил Серпейск. Окольничий князь Семен Прозоровский овладел сильной крепостью Белой. В ноябре — декабре того же года были захвачены Невель, Рославль, Стародуб, Почеп, Себеж, Трубчевск, Новгород-Северский и другие крепости — всего двадцать три города. Это обеспечило безопасное движение главных сил русской армии к Смоленску — фланги были надежно прикрыты. 5 декабря Михаил Шеин и Артемий Измаилов выступили из Вязьмы и в январе 1633 года окружили Смоленск.
В исторической литературе численность русской армии под Смоленском определяется в тридцать — сорок тысяч человек, что представляется значительно завышенным. Разрядные книги называют другие цифры.
«Дворян и детей боярских, которым государево жалованье по разбору дано», у Шеина и Измайлова насчитывалось четыре тысячи восемьсот восемьдесят шесть человек; «с немецким полковником с Самоилом Шарком рейтар дворян и детей боярских» две тысячи семьсот человек; «понизовых городов и дворян и детей боярских» двести восемьдесят девять; «донских и яитцких и окраинных городов атаманов и казаков одна тысяча восемьсот девяносто два»; «мурз и татар одна тысяча двести двадцать восемь»; а всего конницы — десять тысяч девятьсот девяносто пять человек.
Пехота состояла из четырех полков иноземного строя во главе с полковником Александром Лесли, Яковом Шарло, Анцом Фуксом и «англицким полковником Томасом Сандерсоном». Эти полки насчитывали три тысячи шестьсот пятьдесят три человека, «да с полковниками же с неметцкими людьми русских солдат, что ведают в Иноземском приказе», шесть тысяч девятьсот тридцать восемь человек — всего десять тысяч пятьсот девяносто один пехотинец. Иноземцы-наемники, которых в России называли просто «немцами», составляли примерно одну треть пехоты, остальные солдаты пехотных полков набирались из «менших приказных людей», «детей боярских, и новокрещенов, и татар, и казаков, и казачьи братьи, и всяких вольных людей».
Таким образом, воеводы Михаил Шеин и Артемий Измайлов привели к Смоленску двадцать одну тысячу пятьсот восемьдесят шесть человек войска, из которых только половину составляла пехота, способная штурмовать сильную крепость.
Правда, позднее к войску присоединились полк Семена Прозоровского численностью в три тысячи девятьсот шестьдесят пять «дворян и детей боярских, новокрещенов и татар» и полк Богдана Ногова в тысячу шестьсот восемьдесят шесть человек, тоже состоявший из одной конницы. Недаром разрядные книги специально отметили, что дополнительно «пеших стрельцов послано из Калуги 100 ч.». При штурме города эти подкрепления существенной пользы принести не могли.
А что касается сторожевого полка «на Севёре», где было «с воеводами с Иваном Еропкиным да Баимом Болтиным дворян и детей боярских и казаков и стрельцов 1556 ч.», то он в военных действиях под Смоленском участия не принимал, так как постоянная опасность со стороны Крымского ханства вынуждала держать резервы на юге.
Правда, в июне 1633 года в помощь Михаилу Шеину начали формировать еще два солдатских полка и четыре роты «поляков и литвы». Полки возглавили немецкие полковники Вилим Кит и Юрий Матисон (Майтесон), и было с ними «общего в двух полках неметцких людей и русских солдат 4024». Тогда же было решено послать К Смоленску «московских стрельцов с двумя головами, да с десятью сотниками, 1000 ч.»
Казалось бы, в общей сложности получается внушительная тридцатитысячная армия, о которой писали историки. Но следует принимать во внимание следующее обстоятельство.
С апреля 1633 года начинаются многочисленные набеги крымских татар и ногаев на южные области (один из ногайских отрядов насчитывал три тысячи четыреста всадников с тремя мурзами!), а в начале лета крымские татары предприняли широкомасштабное наступление. По Изюмскому шляху ворвалась на «украину» тридцатитысячная орда крымского «царевича» Мубарек-Гирея «со многими знаменами и с огненным боем». Орда перешла реку Быструю Сосну и, выделив полуторатысячный отряд для осады Ливен, двинулась дальше на север. Два раза татары подступали к Туле, но взять крепость не смогли. Однако линию пограничных укреплений — «засеку» — они преодолели, по Серпуховской дороге прорвались к реке Оке и даже за укрепления «берега», достигнув Московского уезда. Другие крымские «загоны» рассеялись по всем пограничным землям, опустошили Серпуховским, Оболенский, Тарусский, Алексинский, Калужский, Каширский, Коломенский, Зарайский, Рязанский, Пронский, Белевский, Волховский, Ливенский уезды. Только пленных они захватили примерно шесть тысяч человек — огромные опустошения!
Ордынское вторжение сыграло роковую роль в войне за Смоленск. В полках Михаила Шеина было много дворян и «детей боярских» из южных уездов, которые при известиях о «татарском разорении» стали самовольно уезжать, чтобы защитить свои поместья. Само московское правительство признавало, что они, «видя татарскую войну, что у многих поместья и вотчины повоеваны, и матери, и жены, и дети в полон пойманы, из-под Смоленска разъехались, а остались под Смоленском с боярином и воеводою немногие люди». Литовский гетман Радзивилл цинично заявил по этому поводу: «Не спорю, как это по-богословски, хорошо ли поганцев напускать на христиан, но по земной политике вышло это очень хорошо!» Польский король впоследствии послал крымскому хану «казну» на двадцати телегах в благодарность «за московскую войну».
Учитывая эти обстоятельства, можно предположить, что дополнительные войска только-только восполнили урон, понесенный войском Михаила Шеина из-за ухода служилых людей и казаков. Фактически силы воеводы под Смоленском навряд ли превышали двадцать тысяч человек, что было меньше королевской армии, направленной на помощь Смоленску, к которой следует прибавить четырехтысячный гарнизон самой крепости, действовавший очень активно. Именно эту численность гарнизона Смоленска указывает в своих записках иезуит Ян Велевицкий. Так что не русские полки, а королевская армия насчитывала тридцать тысяч человек, в то время как у воеводы Шеина было в полтора раза меньше ратников.
Но и это еще не все.
Русские полки пришли в январе 1633 года к Смоленску фактически без осадной артиллерии. По осенним дорогам подвезти тяжелые пушки было почти невозможно, трудно это оказалось сделать и зимой. Чтобы представить себе все тяготы создавшегося положения, познакомимся с сохранившимся в разрядных книгах перечнем «наряда», посланного под Смоленск:
«…Пищаль Инрог, ядро пуд 30 гривенок, на волоку весу в теле 450 пудов, под нею 64 подводы…
Пищаль Пасынок, ядро пуд 15 гривенок, на волоку весу в теле 350 пудов, под нею 52 подводы…
Пищаль Волк, ядро пуд, на волоку весу в теле 350 пудов, под нею 52 подводы…
Пищаль Кречет, ядро 30 гривенок, на волоку весу в теле 250 пудов, под нею 42 подводы…
Пищаль Ахилес, ядро 23 гривенки, на волоку весу в теле 250 пудов, под нею 42 подводы…»
Дальше следуют в «росписи» остальные «именные» пищали и «верховые пушки». Грановитая, Галанская, Коваль, Гладкая, Вепрь и многие другие и в каждой «весу в теле» двести пятьдесят, сто пятьдесят, сто, семьдесят пудов.
Далее более мелкие пушки: «И всего под 140 пищалей и под 3 пушки верховых отпущено 525 подвод…» А дальше, «под зельем, и подо всяким пушечным запасом» — «посошных людей с лошадьми и с телегами 1 000 ч.»
«Пушечные запасы» сами по себе представляли огромную тяжесть. По той же разрядной книге, под Смоленск отправлено «4 112 пуд зелья, 7149 пуд свинцу, 2998 аршин холстов на стрельчие мехи, 680 пуд льну as пыжи, 30 пуд дробу…»
А продовольствие? По подсчетам военных историков, его было отправлено для снабжения войска под Смоленском около двухсот пятидесяти тысяч пудов!
