Николай Смирнов—Сокольский - Рассказы о книгах
Таков рассказ шурина Пушкина — С. Н. Гончарова. Посвященное, поэтом Александру Ваттемару стихотворение бесследно исчезло, но эпиграф из евангелия: «Имя ваше легион, так как вас много», хорошо известен пушкинистам. Слова эти были вписаны Пушкиным в альбом Александра Ваттемара, и листок из его альбома с автографом поэта ныне хранится в Пушкинском доме. Он перешел туда из коллекции Э. П. Юргенсона, известного дореволюционного собирателя. Там же хранится и собственноручное письмо Пушкина к Ваттемару, извещающее его о результатах ходатайства за него поэта перед Загоскиным. Письмо это поступило в Пушкинский дом из коллекции другого петербургского собирателя — И. Куриса 4.
Сразу возникло два вопроса. Первый: что это за альбом, существовавший у эстрадного артиста Ваттемара, альбом, в который не пожалел дать свои автографы Пушкин, причем не только с указанным изречением из евангелия, но, как выяснится позже, еще и со стихами, уже не имеющими отношения к артисту? И вопрос второй: почему и изречение это, и личное письмо Пушкина, принадлежавшее парижанину Ваттемару, вдруг очутилось в руках петербургских коллекционеров, от которых после попали в Пушкинский дом?
Выяснилось, что на оба эти вопроса можно найти ответы.
Ответ на первый, объясняющий щедрость Пушкина к Ваттемару на свои автографы (а он, как известно, крайне бережно относился к рукописям), дает обширная статья в кукольниковской «Художественной газете» за 1837 год 5.
Из этой статьи мы узнаем, что, оказывается, не только уменье «смешить до слез» привлекло к Ваттемару внимание поэта.
«Александр Ваттемар, — пишет газета, — не только неподражаемый артист: он еще библиофил, нумизмат, антикварий. Где бы он ни был, везде отнимал у театра несколько часов для посещения библиотек, музеев, на чтение рукописей, на изучение памятников и медалей. Он вошел в сношения с учеными, которых не раз изумлял разнообразием и обширностью своих познаний».
Перелетная птица по своей основной профессии артиста, Александр Ваттемар (медик по образованию) «прошел Германию, Бельгию, Голландию и Россию. Посетил Англию, Шотландию, Ирландию и, наконец, возвратился во Францию».
И всюду Александр Ваттемар неутомимо составлял свою, ставшую вскоре знаменитой, коллекцию автографов и рисунков. Газета сообщает, что «в Германии Гете написал к нему записочку, исполненную восхитительной благосклонностью; в Шотландии он получил от Вальтер Скотта остроумные и лестные стихи. Томас Мур в Ирландии, во Франции Ламартин, в свою очередь, пожелали похвалить артиста. Живописцы и ваятели всех стран обогатили его альбом оригинальными рисунками редкого достоинства».
Из русских мастеров подарили ему свои рисунки Федор Толстой и замечательный акварелист Г. Гагарин. В его коллекции были автографы и давно умерших людей: Петра I, Наполеона, Екатерины II, Мазепы и многих, многих других.
Из статьи в «Художественной газете» мы узнаем, что Ваттемар изобрел целый план, или систему международных обменов и пополнений государственных и частных коллекций. С проектом этой системы он вошел в законодательные органы Франции и добился одобрения этой идеи.
Вот уже с какой особой известностью пришел артист Ваттемар к великому поэту.
Пушкин посчитал для себя возможным украсить коллекцию Ваттемара не только собственноручным обращением к нему, как к артисту, но и подарить ему еще листок с двумя своими стихотворениями из цикла «Подражание древним», начертанными также собственноручно. Одно стихотворение было из Ксенофана Колофонского, другое — из Афенея.
Кстати, этот автограф Пушкина тоже вернулся обратно в Россию. На Пушкинской выставке 1899 года он фигурировал и даже был воспроизведен (одно первое стихотворение) в известном фишеровском альбоме, как находящийся в собрании П. Л. Вакселя 6.
Вот тут как раз и потребовался ответ на второй вопрос, вставший передо мною: каким образом автографы Пушкина, принадлежавшие Ваттемару, вернулись обратно в Россию?
Ответ этот получить тоже оказалось не так уж трудно. В журнале «Русская старина» за 1880 год была напечатана заметка Н. Богушевского, такого содержания:
«5‑го декабря 1864 года в Париже, в отеле Друо, распродавалась с публичного торга знаменитая коллекция чревовещателя Александра Ваттемара, состоявшая из 1200 оригинальных рисунков и 10.000 автографов различных знаменитостей»7.
Далее указывалось, что среди лиц, подаривших Ваттемару автографы, был царь Николай I, великий русский поэт Пушкин, украсивший альбом эстрадного артиста своими стихами» и многие другие. Разумеется, самого Ваттемара к этому времени уже не было в живых.
Наследство его раскупили на аукционе, и естественно, что русские собиратели, примчавшиеся для этого в Париж, прежде всего выхватили автографы Пушкина и привезли их обратно в Россию.
Путь замечательной коллекции Александра Ваттемара — обычный и печальный путь почти всех частных коллекций того времени. С эгоистической точки зрения, конечно, не жаль, что коллекцию Ваттемара не приобрело целиком какое–либо общественное учреждение Парижа: автографы бессмертного Пушкина навсегда бы там и остались.
А, так… — начал я мысленно подводить итог: стихотворение Пушкина о Ваттемаре никто, кроме брата его жены, не читал, и оно, очевидно, пропало бесследно, поскольку и сам Ваттемар им не хвастался тоже. Запись евангельских строк, посвященных Пушкиным Ваттемару, была приобретена на аукционе в Париже русскими собирателями вместе с письмом Александра Сергеевича к этому артисту, извещающим о ходатайстве за него перед Загоскиным. Оба эти автографа сейчас в Пушкинском доме. Письмо великого поэта к жене о Ваттемаре («смешил меня до слез»), равно как и его Письмо к Загоскину, с ходатайством за Ваттемара, из России не выходили и сейчас хранятся тоже в Пушкинском доме. Как будто все, что касается Пушкина и Ваттемара?
Впрочем, позвольте! А где же листок с двумя стихотворениями Пушкина «Подражание древним»? У Ваттемара он был? Был, и Ваттемар, судя по воспроизведению в упомянутом выше фишеровском альбоме, «украсил» правый уголок листа автографа Пушкина собственноручной подписью: «А. Ваттемар».
В Россию этот автограф вернулся? Вернулся: он фигурировал на выставке 1899 года с указанием: «Из собрания художника П. Л. Вакселя».
Где же автограф теперь? В государственных хранилищах его нет, это точно, следовательно, он у кого–то на руках? Стоит заняться!
Начались многолетние поиски. В качестве помощника для разыскания автографа я пригласил моего друга, старого московского книжника, с детства влюбленного в Пушкина. Одного из тех, которые отдали жизнь русской книге и которых не очень ценят нынешние, не всегда справедливые вершители книжной торговли.
Путем долгих бесед, споров, расспросов, воспоминаний и почти шерлок–холмовских умозаключений след автографа был найден. Собственно говоря, об этом можно было бы написать отдельное повествование, но это сейчас не входит в нашу задачу. Далее следовал длинный разговор с владельцем, причем рассказ об эстрадном артисте Ваттемаре сыграл здесь не последнюю роль, и вот драгоценный листок с собственноручными стихами Пушкина — на столе!
Листок этот прекрасной сохранности, размером 23x21 см. Бумага с водяным знаком «А. Г. 1830». Сверху рукой Александра Ваттемара чернилами по–французски: «Автограф Пушкина» и карандашом подпись «А. Ваттемар.1833».
Далее, чернилами, уже рукой самого Пушкина:
«Подражание древним. 1.
Чистый лоснится пол; стеклянные чаши блистают;
Все уж увенчаны гости; иной обоняет, зажмурясь,
Ладана сладостный дым; другой открывает амфору,
Запах веселый вина разливая далече; сосуды
Светлой студеной воды, золотистые хлебы, янтарный
Мед и сыр молодой: все готово; весь убран цветами
Жертвенник. Хоры поют. Но в начале трапезы,
о други,
Должно творить возлиянья, вещать благовещие речи,
Должно бессмертных молить, да сподобят нас чистой
душою
Правду блюсти: ведь оно-ж и легче. Теперь мы
приступим:
Каждый в меру свою напивайся. Беда не велика
В ночь, возвращаясь домой, на раба опираться; но слава
Гостю, который за чашей беседует мудро и тихо!
(Из Ксенофана Колофонского)»
На обороте листка, так же рукою Пушкина:
«2.
Славная флейта, Феон здесь лежит Предводителя
хоров
Старец, ослепший от лет, некогда Скирпал родил,
И, вдохновенный, нарек младенца Феоном. За чашей
Сладостно Вакха и муз славил приятный Феон.
Славил и Ватала он, молодого красавца: прохожий!
Мимо гробницы спеша, вымолви: здравствуй, Феон!
Автограф беловой, с единственной поправкой в первом стихотворении: в четвертой строке зачеркнуто слово «сосуд» и написано «сосуды». В Пушкинском доме имеются черновые карандашные наброски обоих этих стихотворений из собраний Майкова. Напечатаны оба стихотворения впервые в журнале «Библиотека для чтения» (1834, т. 5, № 8, отд. I, с. 20). Из какого источника почерпнул Пушкин, почти не разбиравший по–гречески, стихотворения греческих поэтов, неизвестно. С. А. Венгеров делает предположение, что источник был французский. Белинский чрезвычайно высоко оценил эти стихотворения Пушкина, сказав, что от них так и «веет античным духом»*1.
