Фердинанд Опль - Фридрих Барбаросса
Еще на несколько дней Фридих задержался в своих швабских родовых владениях, прежде чем, несколько запоздав, прибыл около 10 мая в Регенсбург. Число собравшихся там крестоносцев было в любом случае огромно, хотя исследования и корректируют данные источников со 100 тысяч до 12–15 тысяч человек. Уже 11 мая эта огромная процессия двинулась в путь[429]. Сам государь и многие высокие князья отправились речным путем вниз по Дунаю. Неделю спустя Фридрих прибыл в Вену, где он был наилучшим образом принят австрийским герцогом, который уже долгое время принимал существенное участие в подготовке крестового похода и сам должен был отправиться в Святую землю в том же году. Огромная масса крестоносного воинства делала возможным лишь постепенное медленное его продвижение, и проблемы снабжения были его постоянными спутниками. Бабенберг предоставил государю сопровождение до его остановки на венгерской границе — на правом берегу Дуная южнее Пресбурга (современная Братислава). В пресбургском лагере император издал общевойсковой и лагерный устав, как он уже делал это в начале своего второго итальянского похода в 1158 году[430]. Столь большое количество войск, собиравшееся под предводительством Штауфена — прежде в Италии, а теперь в крестовом походе — обязательным образом предполагало подобные распоряжения, обеспечивавшие дисциплину и внутренний порядок.
4 июня государь был торжественно принят в Гране (ныне Эстергом) королем Венгрии Белой III и его супругой Маргаритой, сестрой французского короля Филиппа II Августа. В этом случае наилучшим образом оправдала себя договоренность о беспрепятственном продвижении войска, достигнутая в предыдущем году благодаря архиепископу Конраду Майнцскому. Прекрасные отношения с королевством Арпадов были скреплены помолвкой одной из дочерей Белы III с герцогом Фридрихом Швабским, чью прежнюю невесту, обещанную ему в 1181 году датскую принцессу, пришлось за два года до этого отослать обратно на ее родину из-за возникших противоречий с ее братом королем Кнудом (Канутом, Кнутом) VI.[431] Дальнейший путь Штауфен проделал на корабле вниз по Дунаю. Большая масса крестоносцев двинулась дальше по суше.
В конце июня крестоносное войско остановилось в Белграде, достигнув границы с Византийской империей. До сих пор кампания протекала беспрепятственно. Мягкая сухая погода благоприятствовала продвижению войска. В лагере рыцарей-крестоносцев царило оживление. В Белграде император повелел устроить турнир и 60 оруженосцев посвятил на нем в рыцари. Фридрих проследовал на корабле до самой византийской крепости Браничево (современный Костолак), расположенной при впадении в Дунай Млавы. Только тут, где его с готовностью принял здешний византийский наместник, все было перегружено на повозки. Флот был передан в дар венгерскому королю. В начале июля войско вышло из Браничево. Вдоль долины Моравы пролегала важнейшая сухопутная магистраль, ведущая в Византию и с полным основанием названная «дорогой крестоносцев». На следующем за ней отрезке пути предстояло пересечь труднопроходимый «Болгарский лес»[432]. К тяготам пути добавились теперь многочисленные мелкие, но в целом весьма досаждающие нападения на отдельные части крестоносного войска, зачинщиков которых усмирить было не так-то легко. Вскоре, однако, ответственность за них целиком была возложена на греков.
В конце июля войско вступило в Ниш, где сербский князь Стефан Неманя, в соответствии с данным в Нюрнберге обещанием, позаботился о достойном приеме. Император, однако, не принял сделанного ему сербами предложения о заключении союза против Византии, к которому уже примкнули в Нише болгарские князья Петр и Иван Асени. Впрочем, Фридрих сумел сохранить хорошие отношения с этими властителями, чтобы при необходимости обеспечить себе поддержку против Восточного Рима. Тогда же в Нише была устроена помолвка племянника Стефана Немани с дочерью Бертольда, герцога Андекса и Мерании. Таким образом, дружественные отношения с сербами были подчеркнуты матримониальной связью пусть не с самими Штауфенами, но с одним из значительнейших князей Империи. Несмотря на то что, в соответствии с обещанием, вторично подтвержденным византийским посольством, болгарские перевалы на дальнейшем пути должны были держать открытыми, во время следующего перехода, начавшегося в начале августа, рыцарям-крестоносцам пришлось снова бороться с набегами. Вместе с тем не могло быть и речи о соответствующем снабжении войска в этой зоне, в предшествующие годы разоренной войнами.
Вполне возможно, что в это время, в виду надвигающегося крестоносного войска, а также из-за установленных в Нише контактов Барбароссы с сербами и болгарами, император Исаак решился на кардинальный поворот в своей прежней политике. Он завязал отношения с султаном Саладином, приказал пленить пребывающих при его дворе посланников Барбароссы и в конце августа через своего уполномоченного обвинил Штауфена в том, что в действительности тот намеревается захватить Константинополь, дабы посадить здесь на престол своего сына герцога Фридриха Швабского. Тем временем государь в полной мере осознал весь масштаб неприятия крестового похода византийцами. В Софии, вопреки договоренности, не обнаружилось удовлетворительных условий для организованного снабжения войска. На следующем участке пути через «Ворота Траяна» (современная Василица) к Филиппополю (современный Пловдив) ему впервые преградил дорогу византийский военный отряд, который, впрочем, быстро удалился восвояси. Точно так же, как и София, Филиппополь встретил крестоносцев, вступивших в город 24 августа, практически обезлюдевшим.
Здесь, наконец, стало ясно, что о дальнейшем продвижении вперед крестоносного войска нельзя более и думать. Обширную часть греческой империи, начиная от Филиппополя, Барбаросса повелел в последующие месяцы подвергнуть разорению и опустошению. Во многом это была вынужденная мера по переводу армии на самообеспечение, ввиду не соблюденного договора о поставках продовольствия. Фридрих Швабский занял тем временем цветущий город Берое (ныне Стара Загора), где расквартировал свои войска на долгое время. Вероятно, вследствие нехватки продовольствия крестоносцы были вынуждены сильнее рассредоточиться по стране, но так, чтобы избежать опасности, связанной с вытекающим отсюда ослаблением армии. В начале ноября император перебросил свои главные силы к Адрианополю (ныне Эдирне) и расположился на зимних квартирах в оставленном жителями городе. Очевидно, за этим стояли не только необходимость снабжения войск, но и намерение подтянуть их поближе к Византии, которым руководствовался Штауфен. В послании Генриху VI, написанном в эти дни[433], он настоятельно просит короля к марту 1190 года снарядить корабли из Генуи, Венеции, Пизы и Анконы против Константинополя. Сам император намеревался атаковать город с суши. Таким образом, государь подхватил брошенный ему еще летом со стороны василевса упрек — в то время неоправданный — о его планах прямого военного захвата столицы Восточной Римской империи. Даже в эти ноябрьские дни едва ли можно с полным правом приписывать ему вытекавшие из этого намерения планы: определенно и впредь первоочередной целью Штауфена было осуществление крестового похода.
Продолжение масштабных набегов, совершаемых крестоносцами, которые при этом доходили до Македонии южнее Родоп и уже завладели всей Фракией, обеспечивало достаточное снабжение войска. Где-то на рубеже 1189 и 1190 годов Барбаросса согласился на предложение бывшего тогда в Нише болгарского князя Петра Асеня предоставить ему большое войско против Византии. На заключение долговременного союза он, впрочем, не пошел, дав, тем не менее, понять в дружеских выражениях, что готов и далее принимать от болгар помощь[434]. Под этим силовым нажимом, грозившим вылиться весной в осаду его резиденции, василевс не устоял и сдал позиции. 21 января 1190 года к Фридриху в Адрианополь прибыли послы Исаака и передали, что византиец готов к переговорам. Уже 14 февраля вернулись отправленные в Константинополь послы — граф Бертольд фон Хокёнигсбург, Марквард фон Аннвайлер и Марквард фон Нойенбург. Из дворца василевса они принесли неожиданно радостное известие: Исаак взял на себя обязательство в полной мере поддержать крестовый поход.
Барбаросса стал спешно готовиться к выступлению. Слишком долгой оказалась задержка в греческой империи, силы крестоносного рыцарства сосредоточились на совершенно чуждых главному предприятию делах и на решении текущих проблем. В начале марта, уже перед наступлением изначально оговоренного с императором Исааком срока, Штауфен выступил из Адрианополя — через день после своего сына-герцога. В среду Страстной недели, 21 марта, из Галлиполи началась переправа через Геллеспонт с использованием византийских кораблей. Неделей позже последним из крестоносного войска последовал этим путем и государь, выступив в самый последний, самый трудный поход в своей жизни. Несмотря на его преклонный возраст, почти 70 лет, за императором нельзя было заметить никаких признаков слабости. Напротив, во время многократных мелких, но снова и снова возобновляемых нападений на крестоносцев он в высшей степени энергично участвовал в оборонительных действиях[435].
