Цезарь Короленко - Личностные расстройства
У лиц с ДЛР присутствует постоянная тенденция использовать в качестве организующей психологической защиты интроекцию объекта в свою психическую структуру. Вследствие такой психологической операции пациент/пациентка фактически идентифицируют себя с объектом, инкорнируя в себя последний. «Интроецированное» депрессивное состояние, свойственное ДЛР, соединяется с элементом аналитической (зависимой) депрессии, описанной впервые Р. Шпитцем (R. Spitz) [11]. Аналитическая депрессия развивается в детском возрасте, начиная от первого месяца жизни у детей, лишенных материнской опеки. В случаях обретения ребенком материнской заботы в критическом периоде от трех до конца пятого месяца аналитическая депрессия быстро исчезает.
М. Кляйн [4] подчеркивает, что депрессивные пациенты бессознательно интроецируют и интернализируют (усваивают) наиболее отрицательные качества значимого объекта. Его/ее положительные свойства могут вспоминаться, но отрицательные воспринимаются как части себя.
Усваивая отрицательные черты значимых, любимых ими объектов, дети, например, обвиняют себя в том, что родители наказывают их, пренебрегают ими и оставляют их. Они представляют себе, что пренебрежение и покидание их родителями случились из-за обиды на них, на их нечуткость, непонимание. Такой механизм позволяет уйти от переживаний психической травмы и преждевременной потери, в связи с идеализацией потерянного объекта и отнесением всех отрицательных моментов к своим «Я»-качествам. Отрицательным следствием вышеуказанного положения является то, что сформированная в раннем детстве депрессивная модель оказывается, как правило, очень стойкой и удерживается в последующих возрастных периодах. Ощущение «я — плохой/плохая» укрепляется, формируется страх того, что собственные отрицательные качества будут распознаны другими, что приведет к отвержению. Положительное значение влияния интернализации «плохого объекта» заключается в сохранении ощущения возможности потенциального изменения происходящего своими силами по механизму — «поскольку все плохое находится во мне, я в состоянии изменить это». Чувство возможности самоулучшения имеет большое значение, во всяком случае, оно предоставляет шанс и позволяет не погрузиться в чувство беспомощности.
Аналитический компонент обнаруживается у носителей ДЛР в виде идеализации: высокой оценки и даже восхищения другими, поскольку лица с ДЛР находятся в поиске идеализированных объектов для компенсации чувства собственной неполноценности.
Стимулирование формирования депрессивной организации психики может быть связано с блокированием переживания детьми чувства скорби. Если родители руководствуются в воспитании его отрицанием, считая это чувство опасным для ребенка, и создают впечатление, что ничего не произошло, например, в случаях смерти близких людей, в случаях развода, покидания, естественное чувство скорби репрессируется в бессознательное и превращается в убежденность, что что-то не в порядке с самой/самим собой. Дети начинают считать, что скорбь является проявлением эгоизма, что она травмирует родителей. В результате развивается чувство вины при всяком проявлении скорби, возникает чувство ненависти к себе за выражение этой эмоции.
Развитие у детей депрессивной основы и динамики бывает непосредственно связано с депрессией у кого-то из родителей. Этот фактор особенно значим в младенческом возрасте. Если у матери имеет место серьезная депрессия, постоянно существует реальная опасность формирования чувства, а затем и убеждения в том, что она объясняется реакцией матери на поведение ребенка, что его желания и потребности не приемлемы для нее, и поэтому заставляют ее страдать. Подобная динамика происходит на фоне влияния депрессивной позиции и является «гомономной» по отношению к ней, что делает депрессивное развитие прогредиентным и малообратимым. В дальнейшем содержание самообвинений расширяется. Лица с ДЛР, например, обвиняют себя в эгоизме, нечуткости, тщеславии, зависти, жадности и др. Они убеждены, что все плохое, случающееся с ними, заслужено ими. Лица с ДЛР в качестве компенсации своего негативного мнения о себе часто помогают другим, «уходят с головой» в гуманитарную активность. Н. Маквильямс [9] обнаружила эти особенности у психотерапевтов с депрессивной динамикой.
В заключение следует подчеркнуть, что психотерапия пациентов/пациенток с ДЛР имеет определенную специфику. Их чувства, эмоциональные реакции и переживания способны вызывать у находящегося в эмоциональном контакте с ними психотерапевта интенсивный контрперенос с эмоциями безнадежности и отчаяния. Некоторые из пациентов/пациенток эмпатизируют состояние терапевта, его/ее депрессивные чувства и возлагают на себя вину за их возникновение. У части этих лиц возникает страх покидания, который усиливается, если во время следующей встречи психотерапевт ведет себя сдержанно, дистантно. К. Марода (К. Maroda) [8] считает, что в таких случаях нужно принимать во внимание, с одной стороны, возможность возникновения риска отчуждения, когда терапевт настолько дистанцируется от клиентов/клиенток, что перестает чувствовать их депрессию; а с другой — факт того, что слишком сильное сближение с интенсивным эмоциональным контрпереносом в дальнейшем также неизбежно приведет к другой форме дистанцирования с отрицательными последствиями для терапии. Объяснение содержания (раскрытие) контрпереноса необходимо для того, чтобы пациент/пациентка убедились в способности психотерапевта справляться с сильными эмоциями без какого-либо вреда для себя, что, таким образом, предупреждает возникновение чувства вины за состояние терапевта.
Если снижение настроения терапевта не связано с контрпереносом, но, тем не менее, воспринимается пациентом/пациенткой, этого не следует скрывать. В ответ, например, на вопрос «вы сегодня не в настроении?», можно ответить: «Да, вы правы, я действительно кое-чем обеспокоен, но к вам это не имеет никакого отношения». Пациенты нуждаются в подтверждении, что работа с ними не вызывает неприятных чувств у специалиста. В другом варианте, если сниженное или раздраженное состояние терапевта все же вызвано состоянием/поведением пациентки/пациента, и терапевта спрашивают об этом, К. Марода [8, с. 146] приводит несколько возможных моделей комментария:
1. Действительно, мои чувства были задеты, когда вы обвинили меня в некомпетентности как специалиста во время предыдущей встречи, но я не думаю, что это имеет отношение к моим чувствам сегодня. Снижение моего настроения вызвано личными проблемами, а не вашим поведением.
2. Все в порядке. Меня не обидели ваши высказывания. Я знаю, что вы были в состоянии напряжения, потому что хотите изменить свой жизненный стереотип, а это дается вам нелегко. Мое сниженное настроение не связано с вами. Не беспокойтесь.
3. Вы правы, я действительно чувствую себя неважно в связи со вчерашней встречей. Но дело не только в этом. Вы уже не первый раз «наезжаете» на меня в последние две недели, обвиняя меня в непрофессионализме. Я до сих пор не понимаю, что происходит, и почему у вас возникают такие чувства. Эти затруднения в нашем контакте приведут, в конце концов, к пониманию причины и помогут мне разобраться в ситуации.
Последний вариант наиболее труден и используется очень редко. Все вышеперечисленные модели способны вызвать реакции как облегчения, удовлетворения, так и гнева и разочарования. В идеале изложенные сценарии должны удовлетворять обе стороны, увеличивать возможности инсайта, устранять препятствия, мешающие эффективной терапии.
Список литературы
1. Abraham, K. A Short Study of the Development of the Libido, Viewed in Light of Mental Disorders. In Selected Papers or Psycho-Analysis. London, Hogarth Press, 1927.
2. Fairbairn, W. Psychoanalytic Studies of Personality. London, Routledge, 1952.
3. Klein, M. Eine Kinderentwicklung. Imago, 1921. 7, 251–309 p.
4. Klein, M. Mourning and Its Relation to Manic-Depressive. States. In Love, Guilt and Reparation and Other Works 1921–1945. New York, The Free Press, 1975.
5. Klein, M. Contributions to Psycho-Analysis. London, Hogarth Press, 1950.
6. Klein, M. Our Adult World and Its Roots in Infancy. Human Relations, 1959, 12, p. 291–303.
7. Laughlin, H. The Neuroses. New York, Appleton-Century-Croft, 1967.
8. Maroda, K. The Power of Counter-Transference. Nortvale. NJ. Aronson, 1991.
9. McWilliams, N. The Psychology of the Altruist. Psychoanalytic Psycho logy, 1984. 1, 193–213.
10. Slater, P. The Pursuit of Loneliness: American Culture At the Breathing Point. Boston, Beacon, 1970.
11. Spitz, R. Аналитическая депрессия. Psycho-Analytic Study of the Chield, II. New York. International University Press, 1946. 313–342.
12. Weininger, O. (The Clinical Psychology of Melanie Klein. Springfield, IL. Charles Thomas.
Формирование личностных расстройств кластера «В» и посттравматического стрессового расстройства
Формирование личностных расстройств кластера «В» начинается в детском возрасте и находится в прямой взаимосвязи с влиянием окружающей среды. В процессе развития личностного расстройства для достижения чувства безопасности, контроля, идентичности эти дети ведут себя таким образом, что объективно достигают обратного желаемому результата. Они вызывают у других людей частые отрицательные эмоциональные реакции, что значительно затрудняет возникновение желания и каких-либо попыток сделать для них что-то приятное, как-то помочь им. Такой характер коммуникации не только не смягчает, но и усиливает их дезадаптацию.
