Эдвард Уитмонт - Алхимия исцеления: гомеопатия — безопасное лечение
Очищающая жертва, о которой говорится в строфе Гулльвейг, дистилляция в алхимии и ассимиляция потенцированного подобия, превращают предрасположенность к болезни в потенциал исцеления. Мы сейчас обнаруживаем, что потенциал исцеления должен быть сродни процессам инкарнации и потенцирования символа. Мы достигаем «сути» путем движения от конкретной, воспринимаемой пятью чувствами, запертой в рамках конфликта «реальности» к подобной или соответствующей, не воспринимаемой чувствами, экстрасенсорной реальности. Именно она есть «поле» или «только форма и ничего кроме формы». «Осознание» или присоединение к принципу архетипной сути разрушает тупик и открывает ворота исцелению. «Пытка» Гулльвейг, сознательно перенесенная и воспринятая, становится священным ритуалом трансформации.
Так, Иов был исцелен, когда, не теряя веры в то, что его страдания имеют смысл, он обнаружил, что его сознание ввергнуто в ужас непостижимой тайной Божества, вызвавшего его болезнь, и он сказал: «Я слышал о Тебе слухом уха; теперь же мои глаза видят Тебя» (Иов, 42:5).
Истинное исцеление опирается на трансформацию, или очищение, или присоединение посредством моста подобия к тому аспекту архетипной природы, который породил болезненное расстройство.
Хотя психические образы и методики, стоящие за этой трансформацией, могут значительно различаться в разных «традициях» или школах, в своей основе они выражают одни и те же намерения. Сюда входят не только классификации Парацельса, но также такие отличающиеся, и все же, по сути, аналогичные подходы, как методики трансмутации в алхимии, ритуал освящения воды, в котором духовная материя принесенного в жертву Спасителя передается в форме воды, или самопожертвование путем совершения паломничества к Пресвятой Деве Марии Лурдской. Также нужно отметить античную традицию исцеления в храме Асклепия в Косе. Пациент после самопожертвования должен был оставаться в храме до тех пор, пока на него не снизойдет исцеление во сне или в видении через образ бога, который и давал болезнь, и исцелял ее.
Поскольку все расстройства имеют психосоматическую природу, в том смысле, что каждая проблема — это проблема «Земли-разума-тела», то все возможные и лучшие подходы к исцелению должны определяться отдельно для каждого конкретного человека в каждой определенной ситуации. Такие решения требуют от целителя, чтобы он всегда оставался настороже и смотрел, с какой стороны «стоит» смерть.
АЛХИМИЧЕСКАЯ МЕДИЦИНА
Алхимия утверждает, что вещества, не имеющие человеческой природы, дематериализованные вещества Земли, участвуют в роли замещающих средств в процесс мистической трансформации. Алхимики рассматривали «одухотворенную» субстанцию, как способную стать pontifeх, «построить мост». Они называли ее lapisphilosopkorum(философский камень) или Caelum, Небеса, сравнивали ее с Христом, как imago Dei, подобие человека Богу. Caelum, по словам Юнга, описывается как универсальное лекарство:
...панацея, средство от всех ядов, продляющее жизнь, дающее силы и омолаживающее снадобье. Это «живой камень, камень который имеет дух... он остается в таком состоянии очень долгое время, вечно; будучи живым, он не двигается; он излучает волшебную силу и трансформирует тленное в нетленное и нечистое в чистое; он бесконечно преумножает себя; он прост и потому универсален (И. Г. Юнг,«Избранное», том 14, пар. 770, Princeton Univ. Press, 1963).
Удивительно, но эти характеристики на самом деле могут быть применены к сверхмолекулярным (выше тридцатой) потенциям лекарств, применяемых в классической гомеопатии. Они нетленны, их функциональное действие передается («заражает» объект при контакте) на любой материал, который вступает в контакт с ними. То есть оно передастся па внутренние стенки контейнера, в котором содержится такое лекарство, или па гранулы инертного сахара, с которыми оно смешивается. Когда контейнер, в котором содержалось лекарство, опустеет, его снова можно заполнить или дополнить. Таким образом, некоторые существующие в настоящее время лекарства (и некоторые из них есть у автора) были приготовлены фактически более ста лет назад, но они так же эффективны, как и недавно приготовленные. «Излучению» подвергаются организмы, что может быть зарегистрировано кинезиологи чески на расстоянии, превышающим тридцать футов. Их воздействие включает не только устранение симптоматических нарушений, но, как и говорилось выше, укрепление конституции, и, следовательно, они на самом деле «продлевают жизнь, дают силы и омолаживают».
Символическое «подобное лекарство» в резонансе с критическим паттерном, которому требуется интегративное исцеление, само по себе является живым духом, на уровне психики или тела. Мы здесь дошли до той границы, где наше привычное отделение материи от психики или духа больше не действительно.
ИСЦЕЛЕНИЕ В ДРАМЕ ЖИЗНИ
В ходе развертывания и развития нашей жизни мы снова и снова сталкиваемся с непреодолимыми преградами и кризисами, которые требуют разрешения и исцеления. Есть форма ассимиляции посредством личной или замещающей уступки. Она делается энтелехией собственного поля, поэтому' навязывается нам проблемами, связанными с болезнью или отношениями. Они соединяют и воссоединяют нас с неявной сутью и заново структурирующим потоком информации, психологически и/или физически.
Путем создания нового состояния осознания, нарушенные или деструктивные паттерны, когда они прямо воспринимаются и используются в качестве символического тождества или подобия, трансформируют и реинтегрируют конфликты наряду с новыми импульсами и сопротивляющимся «статус-кво». Допустим, «сообщение» от скрытого драматического намерения нарушителя спокойствия (дьявола) или другого деструктивного агента получено, принято и интегрировано («ограничено, закалено и заново упорядочено») в возможное новое развитие. В таком случае «деструктивный» фактор трансформирован, «потенцирован» в символическом измерении и становится терапевтическим средством.
Если мы должны иметь дело с нашими комплексами таким образом, который может обратить их в исцеляющие факторы, то должны воздерживаться от того, чтобы конкретно представлять их или
идентифицировать себя с ними. Вместо этого мы можем ввести их в «потенцированную» форму символически, психодраматически или при помощи фантазии, рисования, медитации и так далее. По аналогии с проникновением акупунктурных игл в критические точки меридианов тела или проникновением поля гомеопатического лекарства, мы ассимилируем творческие возможности их архетипной сути.
Если эти жизненные проблемы были «переварены, приняты» в их буквальной, не «потенцированной», конкретной форме, то есть в психической идентичности с ними, например, путем углубления в прошлые травмы или несчастья или навязчивого повторения каких-либо действий для удовлетворения эго, тогда они продолжают действовать как отравляющие и патогенные элементы, инвазивные яды. Они заводят в тупик внутренний конфликт и делают нас больными или даже разрушают нас. Они аналогичны тем внешним токсическим субстанциям, которые, будучи употребленными в «сырой», а не в «потенцированной, дематериализованной, символической» форме, далеки от лечебных.
Наши жизненные кризисы требуют символического переживания травмирующих факторов ради самореализации и раскрытия значения. Новый уровень сознания создается, когда наблюдающее «Я» сможет перестать идентифицировать себя с чувством «несправедливого страдания» и сможет противостоять имеющемуся нарушению, рассматривая его как объект наблюдения, как автономную полевую проблему и значение, соответствующее его собственной энтелехии. Хотя это значение отличается от точки зрения сознательного «Я», оно все равно подобно ему, в том смысле, что происходит от намерений личности.
Это может произойти в физической или органической форме, или в обеих, в зависимости от личных и конституциональных факторов. До тех пор пока эго просто отрицает негативный симптом, болезнь, борется с ней, до тех пор пока ее потенциальная ценность искусственно подавляется, она, скорее всего, будет развиваться или возвращаться в других формах. Когда она воспринимается с готовностью принести в жертву старое положение, ее символизм подобия может передать сообщение с указанием ее значения. В этом случае даже смерть может стать исцелением.
Пациентка, страдающая от рака, о которой мы говорили в предыдущей главе, сознательно не хотела заболеть и умереть. Однако обстоятельства, сопутствующие ее предсмертному состоянию выполнили ее бессознательное желание, чтобы ее любили и заботились о ней, она хотела этого всю жизнь. Я вспоминаю другого пациента, у которого в течение одного года после смерти жены развился рак прямой кишки. Якобы в поисках лечения, он согласился поучаствовать в экспериментальном гипотермическом проекте, в котором температура тела поднималась на несколько градусов выше допустимой. В ходе этого эксперимента он и умер. Болезнь «заставила» его воссоединиться со своей возлюбленной женой через символическое «сати», аналогичное обряду сжигания заживо вдов вместе с трупом мужа, который практикуется в Индии.
