Эдвард Уитмонт - Алхимия исцеления: гомеопатия — безопасное лечение
Человек не отбрасывается в прошлое, чтобы снова страдать и переживать фактические и конкретные травматические ситуации в прошлом. Они, скорее, переживаются метафорически и символически, в аналогичной «как будто» форме памяти, психодрамы, управляемой фантазии, сна, переноса и противопереноса и текущих паттернов отношений зрелого человека. Также поддержка терапевта, предложенная им энергия и забота аналогичны, «подобны», по пс идентичны столь желанным в прошлом отношениям между ребенком и родителями. Способы выражения проблем и травм, связанных с отношениями, а также поддерживающая забота изменяются и модифицируются. Они «растворяются» и при этом «потенцируются» так, чтобы не были выражены прямо, а перешли на более высокий уровень сознания. Такое изменяющее растворение делает их более терпимыми. С другой стороны, острота сконцентрированного сознательного разума усиливает и «потенцирует» их. Аналогичные символические модальности выстраивают мост и пробуждают «сущность» архетипных паттернов. Результатом становится изменение в сторону «более здорового» образа жизни.
Мы теперь можем увидеть аналогию между психологической и соматической динамикой, ранее описанной с позиций загадочного парадокса исцеления через ассимиляцию патогенетических подобных потенцированных лекарств в гомеопатии. Как мы можем видеть сейчас, в обоих примерах исцеление происходит через воссоединение посредством выстраивания жертвенного моста (через символическую аналогию или подобие) к тем неявным паттернам, которые, будучи не ассимилированными, создавали расстройства.
Сейчас вопрос заключается в том, почему и как подобие и символическая динамика могут служить средством жертвоприношения и таким образом мобилизовать реструктурирование порядка. Нам нужно более четкое понимание принципа, лежащего в основе подобия, и динамической важности подобия.
ПОДОБИЕ
Что, но сути, есть подобие?
Подобие — изоморфизм. Оно основано на том, что два и более предмета имеют общие элементы формы. Подобие опирается на сходство основного паттерна, или плана. В геометрии, например, две и более конструкции определяются как подобные, если имеют одинаковые пропорции, даже несмотря на то, что размеры у них разные. Два треугольника называются подобными, если у них все углы равны.
Но в более широком смысле любые треугольники, вне зависимости от из размеров и углов, подобны в том, что имеют три угла. Они имеют одинаковый фундаментальный (треугольный) структурный основной план. Все пирамиды подобны, и все розы, и все собаки. Подобны в том, что они разделяют общие основные характеристики, присущие пирамиде, собаке и розе, соответственно. Степень подобия или вариации основной формы могут отличаться, как, например, между пуделем и колли, но изоморфизм остается.
Истинное, полное глубокого смысла (sinnbildliche, символическое, буквально «изображающее значение») подобие опирается на факт, что вещи могут казаться разными с точки зрения их формы, поведения, пространства или времени, но они разделяют одни и те же сущностные характеристические качества. При всем возможном разнообразии (и несмотря на него) определенные сущностные черты или формальные паттерны идентичны. Различия являются функциями развернутого проявления во времени и пространстве. Общие знаменатели выражают паттерны неявных архетипных форм, которые «стоят за» их конкретным проявлением. Подобные феномены есть различные проявления одной и той же реальности неявного порядка, зависящей от времени и пространства.
Поскольку видимая форма — это изменяемое развернутое выражение базового структурного качества неявного порядка, степень или количество отличных элементов, таких как отличия в размере и цвете, пс влияет на подобие. До тех пор пока присутствуют элементы, которые мы воспринимаем как важные для базового паттерна, подобие остается.
Осознанное восприятие общих знаменателей, если абстрагироваться от конкретных отличий проявления, соединяет нас с «чистой», незагрязненной сущностью мыслительной формы. Подобные объекты порождают чувство формального резонанса вследствие их тождества на уровне неявного порядка.
Функциональная эффективность символического ряда опирается на подобие и аналогию и, следовательно, на морфический резонанс через экспликацию общего «сущностного» ядра. Параллельно своему аналогу, морфический резонанс проявляется через идентичность паттерна, которая остается, несмотря на некоторые вариации в основной теме. Воздействие арт-терапии (использование танцевальных движений в лечебных целях) опирается па это усиление, по такому же принципу действует и патология навязчивых действий и отпечатавшиеся на биологическом уровне фиксированные функциональные паттерны. Когда подобные паттерны сталкиваются, они могут привести к исцелению, а могут и привести к повтору патологических реакций, в зависимости от того, были ли они получены в «потенции», то есть в виде символической аналогии, или в «грубой» форме конкретного сходства. В первом случае они усиливают осознанное восприятие, во втором срабатывают как повторение имевших место в прошлом травматических событий.
Орел или ястреб, например, явились воплощением острого зрения, способности достичь духа и захватить власть. Поэтому обе птицы представляли «всевидящее око», ударную и разрушительную власть, как трансцендентальный принцип, приписываемый богу, возможно Зевсу. Аналогично лев олицетворял невозмутимую «королевскую» силу, медведь — неодолимую свирепость.
Эти архетипиые сущности считались богоподобными, они воспринимались как видимые и явные проявления априорных формальных принципов трансперсонального «архетипа» как такового. В обряде инициации или ритуального символического вызывания «богоподобные сущности» волка или медведя, то есть их неявные паттерны или архетипы, извлекались, «потенцировались», как в процессе приготовления гомеопатического средства. В этом процессе неявный информационный паттерн или дух пробуждается и ассимилируется в чистом виде и входит в материальный объект, который видим. Неуверенность древнего примитивного воина и страх столкнуться лицом к лицу с врагом «излечивался» путем принесения в жертву своего обычного «Я» и ритуальной ассимиляции архетипной «информации» о медведе или волке через «психодраматическое» превращение в оборотня, или берсерка.
В другой «замещающей методике» эта сила «извлекалась» путем принесения жертвенного, ритуального уничтожения или убийства и зачастую последующего поедания материальной «оболочки» определенных животных, которые являлись олицетворением и вместилищем священной силы. Так для Одииа и Артемиды это был медведь, а для Аполлона или Марса — волк. При этом «извлечении через жертву» существо очищалось, становилось святым через акт разрушения его физической формы для мобилизации исцеляющей силы неявной архетипной сути. Эта форма жертвы аналогична приготовлению гомеопатического потенцированного лекарства.
Чтобы достичь непредставляемой сути и ее значения, материальная конкретность была отброшена. Такой отказ от материальной конкретности служил для «строительства мостов» к информационной архетипной сути, которая изначально породила развернутое выражение материи.
Нужно четко понимать, что в этой символической системе координат интересующее нас животное является представлением или «каналом» к богу или демону, а не самим богом или демоном. Также для алхимиков золото не было Солнцем, а Солнце не было сердцем в теле. С точки зрения символизма, животное, священная скала или роща, «подобие» золота, Солнца и сердца, являются «наилучшими возможными формальными аналогиями», представлениями и информационными «кодами», тождествами (в функциональном резонансе) непредставимой «сущности» поля. (В примере с золотом, сердцем и Солнцем гомеопатические доказательства и их клиническое применение дают конкретные и практические свидетельства действительности этой точки зрения, глава 2.)
Психологически динамика извлечения «сути» путем принесения в жертву конкретной «материи» реализуется в терапевтической регрессии и в отношении переноса на терапевта символического, но эмоционально окрашенного переживания травматических ситуаций или чувств любви и заботы, отсутствующих и подавляемых вследствие таких ситуаций. Соматически это присоединение к «абстрагированной» сущности происходит через восприятие дематериализованной, потенцированной внешней субстанции-аналога, что подобно вторжению «болезненной» динамики. Парадоксально, но остается фактом, который так сложно принять тем, кто ориентирован па материальное, что более «высокая», то есть в большей степени дематериализованная потенция, оказывает более сильное воздействие.
