Эллен Шелл - Голодный ген
Сначала его потрясло количество добровольцев, потом — их габариты. Почти все пришедшие страдали избыточным весом. У многих было ожирение. К тому времени Блэкберн еще не имел опыта работы с тучными людьми. Как и многие его тогдашние коллеги, он считал, что патологическая полнота вызывается обжорством и нежеланием отказаться от лишней порции. И надо же: десятки толстяков сами вызвались существовать впроголодь не день, не два, а несколько недель! Они были более чем счастливы попоститься!
В ходе эксперимента удивление Джорджа продолжало расти: волонтеры не мошенничали. Они точно следовали указаниям Блэкберна, питаясь ничтожным количеством продуктов, минимально необходимым для поддержания мышечной массы. Чуть-чуть рыбы, чуть-чуть мяса, чуть-чуть птицы. За полтора месяца добровольцы сбросили немало лишних килограммов, а общее их состояние значительно улучшилось. Благодаря сбалансированному питанию мышечная масса полностью сохранилась, случаев обезвоживания, характерных для полного голодания, не отмечалось. Это и требовалось доказать. Блэкберн поблагодарил волонтеров и хотел с ними распрощаться. И тут большинство испытуемых попросило продолжить эксперимент. «Они были готовы на все, чтобы сбросить вес, — вспоминает Джордж, — действительно на все, что угодно».
Блэкберн, естественно, смотрел на вещи глазами оперирующего хирурга, а не эндокринолога. Просьбы добровольцев его растрогали, но иного пути к похуданию, кроме хирургического, он себе не представлял. Однако и эта дорога не была еще протоптанной и гладкой. Разумеется, по сравнению с XIX веком хирургия ушла далеко вперед, никто уже не резал «на глазок», как случалось когда-то, и тем не менее…
В тот период самой распространенной операцией в борьбе с ожирением был еюноилеальный анастомоз (анастомоз между тощей и подвздошной кишками), существенно укорачивающий путь прохождения пищи через кишечник, за счет чего она не успевала перевариваться и абсорбироваться стенками желудочно-кишечного тракта. Метод довольно действенный, но побочные эффекты — инфекции, мочекаменная болезнь, остеопороз, анемия, белковая и печеночная недостаточность — оставались непредсказуемыми и иногда фатальными. И все-таки желающие подвергнуться операции находились во множестве. «В некоторых случаях люди предпочитают смерть излишнему весу», — констатирует Блэкберн. Спрос рождает предложение; многие хирурги не боялись рисковать. За период с 1960-х по начало 1970-х гг. было произведено около 100 тыс. еюноилеальных анастомозов.
Джордж не приложил к этому руки: по его мнению, игра не стоила свеч из-за вероятности неудачи и высокого уровня смертности после операции.
Предлагались и более безопасные методы преодоления тучности. Один из них — фиксация челюсти. Английский медицинский журнал «Ланцет» так описывал эту достаточно простую процедуру: «Под местной анестезией просверливаются два небольших межзубных канала между каждым клыком и малым коренным зубом и верхняя челюсть соединяется с нижней проволочным ограничителем. Пациентам даются инструкции по гигиене полости рта».
Инструкции инструкциями, но элементарная чистка зубов становилась при зафиксированных челюстях подлинной пыткой, да и разговаривать было сложно. Питание происходило в основном через соломинку. В общем, главная цель — поставить преграду неумеренному чревоугодию — достигалась, но ей сопутствовали несчастные случаи и даже гибель тех, кто решился на фиксацию челюстей: из-за проволочного ограничителя случайная рвота вела к летальным последствиям. Но положим, рекомендованные шесть месяцев добровольных мучений проходили без печальных происшествий — результат все равно был весьма сомнительным: к собственному ужасу, пациенты стремительно набирали сброшенные килограммы, как только их челюсти (и аппетиты) получали свободу. Некоторые врачи пробовали предотвратить рикошетный скачок веса, рекомендуя ношение специальных, туго затягивающихся на талии нейлоновых ремней. В такой сбруе, думалось им, много не съешь. Последствия оказались двоякими: одни пациенты не позволяли нейлону встать между ними и калориями, попросту разрезая медицинские вериги: другие, более честные, уподоблялись песочным часам, узко стянутые посередине и раздувшиеся сверху и снизу. Подобных мазохистов находилось мало, а о снижении веса не было и речи.
Более продуманной и остроумной инновацией стал внутрижелудочный баллон. Опускаем его на трубочке по пищеводу и накачиваем через нее воздухом — вот и все. Баллон занимает часть пространства, предназначенного для пищи. Просто, как все гениальное, и, на первый взгляд, безопасно: немного латекса и воздух, стоит ли беспокоиться? Но вскоре выяснилось, что «баллонизация» способствует возникновению язвы и эрозии желудка. Плюс к тому процедура стоила весьма дорого и была не особенно эффективной. В 1988 г. авторитетный журнал «Гастроэнтеролоджи» подвел неутешительные итоги использования внутрижелудочных баллонов, и от них практически отказались.
Тем временем хирурги разработали очередной новый метод — бандаж пищевода, — вдохновленные, должно быть, рассказами о японских рыбаках, которые приспособили к своему ремеслу бакланов. Такая рыбалка распространена по берегам реки Нагара. Прирученным птицам стягивают шеи и отпускают на волю. Бакланы ловят рыбу, но отправить ее в желудок не могут: пищевод слишком узок. Хозяева птиц вытаскивают полупроглоченную добычу — и дело сделано.
Однако то, что хорошо для рыболовов Японии, где такая рыбалка стала неплохим аттракционом для туристов, не прижилось в новом качестве вне Страны восходящего солнца. Бандаж вызывал развитие тяжелых, иногда смертельных инфекций пищевода. Кроме того, пациенты жаловались на неудобства от наложения бандажа куда активней и громогласней, чем бакланы.
Испробовав то и это, хирурги, занимающиеся проблемами ожирения, вновь обратили самый пристальный взгляд на желудок. Что представляет собой его деятельность? Попросту говоря, непрестанное перемешивание огромного количества продуктов и напитков в бочке с кислотой. Работа прямолинейная и грубая; поэтому желудок менее капризен и прихотлив, чем другие, более деликатные органы. Количество требуемой организму еды прямо пропорционально размерам желудка: уменьшив его, мы уменьшим и аппетит — такой вывод несомненен, по крайней мере теоретически. В тех статистических пределах, которые доступны на сегодняшний день, подтверждает его и практика. Профессор Колумбийского университета, член коллегии терапевтов и хирургов Майкл Д. Гершон, автор своеобразной оды пищеварительному тракту — книги «Второй мозг», пишет, что рецепторы, реагирующие и на давление, и на определенные питательные вещества, автоматически дают нервным центрам сигнал о нежелательности дальнейшего поступления съестного, когда желудок наполнен. При небольшом его объеме это происходит, само собой разумеется, значительно быстрее. Следовательно, искусственно сокращая размер желудка, можно не только умерить количество входящей в него пищи, но и в большинстве случаев укротить чувство голода.
Может быть, желудок и уместно назвать вторым мозгом, но оперировать его гораздо проще, хотя и здесь, конечно, не обходится без проблем. Например, объем желудка пытаются уменьшать, накладывая на верхнюю его часть пластиковый жгут шириной 1 см. Желудок не режут, не сшивают, не прокалывают, но осложнения все же случаются нередко: если фиксатор слишком стягивается, стенки желудка слипаются, вызывая боль и механические повреждения.
Усовершенствованной версией описываемого метода стала так называемая вертикально бандажированная гастропластика,[4] устраняющая проблему слипания стенок. Она сделалась довольно популярной. Оба метода используются по сей день, но Джордж Блэкберн прибегать к ним не рекомендует.
В его большом офисе, расположенном на первом этаже Медицинского центра диаконис — Бет-Израэль, можно познакомиться с диковинным одеянием, которое Джордж называет «костюмом сострадания». Штуковина эта сшита из двух слоев материи; пространство между ними заполнено песком. Внешне «костюм сострадания» напоминает скафандр астронавта и весит около 15,5 кг. Надев его, становишься малоподвижным и неуклюжим и на собственном опыте познаешь, что чувствуют тучные люди каждую минуту «Теперь, — улыбается Блэкберн, — вы, должно быть, понимаете, почему наши толстяки, зная обо всех возможных осложнениях, готовы лечь под нож хирурга — лишь бы не влачить постылую ношу через всю жизнь». Не знаю, согласится ли Джордж с таким определением, но я бы назвала доктора Блэкберна проповедником обходного желудочного анастомоза.
«Видя молодого человека, тянущего, скажем, на 127 кг, этакого типичного игрока в американский футбол, я могу, словно через магический кристалл, запросто заглянуть в его будущее и обнаружить там диабет, резистентность к инсулину и массу других проблем. Как можно позволить людям прямым путем идти в львиную пасть ожирения? Нет, мне не думается, что хирургия сколько-нибудь жестока».
