Филипп Бассин - Проблема «бессознательного»
Основываясь на такой концепции индивидуального сознания, Soukal полагает, что трактовка проблемы сознания, предлагаемая Müller, является интеллектуалистической и основана на смешении понятий сознания индивидуального и сознания общественного, сознания как категории социально-исторического порядка. Это вытекает, по мнению Soukal, из того, что, по Müller, содержанием сознания являются только «общественные» отношения. Индивидуальное же сознание, подчеркивает Soukal, отражает и ряд «внесоциальных» моментов. Общественное бытие создает предпосылки для формирования индивидуального сознания, причем бесспорным является то, что оно само оказывается одной из таких важнейших предпосылок. Но отождествлять индивидуальное сознание с его общественными предпосылками, по мнению Soukal, столь же неправомерно, как отождествлять его с предпосылками физиологическими (ошибка, которую, по мнению Müller, допускает Weinschenk).
§55 Несколько критических замечаний о немецкой дискуссии по проблеме сознания (1960—1961)Приведенные выше положения позволяют получить представление о вопросах, преимущественно затрагиваемых при обсуждении проблемы сознания в последние годы за рубежом, о методах подхода к этим вопросам и о причинах, по которым логическое развитие всего этого направления мысли неизбежно приводит, как мы увидим позже, к постановке проблемы существования и функций неосознаваемых форм психики и высшей нервной деятельности.
Если обратиться к некоторым другим данным на ту же тему, как, например, к обсуждению проблемы сознания, проводившемуся систематически на протяжении нескольких лет в США «Мэси-Фаундэйшн» [225], то легко отметить, что принципиального расширения тематики не происходит[29]. В дискуссиях, организованных «Мэси-Фаундэйшн», был затронут ряд интересных частных вопросов, таких, как зависимость особенностей сознания от темпа биохимических реакций, развертывающихся в мозговой ткани, взаимоотношение сознания и эмоций, связь сознания с явлениями гипноза и сна, роль коры в поддержании бодрствования на разных уровнях онтогенеза и т.д. Однако когда возникал вопрос о более общем понимании проблемы, то участники этих обсуждений либо не выходили за рамки двух очерченных выше основных подходов, либо же (что преобладало) старались по возможности в это общее истолкование вообще не углубляться. В не менее отчетливой форме эти же тенденции проявлялись и во многих других случаях.
Нам хотелось бы, прежде чем мы перейдем к рассмотрению вопросов, более непосредственно связанных с проблемой «бессознательного», сформулировать несколько критических замечаний по поводу изложенных выше споров о природе сознания, в частности по поводу приведенной немецкой дискуссии. Мы не можем с уверенностью исключить, что наши замечания вызваны в каких-то случаях лишь недостаточно ясным пониманием точки зрения критикуемого автора. Если это действительно так, то мы заранее просим извинения у наших зарубежных коллег за возможные неточности в характеристике их позиций.
Weinschenk, отвергая представление о сознании, как об эпифеномене физиологической активности, рассматривает последнее как определенное звено в причинно-связанной цепи событий, приводящих к конечным адаптационным эффектам мозговой деятельности. Однако он допускает далее существенную оплюку механистического характера. Из того факта, что сознание требует для своей реализации определенных физиологических условий, в частности нормального кровоснабжения мозга, Weinschenk делает вывод, что сознание является принципиально таким же проявлением жизнедеятельности, как и любой другой вегетативный процесс. Вся проблема социальной детерминированности сознания таким образом снимается, и возникают основания полагать, что «сознание» для Weinschenk — это лишь физиологическая функция мозга, которую можно рассматривать в полном отвлечении от того психологического содержания, с которым она связана. Анализ проблемы локализации, даваемый Weinschenk окончательно убеждает, что это действительно так.
Проводя этот анализ и правильно, на наш взгляд, подчеркивая, что принципиально сознание локализуемо, Weinschenk приходит далее к выводу, что наиболее вероятной зоной локализации сознания являются подкорковые формации, поскольку после гемисферэктомий у животных не исчезает реактивность, элементарная способность к адаптации и т. п. Подобное заключение делает очевидным, что, по Weinschenk, сознание — это не более чем способность к субъективному переживанию ощущений, которая может существовать как потенциальная функция мозгового субстрата, принципиально не зависящая от того, что именно воспринимается. При таком истолковании понятие сознания лишается своего социального генеза, приравнивается фактически к понятию «психика» и происходит запутывающее весь дальнейший анализ неправомерное проникновение представления о сознании в его гносеологическом смысле в чисто «онтологическую» концепцию.
Мы не можем, следовательно, согласиться с подходом, который предлагает Weinschenk. Основным дефектом этого подхода является так называемая биологизация всей проблемы сознания, упрощенное понимание сознания как чисто физиологической функции, сведение всего вопроса о социальной природе сознания к проблеме только конкретных «содержаний» сознания, словом, возврат к старому пониманию сознания как некоторой формы или способа переживаний, которые также безразличны к тому, что именно переживается, как, по ироническому выражению Л. С. Выготского, безразличны меха к налитому в них вину. Что же касается интересных мыслей Weinschenk об отношении сознания к подготовляющим его деятельность нервным процессам, которые могут, однако, оставаться за его порогом, то к их рассмотрению мы еще вернемся.
При такой оценке позиции Weinschenk естественно сочувствие, которое вызывает иной подход к тем же вопросам Müller. Müller полностью признает специфический смысл, который следует придать понятию сознания, если мы хотим избежать логической путаницы. Он подчеркивает зависимость сознания от социальных факторов и различие гносеологического и естественно-научного истолкований сознания. Тем самым он отвергает биологизирующую трактовку Weinschenk и придает рассмотрению всей проблемы более глубокую форму. Вместе с тем он допускает, насколько мы можем судить, ряд характерных неточностей.
Касаясь вопроса о возможности локализации сознания, он отвечает на него отрицательно. Выделение соответствующей зоны по признаку ее «необходимости» для реализации сознания приводит, по его мнению, к беспредельному расширению этой зоны. Зона эта должна быть, по Müller неопределенно широка также и потому, что эволюционная физиология указывает на нарастающую диффузность представительства более новых в физиологическом отношении функций. Учитывая эти обстоятельства, можно, с точки зрения Müller, говорить о мозговой локализации только физиологических «предпосылок» сознания, но не сознания как такового.
Эта аргументация представляется нам, однако, недостаточно строгой. Если зона локализации условий, «необходимых» для реализации сознания, действительно, трудно ограничима, то зона локализации факторов, определяющих существенные особенности сознания, может быть, напротив, достаточно узкой. Это обстоятельство справедливо подчеркивает Fessard, усматривая именно в нем основание для выделения определенной категории мозговых структур и нервных процессов, имеющих «особое» отношение к сознанию. Второй аргумент Müller легко парируется указанием на то, что за нарастающей диффузностью мозгового представительства филогенетически более новых функций почти всегда скрывается лишь трудно распознаваемое усложнение системного характера этих функций, отнюдь не снимающее принципиально вопроса о локализуемости последних. Наконец, заключительная формулировка Müller — «локализуемы лишь физиологические предпосылки сознания, но не сознание как таковое» — как нам представляется, весьма характерна для многих зарубежных представителей «социологического» направления при трактовке проблемы сознания. Она неизбежно приводит к отрыву идеи сознания от представления о конкретном мозговом субстрате, поскольку в ее основе лежит своеобразное допущенное Müller логическое соскальзывание, на которое ему с основанием указывает Soukal, а именно — подмена понятия сознания индивидуального понятием сознания общественного.
