Валерий Аграновский - Ради единого слова
Каждая ежедневная планерка в «Комсомольской правде» включает в себя обязательное сравнение только что вышедшего номера газеты с номерами других центральных газет: где «мы их», где «они нас», что поправимо, а что упущено. Довольно часто газеты, используя прекрасные факты, «портят тему» бездарным исполнением, неточностью концепции, выбором не того жанра, неудачным поворотом, бездоказательностью, фактологической ошибкой, допущенной в тексте, и т. д. А можно ли доосмыслить факт, «дожать» тему, довести ее до ума, найти иной, мы часто говорим, «наш» поворот? Воспользоваться ли уже известным фактом или поискать новый? Все это и становится предметом обсуждения на планерках и редакционных летучках.
В-пятых, «жернова» — постоянно действующий (к сожалению, не с той периодичностью, с какой хотелось бы) творческий семинар молодых журналистов «Комсомольской правды». Ведут его по очереди опытные газетчики, но дело даже не столько в квалификации «ведущих», сколько в искреннем интересе «ведомых», которые получают редкую возможность выговориться, то есть реализовать одну из продуктивнейших форм самообразования.
На «жерновах» кроме некоторых теоретических вопросов разбираются главным образом газетная практика. Берется конкретное редакционное задание, полученное или уже выполненное сотрудником, и проигрывается от начала до конца весь путь рождения замысла и его воплощения, каждый участник семинара имеет право выступить со своим толкованием факта, со своей концепцией, с предложением той или иной тактики сбора материала, жанра, поворота темы и т. д. Мы «перемалываем» факты, а иногда и косточки участников семинара, если учесть, что «жернова» снабжены живой атрибутикой, например песочными часами, в которых берется слово с непременным условием уложиться в один или два «песка», если учесть, что позволительно «молоть любую ахинею» и смеяться столько же, сколько быть серьезным, надо признать, что эффективность семинара выше всяких предположений.
В-шестых, читательские письма — основной поставщик фактов, хотя лично я к этому каналу отношусь весьма сдержанно, исходя из того, что преувеличивать значение письма в газете так же опрометчиво, как и преуменьшать.
Не буду трогать классификацию писем по А. И. Верховской:[25] письма-оценки, письма-жалобы, письма-информация и прочие, коснусь только тех, которые содержат факт. Кстати сказать, писем-идей и писем-тем, справедливо не упомянутых в классификации А. И. Верховской, чрезвычайно мало, в газетной практике они буквально на вес золота.
Итак, письма-факты. Вариантов — множество. Одно письмо может отражать целое явление, но бывает и так, что годовой поток писем с примерно одинаковыми фактами не дает никаких оснований для газетного выступления. Однако не в этом дело. Главное, что оценка фактов, содержащихся в письмах, принадлежит не какому-нибудь «дяде», а нам, журналистам. Именно мы обязаны «увидеть» нечто за фактом, «разглядеть», «угадать», «предположить», «почувствовать» — и все это совершенно невозможно без знаний, без информированности, без социального опыта. Таким образом, мы возвращаемся «на круги своя» — к разговору об уровне нашего профессионализма.
Желая в какой-то степени компенсировать недостатки в этом уровне, редакция придумала «час письма» — форму коллективного обсуждения фактов. Совещание, условно ограниченное часом, проводится один раз в две-три недели под председательством заместителя главного редактора и с привлечением всех «свободных мозгов» редакции. Цель — вынести на коллективное обсуждение наиболее интересные письма, то есть содержащие интересные факты, с тем чтобы нащупать тему, ее поворот, выработать концепцию, наметить тактику сбора материала, определить жанр будущей публикации. Программа, как видите, примерно соответствует программе «жерновов», но разница существенная: там обучение, здесь — практическая потребность; там — без обязательных выводов, здесь — с обязательными решениями, принимаемыми председательствующим: положим, тема такая-то, в командировку выезжает такой-то, срок исполнения тогда-то. Это не мешает между тем добровольности посещения «часа письма», потому что ни одно исполнение не навязывается, всегда учитываются интересы конкретных сотрудников редакции, а сам ход обсуждения — достаточно профессиональный урок мастерства.
Итак, заинтересованный отдел выносит «свое» письмо на коллективное обсуждение. Кабинет заместителя главного редактора. На каждом стуле — по два человека. Читается письмо вслух, с выражением. Затем пауза. Затем первое робкое предложение по поводу темы и модели будущего очерка. Тут же «протест», и — новое мнение, высказанное чуть громче. Цепная реакция, заканчивающаяся мощной «мозговой атакой» и всеобщим удовлетворением. Организационный вывод. И — следующее письмо. «Тише, товарищи! — говорит заместитель главного. — У нас осталось всего полчаса!»
В итоге: факт осмыслен, замысел рожден, тема нащупана, концепция есть.
Как все это осуществляется практически, покажу на импровизированном «часе письма», сделав попытку продемонстрировать процесс создания концепции.
СОЗДАНИЕ КОНЦЕПЦИИ
В письме, пришедшем в редакцию, содержался следующий факт: на крупном сибирском заводе уличен во взяточничестве секретарь комитета комсомола. Взятки он брал, участвуя как представитель общественности при распределении квартир. Все. Фамилия есть, адрес, название завода.
Какова тема? С какой суммой мыслей может отправиться в командировку журналист, сотрудник молодежной газеты? Попробую предложить несколько вариантов:
«Брать взятки плохо» — мысль достойная, правильная, но очень уж тривиальная. Столько писано-переписано на эту тему, что стоит ли прибавлять еще один материал, увеличивая количество, а не качество опубликованного?
«Почему человек стал взяточником?» — это уже интересней, хотя бы потому, что мы не просто ограничимся констатацией факта, а сделаем попытку искать причины. Действительно, случайно или не случайно событие? Быть может, секретарь запутался? В чем же запутался, почему? Или какие-то люди его запутали — жена с непомерными требованиями или друзья в кавычках? Или обстоятельства? Но какие? А может, перед глазами молодого человека был чей-то «привлекательный» пример, оставшийся безнаказанным?
В принципе во всем этом можно разобраться. Но не забудем: речь идет о молодом человеке — раз, и речь идет о молодежной газете — два. Не обезличивается ли «наша» молодежная специфика, не теряется ли «наш» молодежный поворот? Если ставим вопрос о причинах взяточничества «вообще», с одинаковым успехом можно брать в «герои» и врача, обремененного семьей, и старого инженера, и торгового работника, и сотрудника жилотдела исполкома а здесь комсомольский вожак, почти юноша?
Хорошо, подумаем, в этом направлении. Стало быть, молодой человек. Вероятно, лишенный жизненного опыта. И уже взяточник! Кто его «научил»?
Когда успел «научиться»? Не заразился ли он преступным желанием, как заражаются инфекцией, от тех людей, которые больны взяточничеством? Многие болезни нынче «помолодели», вот и коррупция тоже? А что, это достойно внимания! Тем более что заболеванию оказался подвержен не просто молодой человек, а комсомольский вожак.
Пожалуй, мы приближаемся к «нашему» повороту, но чего-то еще недостает, что-то еще не «дожато» — чувствуете? От «холодно» мы ушли, но должно быть «горячо».
В самом деле, размышляем дальше, откуда преступный соблазн именно у комсомольского руководителя? За какие такие льготы он мог бы брать взятки, если занят сбором членских взносов, организацией самодеятельности, воскресников и т. д.? Абсурд. Сама комсомольская работа бескорыстна по своей сути.
Но вернемся к письму: наш «герой» брал взятки при распределении квартир. Следовательно, у него был «голос» достаточно весомый, если он рисковал брать деньги, а затем выполнять свои преступные обязательства. Иными словами, наш секретарь обладал достаточным авторитетом? И в традиционном «треугольнике», обычно обсуждающем квартирные дела и состоящем из представителя парткома, представителя месткома и представителя администрации, занял равноправную «четвертую сторону», будучи представителем комсомола? Если это так, рискнем предположить: на данном заводе роль и влияние комсомола выросли до такой степени, что секретарь «мог» брать взятки при распределении квартир и гарантировать исполнение своих оплаченных обязательств!
Это уже совсем «горячо». Последнее мыслительное усилие, и концепция готова. Она прозвучит так: «В условиях, когда комсомол наращивает свое влияние в обществе и приобретает все больший удельный вес, надо быть трижды внимательнее к подбору комсомольских кадров».
