Николай Либан - Истории просвещения в России (Бурсак в общественной жизни России середины XIX века)
учениками медицинской школы доктора Бидлоо, первыми студентами русского университета, слушателями учительской семинарии для народных училищ.
Духовное образование было доверено монахам-украинцам: они были наиболее тесно связаны со старозаветной стариной, с московским боярством, воспитывали учеников в духе покорности власти предержащей и деятельно отстаивали петровские преобразования. В массе же духовенство представляло огромную касту жрецов, держащих в повиновении и невежестве умы, что было страшным тормозом на пути развития страны. Правительство уничтожало боярскую оппозицию. Оппозиция постоянно использовала авторитет церкви в своих узко сословных интересах. Петр уничтожил патриаршество, заменив его духовной коллегией, что в какой-то степени гарантировало от «мятежей и смущения в народе, который может помышлять, что патриарх есть второй государь-самодержец, равносильный или еще больше его»[31]. С уничтожением патриаршества и учреждением духовной коллегии был сделан решительный шаг к откровенному подчинению духовных властей власти светской. С этой поры над церковью устанавливается власть обер-прокурора, «ока государева», наблюдающего за деятельностью коллегии и направляющего ее в желательное для государства русло.
Естественно, духовное сословие оказалось в полной зависимости от государственной власти. Если в Московской Руси церковь уже фактически была орудием в руках государства, то с петровских времен ее теократические притязания были окончательно уничтожены. Петровское правительство смотрело на духовенство как на резерв, удобный для различных государственных надобностей. На сословие налагались обязанности, ничего общего не имеющие с церковной деятельностью: отбывание ночных караулов, явка на пожары, проведение переписи... Священникам давались поручения административного и полицейского характера, вплоть до того, что им вменялось в обязанность «объявлять» Преображенскому приказу или тайной канцелярии о «соблазнах», рассказанных мирянам на исповеди, как то: «измена или бунт на государя, или на государство, или на фамилию его царского величества», или просто слова, «до высокой его императорского величества чести касающиеся или государству вредительные ». Ясно, как мало считалось петровское правительство с церковным установлением[32], видя в духовенстве не больше как род полиции. Если ко всему этому прибавить налоговую политику: козловский оклад, поставка драгунских лошадей, адмиралтейская повинность и введение особых податей и оброков взамен военной службы, то станет ясно, как сильно возросло новое обложение по сравнению с традиционными сборами, которыми исстари облагалось духовенство в виде окладного, неокладного и чрезвычайного сборов.
Духовное сословие, не будучи податным, несло целый ряд повинностей перед государством. Из касты жрецов создавалась, благодаря обязательному обучению в школе, своеобразная «интеллигенция», послушная и исполнительная. Это сословие не испытывало особого влечения к наукам, но было поставлено перед необходимостью выбора: обратиться ли ему в податное сословие, каким оно фактически оказалось в петровское время, хотя юридически это никак не было закреплено, или, преодолев все трудности школьного образования, стать учительным сословием. Разумеется, оно избрало последний путь, и на протяжении ста пятидесяти лет боролось за то, чтобы стать сословием привилегированным. Единственным средством добиться желаемой цели была школа, грамотность, образование, столь необходимое для поднимающегося дворянского государства петровского времени.
С 1721 года прохождение школы для лиц, желающих стать церковнослужителями, становится обязательным. Духовенство обращается в учительное сословие, что содействует его кастовости и замкнутости. Старая практика выборности духовенства приходом исчезает или сводится к формальности, заполнение же церковнослужи- тельских мест всецело зависит от епархиального архиерея, который назначает на вакансии воспитанников своей школы. С тридцатых годов восемнадцатого столетия школы при архиерейских домах превращаются в средние учебные заведения и именуются духовными семинариями. К концу десятилетия духовные школы получили совершенно определенное направление. Меняется и характер духовных академий. Из свободной школы с различным сословным контингентом они превращаются в сословные училища, пополняющиеся исключительно лицами, кончившими семинарию. Это не могло не отразиться на характере самой школы и на тех задачах, которые стояли перед ней. Ни для академий, ни для духовных семинарий не было еще уставов или учебных правил, кроме общих «регул», «Духовного регламента», заимствованных из Киевской академии. Известное единство преподавания и организации достигалось тем, что ректоры и наставники различных типов школ были почти исключительно воспитанниками Киевской академии.
В конце XVIII века митрополит Платон проводит ряд реформ в духовной школе. Он стремится придать образованию большую стройность и систематичность, уделяя внимание богословским дисциплинам и сокращая предметы точного цикла. Митрополит Платон прекрасно понимал межеумочное положение своего сословия. Близкий к придворным кругам, он видел, что верхний слой дворянства, который управлял всей страной, был более чем индифферентен к вопросам религии. Дворянская верхушка втайне радовалась унизительному положению служителей культа, испытывая к ним чувство сословного презрения, в то же время возлагала на них воспитание пасомых в верноподданническом духе. Платон неоднократно давал понять правительству, что духовенство стоит на страже империи и выполняет охранительную роль, которая под силу только образованному сословию, он указывал на несоответствие между идеологическими обязанностями этого сословия и его общественным положением. В конце концов екатерининское правительство должно было приступить к реформам с целью упорядочения духовного образования и изыскания средств для улучшения быта сословия. Однако замыслы эти не были осуществлены, и только в 1795 году, опять-таки при непосредственном участии Платона, Синод решил разделить все семинарии на четыре учебных округа, подчинив их четырем академиям, для чего потребовалось преобразовать петербургскую и казанскую семинарии в академии. Встал вопрос и о низших школах, о так называемых духовных училищах. Практическое осуществление эта реформа получила значительно позднее, при участии Сперанского - государственного секретаря правительства Александра I. Идея создания нормальной школы для духовного сословия была развита им в докладе 1806 года «Об усовершенствовании духовных учебных заведений». Широко используя факты из истории духовного образования в России и опираясь на личный опыт, Сперанский не столько раскрыл нелепые и дикие формы семинарского преподавания, сколько выдвинул смелый проект новой организации школы и дал новый характер содержанию учебных программ.
Из владимирской глуши он попал в Петербург для завершения образования в Главной семинарии при Алек сандро-Невской лавре. Здесь преподавались не только богословские дисциплины, но также математика, опытная физика, механика, естественная история. Жадно впитывал он богатства науки, поражая своих учителей изумительными способностями и обращая на себя внимание начальства, которое втайне готовило ему «клобучок» и архипастырскую карьеру. Трудно сказать, как сложилось бы его будущее, если бы не раздался властный окрик по адресу «князей церкви» князя Куракина, которому нужны были трудолюбивые и способные чиновники. Сперанский мечтал обновить средневековую школу богатством энциклопедических знаний, которыми он сам в это время бредил. Будучи оставлен при семинарии преподавателем математики, он стремился разбудить у своих учеников пытливость ума и развить математическое мышление, чем так щедро был одарен сам. Став префектом семинарии, он приступает к чтению курса риторики, разрушая прежние, схоластические представления о предмете[33]. Вся его педагогическая деятельность ясно свидетельствует о том, что ему был понятен страшный вред непролазной схоластики в преподавании названного типа школы. Тогда-то и родилась мечта о коренной реформе, к осуществлению которой он приступил значительно позднее. Естественно, перед ним вставала вся история школы, в которой он обучался, а затем преподавал сам.
Старейшее русское училище, открытое еще в 1721 году, было типичным учебным заведением того времени, со всеми схоластическими особенностями в системе преподавания и отборе дисциплин. Оно очень быстро развивалось, отвечая запросам времени. Уже через четыре года училище получает наименование Славяно-греко-латинской семинарии, что словно подчеркивает близость к московской академии. К тридцатым годам окончательно стабилизируются его программы. Но уже в 1788 году учебное заведение переживает новую реформу, оно объявляется главной семинарией, своего рода показательным учреждением для всех средних учебных заведений. В 1790 году на основе главной семинарии открывается академия. Таким образом, при Александро-Невской лавре создаются все звенья сословной школы: духовное училище, семинария, академия. В том же году владимирская семинария послала сюда своего лучшего воспитанника, восемнадцатилетнего юношу Сперанского. Через два года он был уже ее преподавателем, а спустя пятнадцать лет приступил к реформе духовной школы.
