Ирина Левонтина - Русский со словарем
Ну и, разумеется, нельзя не вспомнить название популярного телесериала — «Менты», сыгравшее немалую роль в реабилитации этого слова. Изменение оценочного потенциала слова мент особенно заметно на фоне двух его основных жаргонных синонимов — слов легавый и мусор. В отличие от слова мент, для этих двух слов по-прежнему невозможно употребление в нейтральном и тем более положительном контексте.
Никогда не говорят: «Я работаю мусором»; «Я работаю легавым»; «Мелкая шваль, недостойная звания мусора»; «Ингушские легавые — народ бесстрашный». В современном языке встречается даже такое противопоставление: «Ты просто мусор, а не мент».
Эта фраза совершенно понятна любому носителю языка, она выражает ту мысль, что человек, о котором идет речь, — плохой, недостойный представитель правоохранительных органов. Фраза «Ты просто мент, а не мусор» абсолютно не может выражать этот смысл, что ясно свидетельствует о разнице в оценочном потенциале данных слов.
Важно еще вот что. Такие обозначения, как милиционер, сотрудник милиции, работник правоохранительных органов, чересчур длинны и официальны, обиходный язык нуждается в более коротких и фамильярных обозначениях вроде американского коп (полицейский), которое используют и сами полицейские. И тут слово мент имеет все шансы.
Вообще, принятие изначально негативного ярлыка в качестве самоназвания очень типично, особенно для разного рода политических группировок и эстетических направлений. Так, например, слово декаданс означает «упадок», слово декадент первоначально использовалось как ругательство. Однако представители соответствующего художественного направления с удовольствием сами применяли это слово к себе, и постепенно оно стало стандартным наименованием самого течения.
В самую точку
Часто бывает так, что некое слово вдруг выскакивает откуда-то и внезапно оказывается у всех на устах. И уже невозможно поверить, что недавно никто его знать не знал. Ну, кроме кучки специалистов. Вот спроси у любого москвича про ситуацию с возведением новых домов прямо во дворах старых — и любой обязательно произнесет это сакраментальное сочетание: точечная застройка. В нем — в этом сочетании — сосредоточен весь ужас ситуации, когда люди в отчаянии чувствуют, как трясется и идет трещинами их дом, наблюдают, как вырастает стена нового строения прямо перед их окнами, закрывая им солнце, глохнут от нечеловеческого шума строительных работ, задыхаются от цементной пыли — понимая при этом, что нарушены все и всяческие нормы, но жаловаться бесполезно, потому что цена вопроса слишком высока.
Точечная застройка звучит сейчас почти так же угрожающе, как недавно звучало другое модное сочетание — точечный удар (в отличие от ковровой бомбардировки).
Точечная застройка — и вот уже спилены тополя, посаженные в детстве на субботнике — а вот уже котлован зияет на месте детской площадки…
Между тем, не то чтобы сочетание точечная застройка кто-то недавно придумал в пылу баталий. Оно давно существовало как градостроительный термин. Просто когда экстенсивное разрастание Москвы путем клонирования бесконечных Черёмушек стало сменяться поиском свободных пятачков, на которые можно втиснуть парочку небоскрёбиков, сочетание точечная застройка перестало быть термином и стало боевым кличем. Типичная ситуация. Когда какая-то тема приобретает большую общественную значимость, это часто находит свое выражение в том, что какой-либо термин или термины из соответствующей области становятся достоянием общего языка — иногда не без смысловых потерь и искажений.
Чудный синоним точечной застройки — уплотнительная застройка. Тут уже слышен голос не строителя, а чиновника.
Уплотняют Москву, как уплотняли раньше профессорские квартиры, подселяя по семье в каждую «лишнюю» комнату. Потому что то, что было домом, стало жилплощадью. Ах, не можете обедать в смотровой? Не обедайте.
Я ещё вот о чем всё думаю. Ведь в Петербурге градостроительная ситуация, в общем, похожа на московскую. Она должна тоже выражаться какими-то словами — только вряд ли это может быть точечная застройка. И вот почему я так считаю.
Тут все дело в различиях между московским и питерским вариантами литературного языка. Это не только всякие старинные поребрики и парадные. То, что у нас называется шаурма́, в Питере — шаве́рма. А то, что у нас называют башней, в северной столице именуют точечным домом или точкой. Кстати, в разных городах России одноподъездные многоэтажные дома называются еще высотками, свечками или шишками. А в Москве высотки — это вовсе не башни, а «сталинские» высотки. Ну так вот. Если в питерском языке за прилагательным точечный уже закреплено вполне определенное архитектурное содержание, то сочетание точечная застройка оказывается неоднозначным и для написания на знамени непригодным. И все же в Петербурге нашлось аналогичное сочетание, выплеснувшееся за пределы строительного языка и ставшее невероятно популярным. Это выражение пятно застройки или пятно под застройку.
Петербуржцы обсуждают современные градостроительные проблемы, лихо оперируя именно этими выражениями. Так что если в центре Москвы исчерпала себя точечная застройка, то в центре Петербурга не осталось пятен под застройку. В общем, любимый город может спать спокойно. Оба любимых города.
Какая-то не такая
Есть такая телевизионная реклама: девушка разговаривает по телефону и одновременно делает себе бутерброд с каким-то мягким сыром. Текст следующий: «Представляешь, пошла вчера по магазинам, она с таким красавчиком идет, вся модная, и прическа. А вчера сама такая позвонила, оказывается…» Что оказывается, нам не суждено узнать, потому что девушка в этот момент надкусывает свой бутерброд и выпадает из общения. Но главное произнесено: сама такая позвонила. Это употребление местоимения такой существует довольно давно, но в последнее время очень распространилось. Лингвисты уже обратили на него внимание и изучают на материале записей разговорной речи. Чаще всего это местоимение используется для введения прямой речи, вместо речевого глагола или вместе с ним, скажем, Она такая: «А сколько Вам лет?» или А я такая говорю: «Я здесь останусь». Но это не обязательно: Я такая сижу, книжку читаю. В этом слове есть изобразительность, приглашение представить себе, как именно это выглядело, даже какое-то любование. Не знаю, может кто-то и может сказать: А она такая побледнела и мгновенно умерла или Я такой приставил ему нож к горлу, но обычно все же это слово попадается в легкомысленном девичьем щебетанье. Примеры показывают, что его можно встретить и в мужской речи, но больше оно все-таки женское.
Я бы сказала, что в сочетании я такая есть легкое жеманство и трогательный нарциссизм.
Недавно в такси я услышала песенку. Сюжет ее вкратце таков: девушки приходят на пляж. Солнце, море, прекрасная природа и интересные представители противоположного пола, однако им, этим представителям, скучно. Героини песни быстро решают эту проблему. Так незаметно проходит лето, но теперь есть, что рассказать подружкам, хотя и с купюрами. Если вы разбираетесь в современной музыкальной культуре, то, возможно, догадались, что речь идет о песне «Море зовет» группы «Фабрика». Но это я потом выяснила, что есть такая группа — детище «Фабрики звезд», что мелодию этой песни можно установить на телефон. Правда, автор слов, как, впрочем, и музыки, остался мне неведом. А тогда я обратила внимание как раз на необычное употребление местоимения такой:
Море зовет,
Волна поет,
А мы такие загораем.
Море зовет,
Диджей готов,
А мы такие зажигаем.
Ла-ла-ла…
Море зовет,
Волна поет,
А мы такие загорели.
В первой фразе — А мы такие загораем — все нормально. Девушки красивые, спору нет, поэтому вполне естественно, что они предлагают всем мысленно полюбоваться, как они загорают. Совсем другое дело — фраза А мы такие зажигаем. Об этом глаголе я еще как-нибудь напишу отдельно, но сейчас важно, что он не указывает на какое-либо конкретное действие. Зажигать можно самыми разными способами, главное, чтобы было… зажигательно.
