Владимир Петрухин - Загробный мир. Мифы о загробном мире
В этой картине загробного мира ад не помещен в преисподнюю, а расположен «на севере небес». Казалось бы, нет здесь и разделения на левую и правую (праведную и неправедную) стороны. Но это лишь на первый взгляд: дело в том, что в родственных традициях — христианстве, исламе и иудаизме — принято было кланяться Богу на восток, который и был главным ориентиром в их картине мира (он и именуется в западноевропейских языках словом orient, что значит «ориентир»). Оттуда ждали второго пришествия мессии перед Страшным судом. Но верующий, обращенный лицом на восток, имеет север по левую руку. Значит, «север небес» — это злая, левая сторона. Именно там, по библейской традиции, восстал против Бога Сатана, пожелавший на севере воздвигнуть свой престол и сравниться с Богом.
Завет Авраама
Популярностью, как и Книга Еноха, в Средние века пользовался еще один иудейский по происхождению апокриф, переведенный на славянский язык. Это «Завещание Авраама», повествующее о видении, которого сподобился Авраам, мечтавший увидеть «всю вселенную при жизни».
Сам архистратиг небесный Михаил стал колесничим и вознес Авраама на небеса. Они отправились на восток к первым вратам небесным. К ним вели два пути: один узкий и тесный, другой широкий и просторный. Перед вратами сидел муж на золоченом престоле. Толпы душ были гонимы ангелами через широкий проход, но были те, которых ангелы возносили через узкий. Восседающий на престоле судия рыдал при виде толп осужденных, идущих по широкому пути, но ликовал, когда видел спасенных. То был первозданный Адам, который сострадал погибшим своим потомкам и радовался за спасенных.
Авраам же последовал вначале широким путем и увидел ужаснувший его престол, на котором восседал муж, подобный Сыну Божию. На столе перед ним лежала огромная книга. Справа и слева стояли ангелы, держащие чернила, бумагу и трость для письма. Перед столом восседал светлый ангел Докиил, держащий весы, слева же от него — исполненный гнева огненный ангел Пируил, державший трубу, изрыгающую пламя на грешников, чтобы испытывать их дела. Правый ангел вел запись добродетелей, левый — грехов. Судией здесь был Авель, убитый Каином. Он был назначен первоначальным судией; когда же настанет день Второго пришествия, все будут судимы двенадцатью коленами Израилевыми (патриархами Богоизбранного народа); третий суд — Страшный — и окончательный будет в руках Господа.
Суд проходил по всем правилам судебного процесса: у ответчика должно быть не менее трех свидетелей, «дело» души проверялось огнем из трубы Пируила. Души тех, чьи грехи были равны добродетелям, должны были ждать окончательного суда. Для них в католической средневековой традиции предназначалось чистилище. Авраам же вопросил архистратига о действии молитвы за душу, стоящую между раем и адом: Господь услышал молитву праведника, и душа была спасена. По просьбе праотца была дана отсрочка от ада и тем, кого при жизни проклял Авраам.
Затем Господь велел вернуть праведника на землю. Жена его Сарра и сын Исаак обрадовались его возвращению, но оно было недолгим: архангел потребовал, чтобы Авраам отправлялся вслед за ним на небеса. Но напрасно Михаил звал праведника — тот отказывался идти, и сам архангел не решился лишить его жизни. Михаил вынужден был вернуться один к престолу Всевышнего. Тогда Господь повелел призвать к нему Смерть, именуемую «бесстыжий лик» и «безжалостный вид». Он приказал ей лестью лишить жизни Авраама, ибо тот «друг Ему». Та явилась к Аврааму, приняв вид архангела, но затем вынуждена была признаться праведнику, что она «горькая смерти чаша». И вновь Авраам отказался следовать за страшной посланницей, но Смерть не отступала от него, следуя по пятам и становясь в ногах у его ложа.
Авраам вопросил, ко всем ли приходит Смерть в красе архангела, и та ответила, что такой она является лишь праведникам. Тогда Авраам попросил Смерть явить ему истинный облик: «всю дикость твою, и всю гниль твою, и всю горечь твою». Смерть явила ему истинный лик: семь голов дракона, дышащие огнем, четырнадцать огненных ликов, среди которых лики ехидны, аспида и василиска, лики губительной морской бури, грома и молнии, показала она даже чаши, наполненные ядом. Авраам едва не испустил дух, увидев все эти ужасы, его же слуги и служанки не выдержали жуткого зрелища и погибли.
Тогда Авраам вопросил: «Ужели есть несвоевременная смерть?» И Смерть отвечала, что лишь избранным праведникам может быть известен час кончины. Тогда Авраам попросил ее отступить ненадолго, чтобы он смог отдохнуть на ложе перед концом. Домочадцы окружили умирающего, Смерть же попросила поцеловать ее правую руку, чтобы к нему возвратилась жизнь. Но то и была льстивая уловка: душа праотца прилепилась к руке Смерти, и Авраам предстал пред Господом, вознесенный на небо Михаилом и сонмом ангелов. Господь направил его в рай, что именуется «лоном Авраамовым» для праведников.
Запона с «судищем Господним»
«Наглядная агитация» в дохристианской Руси — демонстрация запоны с «судищем Господним», как показал французский исследователь А. Грабар, уходит в далекое дохристианское прошлое. Пророк Мани, основатель манихейской ереси, и его последователи демонстрировали картины Страшного суда с торжествующим добром и наказанным злом, изображением престола судии и т. п. Панораму всей мировой истории должен был передать небесный занавес, который располагался прямо перед престолом Всевышнего в еврейской Книге Еноха: там были начертаны «все поколения мира и все их деяния, которые уже осуществлены и которые еще должны быть осуществлены, до последнего поколения».
В собственно христианской традиции грядущий Страшный суд описан в Евангелии от Матфея (25: 31–41):
«…когда же приидет Сын Человеческий во славе Своей и все Святые и Ангелы с Ним; тогда сядет на престоле славы Своей; и соберутся пред Ним все народы; и отделит одних от других, как пастырь отделяет овец от козлов; и поставит овец по правую Свою сторону, а козлов — по левую; тогда скажет Царь тем, которые по правую сторону Его: „Приидете, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира…” Тогда скажет и тем, которые по левую сторону: „Идите от Меня, проклятые, в огонь вечный, уготованный диаволу и ангелам его…”».
Сюжет отделения козлищ от агнцев — древнейший в христианской иконографии, он предшествует сложению иконографического канона Судии на троне. Показательно, что одно из древнейших изображений собственно Страшного суда, где праведные отделяются от грешных, — рельеф на саркофаге короля Агильберта (VII в.).
А. Я. Гуревич специально исследовал композицию Страшного суда на западном портале собора св. Лазаря в Отене (Бургундия, XII в.). Расположение именно сцен Страшного суда в рельефах на западных порталах романских и готических соборов, равно как на западных стенах в росписях православных церквей, — ведь в восточной (алтарной) части изображался сам Судия на престоле или Иисус на кресте (мессия должен был явиться с Востока).
Пространство рельефа, тимпан, поделено на две части мандорлой, овалом, в котором расположена монументальная фигура Иисуса — Судии на престоле. По правую руку от него — апостолы и избранники Божии, направляющиеся в небесный Иерусалим. Слева — архангел, взвешивающий души, и бесы, ожидающие добычи, а также сцены ада, который воплощает морда чудовища Левиафана, поглощающего грешников. Фигуры апостолов и архангела диспропорционально вытянуты (отличается диспропорциональной вытянутостью и фигура Сатаны): так подчеркивался статус действующих лиц в многофигурной композиции — они не должны были теряться в толпах судимых, с радостью или ужасом принимающих свою участь. Такая символика характерна была для архаического искусства, например искусства Древнего Египта.
Удивительнее другое: в нижнем регистре изображено телесное воскресение, но восстающие из гробов уже разделены ангелом с мечом на спасенных и обреченных на адские муки. Таким образом, они не ожидают того Страшного суда, который ждет их в центре композиции. Скорее, можно предположить, что средневековая монументальная композиция не строилась по законам «кинематографа» (временной последовательности событий). Главными оставались символические константы: левое и правое, ад и рай должны были зримо присутствовать на всех ярусах композиции, так же как в индивидуальном бытии, где посмертный суд над душой как бы совпадал со Страшным судом в конце времен.
Этот сюжет передавала запона, которую демонстрировал Владимиру византийский миссионер. Об оснащении византийских миссионеров свидетельствует относительно позднее (VIII в.) Житие св. Панкратия, согласно которому сам апостол Петр дал миссионерам «…весь церковный чин, две книги божественных таинств, два Евангелия, два апостола, которые проповедовал блаженный апостол Павел, два серебряных блюда — дископотира, два креста… и украшения церкви, то есть образ Господа нашего Иисуса Христа, [изображения] из Ветхого и Нового заветов». «Толкуя все притчи, Панкратий объяснял все, находящееся в Евангелии <…>, все это он показывал на картинках», в том числе «страсти, крест, погребение, воскресение и [все] до [того] времени, когда Он вознесся в небеса с Горы Елеонской» [24].
