Надежда Пестрякова - Литературные вечера. 7-11 классы
Второй ведущий :
В 1925 г. Булгаков закончил роман «Белая гвардия». События романа писатель преподносил не с какой-то политической или классовой точки зрения, а с общечеловеческой. Булгакова волновала одна проблема: кто бы ни захватывал власть, какие идеи бы ни исповедывались при этом, насилие всегда сопровождается кровопролитием. События гражданской войны писатель стремился рассматривать объективно, при этом «стать бесстрастно над белыми и красными». Кроме того, Булгаков пытается указать на то, что человеческая жизнь в пылу гражданской войны практически обесценивается. Обесцениваются и вечные составляющие человеческой жизни – родной очаг, дом. Именно поэтому дом Турбиных, его обстановка как бы очеловечиваются писателем.
(Музыка меняется. На сцену выходит чтец)
Чтец :
«Много лет в доме № 13 по Алексеевскому спуску изразцовая печка в столовой грела и растила Еленку маленькую, Алексея старшего и совсем крошечного Николку. Как часто читался у пышущей жаром изразцовой площади „Саардамский Плотник“, часы играли гавот, и всегда в конце декабря пахло хвоей, и разноцветный парафин горел на зеленых ветвях. В ответ бронзовым, с гавотом, что стоят в спальне матери, а ныне Еленки, били в столовой черные стенные башенным боем. Покупал их отец давно (…). К ним все так привыкли, что, если бы они пропали как-нибудь чудом со стены, грустно было бы, словно умер родной голос, и ничем пустого места не заткнешь (…). Изразец и мебель старого красного бархата, и кровати с блестящими шишечками, потертые ковры, пестрые и малиновые, с соколом на руке Алексея Михайловича, (…) бронзовая лампа под абажуром, лучшие на свете шкапы с книгами, пахнущие таинственным старинным шоколадом, с Наташей Ростовой, Капитанской дочкой, эолоченые чашки, серебро, портреты, портьеры, – все семь пыльных и полных комнат, вырастивших молодых Турбиных, все это мать в самое трудное время оставила детям…»
Первый ведущий :
Из воспоминаний Э. Мидлина: «Роман, над которым работал Михаил Афанасьевич, назывался „Белая гвардия“. Он печатался в журнале „Россия“ в 1925 г. Но печатанье его оборвалось – журнал закрылся, не успев напечатать последней части романа. Но и недопечатанный, роман привлек внимание зорких читателей. МХАТ предложил автору переделать его „Белую гвардию“ в пьесу.
Так родились знаменитые булгаковские „Дни Турбиных“. Пьеса, поставленная во МХАТе, принесла Булгакову шумную и очень нелегкую славу. Спектакль пользовался небывалым успехом у зрителей. Но печать приняла его, как говорится, в штыки. Чуть ли не каждый день то в одной, то в другой газете появлялись негодующие статьи. Карикатуристы изображали Булгакова не иначе как в облике белогвардейского офицера (…). Что же так возмутило тогдашних ненавистников „Дней Турбиных“? Сегодняшнему зрителю и читателю трудно это понять.
Да, в пьесе Булгакова показаны милые и добрые люди, русские интеллигенты в рядах белой гвардии. И пьеса доказывала, что, несмотря на их доброту, благородство, душевность, патриотизм (…), белогвардейское дело обречено исторически. Но в то время этого не замечали. Не видели».
Третий ведущий :
Из воспоминаний Л. Е. Белозерской: «Москвичи знают, каким успехом пользовалась пьеса (…). Шло 3-е действие „Дней Турбиных“… Батальон разгромлен. Город взят гайдамаками. Момент напряженный (…). Елена с Лариосиком ждут. И вдруг слабый стук… Оба прислушиваются… Неожиданно из публики взволнованный женский голос: „Да открывайте же! Это свои!“ Вот это слияние театра с жизнью, о котором только могут мечтать драматург, актер и режиссер».
Четвертый ведущий :
Постановку пьесы «Дни Турбиных» то запрещали, то вновь разрешали. А его следующая пьеса – «Бег» – в то время вообще так и не была поставлена. Снимали с репертуаров и другие пьесы.
Второй ведущий :
Из воспоминаний Л. Е. Белозерской: «Вспоминаю, как постепенно распухал альбом вырезок с разносными отзывами и как постепенно истощалось стоическое отношение к ним со стороны Михаила Афанасьевича, а попутно истощалась и нервная система писателя: он становился раздражительней, подозрительней, стал плохо спать, начал дергать плечом и головой (нервный тик). Надо только удивляться, что творческий запал (…) не иссяк от этих непрерывных грубо ругательных статей».
Первый ведущий :
В письме, обращенном к правительству СССР, от 28 марта 1930 г. Булгаков пишет: «Произведя анализ моих альбомных вырезок, я обнаружил в прессе СССР за десять лет моей литературной работы 301 отзыв обо мне. Из них: похвальных было 3, враждебно-ругательных – 298».
Четвертый ведущий :
Булгаков пишет заявление на имя И. В. Сталина с просьбой о том, чтобы его выслали из страны за границу: «Силы мои надломились, не будучи в силах больше существовать, затравленный, зная, что ни печататься, ни ставиться больше в пределах СССР мне нельзя, доведенный до нервного расстройства, я обращаюсь к Вам и прошу Вашего ходатайства перед правительством СССР об изгнании меня за пределы СССР вместе с женою моей Л. Е. Булгаковой, которая к прошению этому присоединяется».
Чтец (читает наизусть стихотворение Б. Пастернака):
О, знал бы я, что так бывает,
Когда пускался на дебют,
Что строчки с кровью – убивают,
Нахлынут горлом и убьют!
От шуток с этой подоплекой
Я б отказался наотрез,
Начало было так далеко,
Так робок первый интерес.
Но старость – это Рим, который
Взамен турусов и колес
Не читки требует с актера,
А полной гибели всерьез.
Когда строку диктует чувство,
Оно на сцену шлет раба,
И тут кончается искусство,
И дышат почва и судьба.
Второй ведущий :
В письме своему брату Николаю Булгакову Михаил Афанасьевич сообщает о том, что он обращался к Сталину с просьбой о разрешении покинуть страну: «В случае, если мое заявление будет отклонено, игру можно считать оконченной, колоду складывать, свечи тушить. Мне придется сидеть в Москве и не писать, потому что не только писаний моих, но даже фамилии моей равнодушно видеть не могут. Без всякого малодушия сообщаю тебе, мой брат, что вопрос моей гибели – это лишь вопрос срока, если, конечно, не произойдет чуда. Но чудеса случаются редко».
Третий ведущий :
Михаил Булгаков до конца своей жизни останется в Москве – выехать за границу ему не удастся. Однако он не найдет в себе силы не писать. Несмотря на царящую вокруг него атмосферу злобы, всеобщего неприятия его произведений, писатель продолжает работу над театральными пьесами, работу в театре. А 13 февраля 1940 г. в последний раз диктует жене поправки к своему, пожалуй, главному творению – роману «Мастер и Маргарита». 10 марта 1940 г. Михаил Булгаков скончался.
Четвертый ведущий :
Из воспоминаний Е. Гаврилович: «Мы долго жили с М. А. Булгаковым рядом, в Национальном переулке. Долгое время я жил бок о бок с крупнейшим писателем, но не замечал этого. Встречаясь с Булгаковым на нашем общем балконе и глядя на крыши сараев со скудной листвой в перспективе, мы обсуждали с ним новости, сплетни, пользу пеших прогулок, лекарства почек, разводы, измены и свадьбы. И только однажды я спросил его о том, что он пишет. Всего один раз (…). Мы слышали из нашей квартиры, как он умирал. Тревожные голоса, вскрики, плач. Поздним вечером с балкона была видна зеленая лампа, покрытая шалью, и люди, бессонно и скорбно озаренные ею. Потом однажды, как это бывает всегда, вдруг страшный, бессильный, пронзительный женский вопль. И вынос тела по стертым, узким, надстроечным ступенькам.
Прошли годы (…). Вышел в свет роман „Мастер и Маргарита“. Я прочитал его. И изумился этой работе (…). И с этим-то человеком я говорил о свадьбах и о погоде! (…) Я читал эту странную прозу, сраженный тем, что жил рядом с этим, слышал обеды, ужины, домашний хор дня, но не слышал главного и неслышного. И я вспомнил тот единственный раз, близко к его кончине, когда наряду с разговором о свадьбах, уличенных или, напротив, отмеченных, я спросил Булгакова и о том, что он пишет сейчас. „Пишу кое-что, – сказал он, устремив взор с балкона к сараям. – Так, вещичку“».
Первый ведущий :
«Вещичка» появилась в журнале «Москва» лишь в 1966 г. и сразу поставила перед критиками сложную задачу – нужно было оценить нечто небывалое, не имеющее аналогов в современной литературе. Роман «Мастер и Маргарита» справедливо можно назвать и нравственно-философским, и сатирическим и фантастическим, и любовно-лирическим. Все это совместилось в романе, как совместилось и время – прошлое и настоящее, неразрывно чудесное и реальное. Реальные герои взаимосвязаны с «потусторонними», причем последние появляются в романе с целью доказать непознаваемость, зыбкость мира. Воланд и его свита не столько выступают в роли искусителей, сколько пытаются восстановить некую справедливость. Действительно, герои романа, которые столкнулись с Воландом и его дьявольской компанией, получили именно то, что заслужили. Мастеру дан покой, «вечный дом». Он не заслужил «света», но при помощи дьявольской силы ощущает особенной, недоступной в реальной жизни полнотой свободу.
