Надежда Пестрякова - Литературные вечера. 7-11 классы
Враги рассеялись бы без следа.
Но книга жизни подошла к странице,
Которая дороже всех святынь.
Сейчас должно написанное сбыться,
Пускай же сбудется оно. Аминь.
Ты видишь, ход веков подобен притче
И может загореться на ходу.
Во имя страшного ее величья
Я в добровольных муках в гроб сойду.
Я в гроб сойду и в третий день восстану,
И, как сплавляют по реке плоты,
Ко мне на суд, как баржи каравана,
Столетья поплывут из темноты».
Второй ведущий :
Пастернак не отступает от библейского текста. И упрек Христа уснувшим ученикам, и его запрет выступать с мечом в его защиту, и предательство Иуды, и сам образ Предателя соответствуют тому, как об этом говорится в Евангелии.
Образ Иуды, мотивы его предательства издавна привлекали своей сложностью философов, поэтов и живописцев. Некоторые склонялись к полному оправданию его поступка, невзирая на слова Нового Завета: «Вошел же Сатана в Иуду, прозванного Искариотом, одного из числа двенадцати…»:
Одиннадцатый чтец (стихотворение М. Волошина «Иуда Апостол»):
И когда приблизился праздник Пасхи,
В первый день опресноков в час вечерний
Он возлег на трапезу – с Ним двенадцать.
В горнице чистой,
Хлеб, преломивши, роздал:
«Это Тело Мое, сегодня в жертву приносимое,
Так творите».
А когда окончили ужин,
Поднял Он чашу:
«Это Кровь Моя, за вас проливаемая,
И рука прольющего между вами».
Спор возник между учениками:
Кто из них больший?
Он же говорит им:
«В этом мире цари первенствуют:
вы же не так – кто больший, будет как меньший.
Завещаю вам царство свое.
Сядете судить на двенадцать тронов,
Но одним из вас я буду предан.
Так предназначено, но предателю горе!»
И в смущеньи ученики шептали: «Не я ли?»
Он же, в соль обмакнув кусок хлеба,
Подал Иуде
И сказал: «Что делаешь – делай».
Тот же, съев кусок, тотчас же вышел:
Дух земли – Сатана – вошел в Иуду —
Вещий и скорбный.
Все двенадцать вина и хлеба вкусили,
Причастившись Плоти и Крови Христовой,
А один из них земле причастился
Солью и хлебом.
И никто из одиннадцати не понял,
Что сказал Иисус,
Какой Он подвиг возложил на Иуду
Горьким причастием.
Так размышлял однажды некий священник
Ночью в древнем соборе Парижской Богоматери
И воскликнул:
«Боже, верю глубоко,
Что Иуда – Твой самый старший и верный
Ученик, что он на себя принял
Бремя всех грехов и позора мира,
Что когда Ты вернешься судить землю,
И померкнет солнце от Твоего гнева,
И сорвутся с неба в ужасе звезды,
Встанет он, как дымный уголь из бездны,
Опаленный всей проказой мира,
И сядет рядом с Тобою!
Дай мне знак, что так будет».
В то же мгновенье
Сухие и властные пальцы
Легли ему на уста. И в них узнал он
Руку Иуды.
(И. С. Бах. Месса си-минор. ч. Credo)
Первый ведущий :
Не по наущению Сатаны, а по воле самого Христа совершил Иуда свой страшный грех, утверждает в стихотворении М. Волошин. Во имя любви к Сыну Божьему он пожертвовал своей бессмертной душой, обрек себя на вечные муки ада и вечное проклятие человечества. Но в День Страшного суда Христос вознаградит своего верного ученика за его подвиг.
Разные художники по-разному представляли себе последние дни жизни Христа и образ Предателя. Евангелием классического искусства называют «Тайную вечерю» знаменитого Леонардо, над которой он работал в трапезной одной из миланских церквей, работал от восхода солнца до темного вечера, не выпуская из рук кисти и забыв о еде и питье.
«Один из вас, живущих со Мною, предаст Меня», – эта фраза смутила покой пасхальной тайной вечери. Христос на картине – само спокойствие и благодать. Сказал о будущем предательстве как о неизбежном. Он предвидит страдание, погружен в печальные раздумья. А на лицах апостолов – вопросы: «Неужели? Кто? Почему? Не я ли?».
Единственное затемненное лицо среди апостолов – Иуда. Говорили, что художник искал лицо Иуды в притонах. Судорожным движением руки, сжимающей кошель со сребренниками, опрокинул солонку, застыл в выжидательном оцепенении. У Иуды выражение купца, вдруг обнаруживающего, что купленное им может исчезнуть. Леонардо ищет в лице Иуды жестокости и бесчеловечности.
Второй ведущий :
А русский художник Н. Ге увидел в евангельском сказании человеческую драму, трагический конфликт, имеющий земное, жизненное содержание: произошло крушение тесного кружка единомышленников, в нем появился отступник, готовый предать Учителя. Единый золотой фон и контрастное освещение насыщают картину тревогой.
Образ Иуды здесь – иной: величественный, исполненный мрачной красоты. Тайная вечеря уже окончена. Иуда удаляется. От всей его темной фигуры веет холодом и непреклонной решимостью. Взгляните на его лицо: это не мелкий шпион и предатель, который продал Учителя за гроши, это не мелкий честолюбец.
Иуда – неумолимый фанатик. Он видит в Учителе соперника, идущего против его убеждений. И не из обиды или корысти он разрывает связь с апостолами, а из мщения. Он приносит Учителя в жертву своим убеждениям. Один Иисус понимает, что творится в душе Иуды, он скорбит, но готов испить свою чашу, не останавливает предателя. Пусть прольется кровь искупления. Она откроет глаза ученикам, которые разнесут по миру учение любви и спасения.
Первый ведущий :
Сын Человеческий идет, как писано о нем.
Каковы бы ни были мотивы предательства Иуды, оно свершилось. И за ним последовали арест и несправедливый приговор. Нелегок, но величествен был путь Иисуса Христа на Голгофу. «И шло за ним великое множество народа и женщин, которые плакали и рыдали о Нем. Иисус же, обратившись к ним, сказал: „Дщери Иерусалимские, не плачьте обо мне, но плачьте о себе и о детях ваших“. И когда пришли на место, называемое Лобное, там распяли Его».
(И. С. Бах. Месса си-минор ч. Cyrie)
Двенадцатый чтец (стихотворение А. Ахматовой «Распятие»):
Хор ангелов великий час восславил,
И небеса расплавились в огне.
Отцу сказал: «Почто меня оставил!»
А матери: «О, не рыдай Мене!».
Тринадцатый чтец (стихотворение И. Эренбурга «Христу»):
Сегодня Вы, слегка усталый,
Свершили свой последний путь,
И капли крови ярко-алой
Ложились на больную грудь.
Закат багрово-запоздалый,
Казалось, не хотел уснуть,
И крики черни одичалой
Нам не давали отдохнуть.
Все было дико и мятежно:
И лики грешные убивших,
И плач толпы, и стражи спор.
А Вы молились слишком нежно
За Ваших братьев согрешивших
И за тоскующих сестер.
Второй ведущий :
В поэзии серебряного века Иисус предстает перед нами не Богом, но Человеком, испившим свою чашу страдания за других, отдавшим за них самое дорогое, что у него было, – свою жизнь… Он умер по воле беспечной равнодушной толпы, которая пока еще не понимает всего ужаса всего совершенного ею:
Четырнадцатый чтец (стихотворение К. Липскерова «Лобное место»):
За то, что был он – персть,
в ладони правой – гвоздь.
В ладони левой – гвоздь
за то, что был он Богом.
Растерзаны ступни за то,
что по дорогам
Правителей прошел страны
нагорной гость.
Чуть светится гора.
Мрак проползает логом.
Распятый просит пить.
И с горькой губкой трость
Страж протянул к нему, —
со скуки, не во злость.
Доволен к хохоту
Дарованным предлогом.
Пора бы смене быть! Спит город.
Над купцом
Рассыпал сон мешки серебряного сплава,
Приникнул фарисей к плечу жены виском,
Центуриону войн кровавых снится слава,
И в спутанной толпе отпущенный Варрава
Ждет поздних путников с припрятанным клинком.
(Месса си-минор. ч. Credo. И. С. Бах. Чтение на фоне музыки)
Первый ведущий :
Бог распят, а жизнь города идет своим чередом, и только в сердцах близких смерть Иисуса отзывается болью (А. Ахматова. Распятие):
Магдалина билась и рыдала,
Ученик любимый каменел,
А туда, где молча мать стояла,
Так никто взглянуть и не посмел.
Второй ведущий :
Страдания матери Иисуса – это боль каждой матери, теряющей своего сына. Мать Христа. Женщина, принесшая в жертву человечеству родное дитя. Богородицей называет ее русский народ, Мадонной – европейские народы. Во все времена этот вечный сюжет – Богоматерь, Мадонна с младенцем – новорожденным Христом, – был особенно притягателен для художников.
Ее изображали русские иконописцы, итальянские, немецкие, испанские художники. Всю жизнь писал своих Мадонн Рафаэль. Самая прекрасная из них – Сикстинская Мадонна. Вглядитесь. Светлое и скорбное лицо. Глаза устремлены вдаль: словно она видит то, чего другим не дано видеть. Сильным и нежным движением прижимая к себе сына, она идет с ним к людям…
