Владимир Петрухин - Загробный мир. Мифы о загробном мире
Не только античные философы, но и великие античные драматурги обращались к этой проблеме. Даже комедия, самый жанр которой с ее песнями, плясками, ряжением, спором двух партий (полухорий) восходил к сельским мистериальным торжествам, не обошла стороной проблему загробной жизни и посмертного существования. Великий Аристофан в комедии «Лягушки» заставил Диониса спуститься в Аид, где устраивается состязание между двумя умершими трагиками — Эсхилом и Еврипидом. При этом сама комедия ставилась на Великих Дионисиях — празднике в честь осмеиваемого в ней бога.
Дионис и Лягушки в Аиде
Бог Дионис в сопровождении раба Ксанфия спускается в Аид, чтобы вывести оттуда Эсхила. Чтобы проникнуть в преисподнюю, он одевается Гераклом, так как тот некогда уже проникал в Аид и вывел оттуда Кербера. Посетив святилище Геракла и осведомившись у него о дороге, Дионис спускается к озеру, отделяющему Аид от мира живых; за два обола Харон перевозит его на тот берег. Геракл дивится комичному виду женственного бога, обряженного в его богатырский наряд.
В озере, называемом также болотом, обитают многочисленные лягушки, и Дионис принужден был грести в такт их неприятному кваканью на ладье Харона. На другом берегу — мрак и грязь. В грязи лежат люди, при жизни дававшие ложные клятвы, отцеубийцы, оскорблявшие родителей или погрешившие против гостя. Их карой является лежание в грязи. Дионису являются чудовища подземного мира. Среди них меняющая облик Эмпуса: то бык, то осел, то прекрасная женщина, она горит огнем, одна нога у нее медная, а другая навозная. В ужасе Дионис просит раба поменяться с ним одеждой, чтобы не выставлять себя Гераклом.
Пробираясь во мраке и грязи, Дионис и Ксанфий приближаются к месту, где обитают посвященные в элевсинские мистерии: они веселятся, поют и пляшут в ярком свете, который в Аиде дан только им. Дионис со спутником осведомляются о дальнейшем пути и достигают дворца Аида и Персефоны. Для приема Дионис снова переодевается Гераклом, но тут ему принимается грозить расправой Эак — ведь Геракл похитил его «собачку»…
Комедия завершается длительным состязанием Эсхила и Еврипида, который оспаривает звание лучшего драматурга, принадлежавшее до того Эсхилу. Дионис выбирает любимого Аристофаном Эсхила с тем, чтобы вернуть его в мир живых и спасти Афины от последствий олигархического правления.
Огромная литературная традиция была создана комедией Аристофана. «Разговоры в царстве мертвых» стали излюбленным сюжетом как античной, так и средневековой и последующей литературы. «Божественная комедия» Данте продолжила эту традицию.
Элевсинские мистерии и загробное блаженство
Третий великий трагик Греции Софокл в одной из своих трагедий утверждает, что блаженства достигнут лишь адепты элевсинских мистерий, посвященных Деметре и Персефоне:
Блаженны трижды смертные, что узрят
Тех таинств непорочных благодать
И уж затем в Аидову обитель
Сойдут. Одни в ней жизнь они обрящут,
Всем прочим в ней лишь горе суждено.
Не все могли быть допущены до посвящения в культ мистерий. Первоначально лишь жители самого святилища Элевсин да близких Афин могли принимать участие в священных обрядах. Впоследствии не могли стать мистами или должны были пройти очистительные обряды варвары, не владевшие эллинской речью, и те, кто совершил убийство, пусть даже неумышленное.
Это относилось и к величайшему герою — Гераклу, который совершил немало убийств. Даже если речь шла о чудовищах, он все равно должен был снять скверну. Герой должен был пройти мистериальные испытания перед своим последним подвигом — сошествием в Аид, где он освободил Тесея и вывел самого Кербера.
По одной из легенд, Гераклу предложили пройти посвящение в Элевсине, но тот ответствовал, что прошел иные испытания: в огне преисподней он видел саму Кору — Персефону и нуждается лишь в очищении от потустороннего мира.
Очищение должно было проходить в месяц анфестерий (февраль), связанный с выходцами с того света. В водах реки Илис, на Балканах, вода в феврале холодная, так что очистительный обряд напоминал русское купание в проруби на Богоявление (Крещение), тем более что и в крещенской иордани должны были проходить очищение те, кто участвовал в «бесовских» святочных игрищах.
Знаменитый афинский оратор Исократ говорит, что Деметра дала человечеству два великих блага: хлебные зерна, при помощи которых избавила людей от животной жизни, и посвящение в элевсинские мистерии, которые давали надежду на загробные блага.
Плутарх так описывает разыгрывавшуюся во время Элевсинских мистерий драму. Посвященные как бы проводятся через Тартар в Элисиум: «Сначала трудное, утомительное хождение и блуждание; наводящее ужас бесконечное странствие во мраке. Затем, непосредственно перед заключительным действием, всевозможные ужасы и страшилища, дрожание и оцепенение от страха. Наконец появляется внезапный удивительный свет — посвященные приходят в чистое место, в долину, где можно слышать пение и видеть танцы и различные возвышенные предметы и священные явления. Здесь-то, наконец, ходит посвященный совершенно свободно и, увенчанный, празднует торжество вместе со святыми и чистыми мужами. При этом он видит, как непосвященная толпа лежит в глубокой нечистоте и тумане и вследствие неверия своего в загробные блага остается всегда подверженной страху перед смертью».
Действительно, само шествие мистов в Элевсине предполагало прохождение через святилище Гекаты, как богини врат загробного мира, во внутренний двор грандиозного храмового комплекса к гроту Аида — Плутона, входу в преисподнюю и храму Телестрион, из трубы в крыше которого в ночь мистерий (19 боэдромиона — в октябре) вырывались пламя и дым. Крышу поддерживал целый лес колонн. Внутри храма было сакральное помещение Анакторон, где на троне восседал иерофант, тот, кто вызывал видение мистического огня. Он и возглашал процессии о чуде, содержание которого осталось неизвестным непосвященным: «Владычица родила священного мальчика, Бримо родила Бримона, Могущественная — Могущественного!»
Возможно, новорожденного воплощал колос, который демонстрировали мистам. Символика хлеба как воплощения младенца и воскресения из мертвых была известна и христианам, но христианские авторы с негодованием упоминали элевсинские мистерии — ведь они были «языческими». Именем Бримо именовали богинь преисподней — Гекату, Деметру и Персефону.
Чудо рождающей смерти и было содержанием мистерий: младенец должен стать спасителем, избавляющим от страха смерти и холодного мрака преисподней. Миф о Деметре и похищенной Аидом Персефоне предшествовал мистическому учению о смерти, ведущей к новому рождению. Недаром афиняне сеяли зерно на могилах, а умерших называли деметриями. Мистериальные шествия напоминают сюжет «Божественной комедии», где поэт через бездны преисподней поднимается в рай.
Участие в элевсинских мистериях давало надежду на лучший удел в загробном мире. Но оно никак не связано с добродетельной жизнью. Например, философ Диоген не искал посвящения в мистерии, говоря, что не желает обеспечивать себе лучший удел, раз он открыт вору Патакиону и закрыт великому герою Эпаминонду.
Поэты и трагики более прочувствованно относились к мистичеким тайнам. Софокл писал: «О, трижды блаженны те из смертных, которые нисходят в Аид, узрев эти таинства; им одним дано там жить, прочих там ожидают только бедствия». Ему вторил Пиндар: «Блажен, кто сошел в недра земные, узрев эти таинства: ему открыт конец жизни, открыто и богом положенное ее начало».
Похищение Персефоны
Деметра была богиней плодородия и, как часто бывает в мифах, не имела постоянного брачного партнера.
От своего брата Зевса она родила дочь Кору и сына Иакха, который ассоциировался с Дионисом. На свадьбе Кадма и Гармонии богиня влюбилась в прекрасного потомка титана Иасиона. Страсть оказалась настолько сильной, что влюбленные удалились от стола прямо «на трижды вспаханное поле», где предались любви. Зевс увидел следы грязи на телах влюбленных и пришел в ярость: как смел потомок титанов посягнуть на олимпийскую богиню!
Перун поразил несчастного любовника, но от союза с Деметрой родился Плутос — бог богатства, прежде всего, земных плодов и плодов скотоводства; недаром он был зачат на поле. Плутос ассоциировался с Аидом (Гадесом) — Плутоном: ведь ему была подчинена преисподняя, а там было средоточие плодородия земли.
Но мифологическая драма развязалась не из-за этих ассоциаций. Аид воспылал страстью к юной Коре. Он явился к Зевсу просить руки дочери. Зевс понимал, что Деметра не отпустит дитя в преисподнюю, но не хотел и отказывать брату. Аид решился похитить возлюбленную, когда та собирала полевые цветы в Элевсине (напомним, что это любимое занятие русалок, выходящих с того света в начале сезона цветения).
