Аркадий Казанский - Данте. Демистификация. Долгая дорога домой. Том II
Согласно мифа, Верховный Олимпийский Бог Зевс, желающий обольстить недоступную красавицу Леду, явился к ней в виде лебедя. Леда играла с красавцем лебедем, после чего снесла яйцо, из которого вылупились близнецы – Кастор и Поллукс. Возможно, в другой версии мифа их звали Этеокл и Полиник, о чём и говорит поэт. Когда враждующие братья, стоящие с разных сторон битвы за Фивы, Этеокл и Полиник убили друг друга и тела их были положены на костер, пламя раздвоилось.
Вергилий озвучивает другой вариант душ, томящихся в звёздах Близнецов. Улисс (Одиссей) и Диомед – герои Троянской Войны, совместно действовавшие и в боях, и в хитроумных предприятиях, неразлучно находятся на небе, так же, как вместе шли на гнев – свершать дела, вызывающие небесный гнев, или, движимые гневом, на злые дела. Это хитроумный Улисс придумал Троянского Коня, в котором укрылся сам и другие греческие воины, которого троянцы, проломив стену, ввели в Трою и тем погубили ее (Эн., II, 13—267). Из разрушенной Трои вышел царь Эней, родоначальник Римлян.
Дейдамия – дочь скифского царя Ликомеда, возлюбленная Ахилла. В доме ее отца укрывался Ахилл, переодетый в женское платье, но Улисс и Диомед при помощи хитрости обнаружили его и увлекли на войну против Трои, где он и погиб. Безутешная Дейдамия пребывает в Лимбе (в сенях Ада). Палладий – статуя Афины Паллады, охранявшая Трою и похищенная Улиссом и Диомедом (Эн., II, 162—170).
Вергилий видит мучения поэта, и поощряет его к иносказаниям. Данте успокаивает его, говоря: теперь он уверен в своих силах, но любопытство ведёт его до конца – он хочет знать больше о том, что видит.
Появляется Улисс (Одиссей), начавший свой путь в поэмах Гомера, продолживший его в трагедии Вергилия. Поэт хочет услышать историю Одиссея до конца. Две яркие звезды созвездия Близнецов названы здесь братьями (а, может быть и близнецами) Улиссом (Одиссеем) и Диомедом.
Данте не зря приводит исторические параллели. Взятие Фив, взятие Трои – события практически одновременные. По сообщению Гомера, войско Агамемнона, незадолго до начала Троянской Войны, взяло Фивы, и вело с собой двух пленённых красавиц: Хрисеиду и Брисеиду, из-за которых и разгорелась язва спора между царём Агамемноном и Ахиллом.
Остановлюсь подробнее на исторических параллелях и исторической хронологии. Как я вижу из мифологического предания, между рождением Верховного Олимпийского Бога Зевса-Громовержца, Гигантомахией, взятием Фив, взятием Трои прошло не так уж много времени. Начну с того, что прекрасная Елена, из за которой и разгорелась Троянская Война, была дочерью Зевса; бежавший из горящей Трои царь Эней, был сыном Афродиты (Венеры), дочери Зевса от её мужа, Анхиза. Парис, внук Зевса, укравший Елену у спартанского царя Менелая, известен нам и по другому своему действу; это он вручил Афродите «яблоко раздора», присудив первый приз за красоту в борьбе с Афиной, другой дочерью Зевса и Герой-Юноной, супругой Зевса, то есть видел свою бабку – Геру ещё живой.
Не считая Зевса бессмертным Богом, полагаю, что он, может быть, дожил до глубокой старости и мог иметь детей в преклонном возрасте, но, всё же, больше человеческого века, или ста лет, я ему дать жизни никак не могу.
В Гигантомахии Зевсу помогали все его дети – герой Геракл, Бог Аполлон, Бог Марс, Богиня Афина и многие другие; в Троянской Войне ни сам Зевс, ни Геракл, ни Аполлон, ни Марс, ни Афина непосредственного участия не принимают, наблюдая за этим действием уже с небес; в ней принимают участие их поздние дети, внуки, правнуки и праправнуки.
Дейдамия, жена Ахилла, зовёт своего супруга в сенях Ада. Ей есть о чём горевать. После взятия Трои, Ахилл погиб от стрелы Париса. Так как он был высокого рода, из его черепа сделали чашу для возлияний, окованную золотом и серебром, которую могущественный Агамемнон держал на своём столе, в назидание всем подвластным.
Троянский Палладиум был изображением Богини Паллады, отождествляемой с греческой Богиней Афиной и римской Богиней Минервой. Он был сделан из дерева и упал с неба в ответ на молитвы Ила (или Дардана), основателя Трои. Дардан изготовил несколько копий, признаком подлинности Палладиума считалась способность статуи вращать глазами.
Согласно прорицанию Гелена (сына Приама), Троя не могла пасть, пока в её стенах хранилась эта статуя. Данайцы Диомед и Одиссей пробрались внутрь, проникнув в город через клоаку, и похитили его, чтобы приблизить конец Троянской Войны. Согласно различным вариантам легенды, далее Палладиум оказался в Афинах, Аргосе, Спарте или же в Риме.
Восстановление времени Троянской Войны и Олимпийских Богов – тема другой книги.
«S'ei posson dentro da quelle faville
parlar“, diss'io, „maestro, assai ten priego
e ripriego, che «l priego vaglia mille, [66]
che non mi facci de l'attender niego
fin che la fiamma cornuta qua vegna;
vedi che del disio ver» lei mi piego!» [69]
Ed elli a me: «La tua preghiera è degna
di molta loda, e io però l'accetto;
ma fa che la tua lingua si sostegna. [72]
Lascia parlare a me, ch'i» ho concetto
ciò che tu vuoi; ch'ei sarebbero schivi,
perch'e» fuor greci, forse del tuo detto». [75]
Poi che la fiamma fu venuta quivi
dove parve al mio duca tempo e loco,
in questa forma lui parlare audivi: [78]
«O voi che siete due dentro ad un foco,
s'io meritai di voi mentre ch'io vissi,
s'io meritai di voi assai o poco [81]
quando nel mondo li alti versi scrissi,
non vi movete; ma l'un di voi dica
dove, per lui, perduto a morir gissi». [84]
«Когда есть речь у этого огня,
Учитель, – я сказал, – тебя молю я,
Сто раз тебя молю, утешь меня, [66]
Дождись, покуда, меж других кочуя,
Рогатый пламень к нам не подойдет:
Смотри, как я склонен к нему, тоскуя». [69]
«Такая просьба, – мне он в свой черед, —
Всегда к свершенью сердце расположит;
Но твой язык на время пусть замрет. [72]
Спрошу их я; то, что тебя тревожит,
И сам я понял; а на твой вопрос
Они, как греки, промолчат, быть может». [75]
Когда огонь пришел под наш утес
И место и мгновенье подобало,
Учитель мой, я слышал, произнес: [78]
«О вы, чей пламень раздвояет жало!
Когда почтил вас я в мой краткий час,
Когда почтил вас много или мало, [81]
Слагая в мире мой высокий сказ,
Постойте; вы поведать мне повинны,
Где, заблудясь, погиб один из вас». [84]
Данте умоляет Вергилия подождать, пока созвездие Близнецов будет кульминировать, чтобы задать одному из Близнецов, Улиссу – Одиссею, свой вопрос. Ни Гомер, ни Вергилий не поведали нам, где окончил свой Земной путь главный герой Гомера – Одиссей. Диомед погиб в Троянской Войне.
Дантовский рассказ о гибели Улисса восходит, говорят комментаторы, к послегомеровской легенде, передаваемой Плинием Старшим (I век) и Солином (III век), согласно которой, Улисс, по возвращении на Итаку, выплыл в Атлантический океан, основал Лиссабон (Улиссип) и погиб в бурю у западного берега Африки. Поэту не терпится узнать из первых уст конец истории Одиссея, начатой Гомером и продолженной Вергилием.
У Гомера, когда Одиссей спрашивает душу Тиресия в Аду, где суждено ему окончить свои скитания, тот даёт уклончивый ответ:– Одиссей окончит свои скитания в месте, в котором, проходя с веслом на плече, услышит вопрос местного жителя: – «Что за лопату несёшь на блестящем плече, чужеземец?»
Вергилий предупреждает, что Улисс и Диомед могут не понять его вопрос, ведь они греки и берётся сам задать Одиссею вопрос Данте. Оказывается, он знает греческий язык и великие произведения Гомера, хотя комментаторы отказывают ему в этом знании.
Вергилий рассказывает о странствиях Одиссея после Троянской Войны в высоком сказе – «Энеиде», не доводя повествования до его смерти. Ему также не терпится узнать, где, заблудясь, погиб один из них – Улисс.
Поэт проговаривается, что знает греческий язык. Он слышит вопрос Вергилия и ответ Улисса и понимает его.
Lo maggior corno de la fiamma antica
cominciò a crollarsi mormorando
pur come quella cui vento affatica; [87]
indi la cima qua e là menando,
come fosse la lingua che parlasse,
gittò voce di fuori, e disse: «Quando [90]
mi diparti» da Circe, che sottrasse
me più d'un anno là presso a Gaeta,
prima che sì Enea la nomasse, [93]
né dolcezza di figlio, né la pieta
del vecchio padre, né «l debito amore
lo qual dovea Penelopè far lieta, [96]
vincer potero dentro a me l'ardore
ch'i» ebbi a divenir del mondo esperto,
e de li vizi umani e del valore; [99]
С протяжным ропотом огонь старинный
Качнул свой больший рог; так иногда
Томится на ветру костер пустынный, [87]
Туда клоня вершину и сюда,
Как если б это был язык вещавший,
Он издал голос и сказал: «Когда [90]
Расстался я с Цирцеей, год скрывавшей
Меня вблизи Гаэты, где потом
Пристал Эней, так этот край назвавший, – [93]
Ни нежность к сыну, ни перед отцом
Священный страх, ни долг любви спокойный
Близ Пенелопы с радостным челом [96]
Не возмогли смирить мой голод знойный
Изведать мира дальний кругозор
И все, чем дурны люди и достойны. [99]
Когда Улисс, плывя домой из-под Трои, после долгих скитаний пристал к Гаэте, Цирцея – прекрасная волшебница, обращавшая людей в животных, превратила его спутников в свиней, но затем вернула им человеческий образ и, полюбив его, целый год удерживала у себя (Метам., XIV, 242—440). Позже, к Гаэте пристал и царь Эней, так назвавший этот край. Царь Одиссей вернулся к жене Пенелопе, отцу Лаэрту и сыну Телемаху, но его непоседливый нрав не давал сидеть на одном месте. Тяга к далёким странствиям, постижению и открытию мира оказалась сильнее спокойной мирной жизни.
