Наталия Николина - Массовая литература сегодня
Встречается неоправданное расширительное употребление значения: Он прекрасно понимал, кто автор фейерверка.
Неточность лексического отбора создает ложную образность: Его потная морда дебила сияла животным предвкушением.
Источник нарушения лексической точности – неудачные авторские новообразования, как, например, слово заполиэтилененный, предполагающее наличие производящего глагола, которого нет в языке: заполиэтилененные кругляши. Писатель игнорирует неблагозвучие слова, его громоздкость: Почти весь пироксилин, надежно заполиэтилененный, Серж сложил в начале штольни. В тексте встречаются неудачные паронимические новации: В таком ознобном состоянии (Вовец) готовил завтрак.
Неточность речи соседствует с отступлением от логичности. Например, в одном синтаксически однородном ряду объединяются логически неоднородные понятия: Народ быстро и единогласно принял решение бороться с хищениями.
Очевидна стилистическая неуместность книжных вкраплений: Тот, кто находился снаружи, не удостоился счастья лицезреть грозную красоту взрыва.
Приведенные в качестве примеров (количество последних можно увеличить) ошибки и недочеты в зоне авторской речи свидетельствуют о низком уровне языковой компетенции автора.
Текст изобилует профессионализмами, отражающими специфику горного дела: самоцветная жила, обвалившиеся шурфы, транспортерная лента, подъемник с водой, каелка, железные базы, амфиболиты, порфириты, интрузивные дуниты, преобразованные в серпентиниты и др. В речи персонажа профессионализм может
употребляться без пояснений, наряду с общеупотребительной лексикой: – Гилогенные ультраосновные породы локализованы в замковых частях складок и осложнены; На востоке и северо-востоке обозначены слабые проявления слюдита с незначительным проявлением бериллов. Аналогичный способ введения профессионализма в текст наблюдается и в собственно авторской речи: Он (Вовец) сам сделал этот инструмент из хорошей стали на заводе: отфрезеровал, снял фаски, шлифанул поверхности… Обушок представлял комбинацию молотка и мощного долота.
Значения профессионализмов могут поясняться. Так, горняк Вовец объясняет своим друзьям отличие штольни от шахты:
– Вовец, мы нашли изумрудную шахту.
– Это не шахта, а штольня. Шахта имеет вид вертикального колодца, а штольня проходит горизонтально с поверхности земли до залежи[7] полезного ископаемого.
Использование профессионализмов по типу вкрапления или в составе фрагментов связной профессиональной речи персонажей способствует реализации типовой для текстов массовой литературы интенции автора: «убедить читателя в достоверности изображаемого» [Хализев 1999: 130]. Вместе с тем отсутствие пояснений узкоспециальных значений приводит к неясности речи, снижает ее понятность.
Еще одна типовая для языка текстов массовой литературы черта – их клишированность. способствующая быстрому неаналитическому восприятию читателем написанного. В. Мясников активно употребляет газетные клише. В отвлечении от текста романа клишированные фрагменты можно определить как цитаты, извлеченные из газет разного времени (советского и постсоветского). Например: …малахитовую нишу на уральском рынке камне-самоцветного сырья в основном заполнял малахит из Заира; Как всякий нормальный советскийрабочий, воспитанный в коллективе коммунистического труда, он не испытывал ни малейших угрызений совести, поскольку советский трудящийся на производстве не ворует, а компенсирует недоданную родным государством зарплату… Кентавр взвалил на себя тяжкие обязанности генерального директора; Предпочтение отдавалось сложившимся коллективам с… наработками.
Клишируется речь персонажа, например, референта банка «Евразия»:
– Лицензия на работу с золотовалютными ценностями у банка есть, но необработанные драгоценные камни, тем более у частных лиц, покупать нельзя. Это незаконно. Так же как и добыча изумрудов частными лицами.
Стандарт служит средством профессиональной характеристики персонажа. Например, полковник ФСБ Косарев лишь частично деформирует известный афоризм Дзержинского: – У чекиста должны быть холодная голова, горячее сердце и крепкая печень (эпизод в ресторане). Ср. реплику того же персонажа: – Васильев вскоре трагически погиб… на боевом посту.
В тексте немало штампов – образных выражений, утративших выразительность и «дающих при восприятии негативный стилистико-смысловой эффект» [Костомаров 1971: 202]. Например: Вовец весь клокотал от ярости и ненависти; (рэкетир) уверовал в свое всесилие и несокрушимость. Внутренняя речь главного героя строится как цепочка штампов: Он должен был поднять свой отцовский авторитет, показать сыну, на что способен настоящий мужчина, и удовлетворить собственное чувство мести, унять гложущее ощущение униженности и вины <…> Позор следует смыть.
Изобилуют красивостями штампованные описания природы: Выбравшись из холодного подземного мрака на белый свет, полный птичьего гомона, лесных ароматов и солнечных лучей, лишний раз убедились, что жизнь прекрасна; За ним блестело зеркало чистой воды; Голубой прозрачный дымок сползал по склону Изумрудной горы, клочковато цеплялся за колючие сосновые лапы; Вовец… находился на том месте, где погиб капитан Кожевников. Но сейчас здесь не оказалось его бездыханного тела.
Писатель оперативно внедряет в текст новые стандарты, отражающие шаблонные цепочки хода мысли персонажей.
Вовец Адмиралу [по поводу переживаний, связанных с убийством человека]:
– Вот интеллигент хренов! Когда боеголовки ядерныерассчитывал, небось не комплексовал, что полпланеты выжечь может, а тут вон какую достоевщину развел! Студент Раскольников, едрена мать
Вовец сыну:
– …когда я от следователя поеду, ко мне в электричке подсядут семеро в кожаных куртках, дружески попросят выйти в тамбур, а домой я попаду уже в шестиугольном ящике.
Единственная героиня романа Валентина так объясняет Вовцу неожиданность любовного порыва:
– Я сходила к подружке, она психолог и занимается как раз семейными проблемами. Все ей рассказала, и она говорит, что мы идеальная пара <…> так что с сегодняшнего дня будем жить вместе.
Целый ряд кратких банальных суждений персонажей не что иное, как расхожие циничные жизненные установки, свидетельствующие об отсутствии нравственных принципов, намеренном игнорировании этических норм:
– Ограбить грабителя – это не зазорно, даже почетно в глазах многих граждан;
– Главное достоинство мужчины – что? Деньги! У настоящего мужчины – настоящие деньги!;
– Зачем ишачить, если незападло шакалить?;
– Я чо, лох? Пусть лохи с чеченами бодаются.
Обновленные и новые шаблоны встречаются и в авторской речи. Например: Вовец был патриотом России… сердцем понимал, что значит – за державу обидно; Мысль о неожиданном богатстве легко завладевает людьми; Он (Шуба) ввязался в какие-то сомнительные дела на чужих территориях <…> перестал вносить деньги в общак <…> Такой человек не мог далее занимать руководящую должность в криминальных структурах.
Стереотипы и штампы редуцируют авторское начало. В то же время они упрощают восприятие текста массовым читателем. Не отличаются оригинальностью описания трупов. В. Мясников создает стандартные схемы таких описаний, которые воспринимаются как кальки с экранных образцов (кино-, телебоевиков). Описание предсмертных конвульсий: Он (Двужильный) упал в борозду между грядок и судорожно задергался в долгой агонии.
Стандартность сочетается с натуралистичностью, как, например, в описаниях, центром которых является мертвый рот и/или глаза: В песке лежал мертвый Бык. Выпученные глаза остекленели, и тупое лицо сделалось еще тупей. Рот был открыт, и в нем поблескивала вода; Глаза (Шубы) вылезли из орбит, посиневший язык был прикушен до крови, и по нему ползали большие зеленые мухи; В глазных отверстиях колыхалась сварившаяся кровяная пенка. Ср. также описание внутренностей человека: Одному так все кишки выдавило, смотреть тошно; Один из бойцов сидел на земле с белым, как свежая простыня, лицом и обеими руками удерживал расползавшийся живот <…> внутренние органы так и лезли наружу, особенно кишки.
