Михаил Казиник - Тайны гениев
если вы осознали, что подобные стихи – не просто хорошее, но более или менее необходимое чтение, если вы понимаете, что никакие технологии не заменят человеку потребность в перечитывании этого крохотного стиха, если вы чувствуете, что это стихотворение разрушает традиционные представления о времени, что оно причастно идее космичности культуры, что оно разбивает привычную атмосферу каждодневности, что оно вдохновляет нас на осознание бессмертия, я буду очень рад.
Но если у вас вдруг появится ощущение причастности к уровню мысли этого стиха, чувство белой зависти к его автору,
потому что вы сами – Творец,
то я буду просто счастлив.
Ведь мы рождены гениальными.
Только важно не испугаться своего предназначения, не погрязнуть в толпе, не раствориться в ней.
Глава 17. Пять собеседников
Это последняя глава первой части книги. Она как бы обобщение написанного выше. Она же – тест для читателя.
В диалоге принимают участие
А. Блок и Б. Пастернак – два выдающихся русских поэта XX века.
Их творчеству в книге уделено немало внимания. В поэзии обоих существует невероятно глубокая связь между чисто поэтическими категориями красоты и философскими категориями бытия. Оба они – мост между традициями русской поэзии XIX и XX веков. И одновременно – полновластные хозяева поэзии века XX.
Г. Гессе – грандиозный писатель этого же времени,
живший и творивший в Германии и Швейцарии. Он автор одной из величайших и глубочайших книг всех времен – “Игра в бисер”. Эту книгу я хотел бы порекомендовать прочесть всем, кого волнует судьба будущего человечества и человеческой духовной культуры. Кстати, идейным вдохновителем этой книги и ее героев, тех, кто открыл тайны “игры в бисер” является Николай Кузанский и его философия.
Именно сочетание математики и музыки стали основой единственного занятия жителей выдуманной Гессе страны Касталии – игры в бисер.
Цель касталийцев, убежавших от “эпохи фельетона” (так называет Гессе нашу нынешнюю цивилизацию), – сохранить высшие ценности духовной культуры человечества, играя в бисер в созданной ими стране. Каждая бисеринка игры – это математическая формула или тема баховской фуги, аккорд из прелюдии Рахманинова или строчка из средневекового трактата. Но с другой стороны, боюсь рекомендовать эту книгу всем. Вдруг ее чтение у некоторых сразу “не пойдет”, и вы перестанете доверять мне или себе.
Или подумаете о том, что вы “безнадежны” как духовный восприятель и мыслитель. Ведь, действительно, эта книга столь же глубоко духовна, сколь и по-особенному сложна для тех, у кого нет достаточного опыта погружения в духовную сферу жизни.
Таким людям могу дать совет:
Может быть, не стоит пытаться читать “Игру” сразу и целиком, а попробовать читать ее понемногу.
Для начала – вступление к ней под названием “Опыт общедоступного введения в игру в бисер”.
Если почувствуете, что вас захватило, читайте дальше, если нет, перечитайте “Опыт” еще несколько раз. Очень важно прочесть стихи из этой книги. Они называются “Стихи школяра и студента”.
С перерывами, с возращением к прочитанному.
И в одном я убежден до глубины души:
тот, кому удастся пройти через все сложности первого общения с этой, может быть, глубочайшей сокровищницей мысли последних столетий, возьмет эту книгу в спутники навсегда.
Возвратившись же к ней через пару лет, вы будете удивлены насколько естественно вы будете воспринимать эту, еще недавно сверхсложную, как вам казалось, книгу.
Томас Манн – немецкий писатель XX века –
автор равновеликой “Игре в бисер” книги “Доктор Фаустус”.
Этой книге, которая так же, как и книга Гессе, является кульминацией мышления интеллектуальной элиты XX века, я хочу посвятить отдельную главу во втором томе.
Итог же принадлежит средневековому японцу – одному из гениев поэзии хокку.
Почитайте побольше стихов хокку.
Познакомьтесь с величайшим поэтом хокку Мацуо Басе. Суметь выразить глубочайшие мысли всего в трех строчках – особое умение японской поэзии.
Я бы даже порекомендовал вам после углубления в хокку попробовать написать в подобном стиле и ограничении самим. Это прекрасная тренировка для постижения тайн поэзии и риторики.
Здесь я позволю себе процитировать хокку, написанное мной в те времена, когда я усиленно тренировался в их написании. Да еще в самые несвободные годы полной регламентации жизни.
Лист бумаги в тюрьме.
Значит, вовсе я не арестант –
Напишу о Вселенной стихи.
Если вы глубоко и несколько раз прочитаете подряд мысли этих пятерых собеседников, то почувствуете вневременность и безграничность, единство и глубину мыслительного творческого процесса на нашей планете. Это и есть тот мир, который, согласно Николаю Кузанскому, – коридор между нашим миром и миром “Абсолютного Максимума”.
Коллаж
Ум обладает способностью соединять все идеи, между которыми не возникает противоречий.
Д. Юм, “Трактат о человеческой природе”
В пространствах беспредельных горят материки,
В подвалах и котельнях не спят истопники.
Б. Пастернак, “Ночь”
...Если мы допустим на минуту,
Что за поверхностью зияют бездны,
Возможно ль будет доверять уюту,
И будут ли укрытья нам полезны?
Г. Гессе
Я возьму тебя с собою
И вознесу тебя туда,
Где кажется земля звездою,
Землею кажется звезда,
И, онемев от удивленья,
Ты узришь новые миры –
Невероятные виденья,
Создания моей игры...
А.Блок
Рассудок, умная игра твоя –
Струенье невещественного света,
Легчайших эльфов пляска, – и на это
Мы променяли тяжесть бытия.
Г. Гессе
Когда строку диктует чувство,
Оно на сцену шлет раба,
И тут кончается искусство
И дышат почва и судьба.
Б. Пастернак
Мне кажется, что наивность, бессознательность, самоочевидность являются неотъемлемыми признаками того явления, которое мы зовем культурой.
Т. Манн
Видели все на свете
Мои глаза – и вернулись
К вам, белые хризантемы.
Иссё
Я испытываю безумное искушение порассуждать на тему
этого диалога.
Но,
во-первых, я боюсь испортить прозой его невероятную поэтичность,
во-вторых, чудо этого подстроенного мною диалога в том, что поэты через века и страны общаются между собой так, словно они сидят рядом друг с другом.
Я боюсь стать пятым лишним.
А посему предлагаю читателю остаться с ними наедине и не только понять ход их мыслей, но и глубоко прочувствовать эту атмосферу:
АТМОСФЕРУ
ПИРШЕСТВА
ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО
ДУХА.
ЧАСТЬ 2. Пути
Глава 1. Пивной ГУЛАГ
Много лет я разъезжал по нашей стране, лихорадочно пытаясь встретить как можно большее количество людей.
Ибо идея о шансе (помните Курочку Рябу?) не давала мне покоя.
Понимая, что мы живем в стране, которая пережила самое страшное в истории человечества – нападение на генофонд, представляя себе все последствия этого нападения, я старался построить свои выступления таким образом, чтобы разбудить в людях веру в силу воздействия прекрасного, в их собственные творческие возможности.
О телевидении нечего было даже и думать. Поэтому приходилось работать, только как бы физическим телом.
С одной стороны, даже сейчас, через много лет, в глубине души понимаю, что это попахивает утопией.
В 1991 году, в последний день пребывания на родной земле написал стихотворение, которое назвал: “Московские старухи”.
Вот оно:
Старые московские квартиры...
В них – старухи, словно негативы:
Веруют упрямо в Дух и Баха.
Кружева, как дырки, в их рубахах.
Правнуки – битово-беспартийны:
Путают иконы и картины.
Остальные говорят (о, время!)
Про зарплаты, пенсии и премии.
А когда семьей вернутся с дачи –
Не играют Шуберта, не плачут...
Но старухам жить осталось мало...
(Вторят им арбатские подвалы.)
Прошло 14 лет... Ни тех старух, ни тех подвалов нет...
