Дэвид Бойл - Путеводитель по англичанам
Той осенью Гарольд II успешно предотвратил вторжение своего тезки, норвежского короля Харальда Сурового, и направился на юг, навстречу нормандскому герцогу Вильгельму, еще одному претенденту на английский трон. Он сделал попытку (неудачную) внезапно напасть на деревянную крепость Вильгельма близ Гастингса, но тот приказал своим воинам бодрствовать всю ночь на случай ночного штурма. Выступив из крепости на следующее утро, Вильгельм обнаружил, что англичане встали на холме Сенлак недалеко от того места, где сейчас расположен город Бэттл (о точном местоположении английского войска еще идут споры).
Обе армии насчитывали не более 8000 человек, но войско Гарольда состояло в основном из пехоты. По устоявшемуся мнению историков, большинство пеших солдат Гарольда было перебито в ходе сражения, после того как конные рыцари Вильгельма, изобразив бегство, увлекли их за собой, а затем неожиданно атаковали. В какой-то момент по полю боя распространился слух, будто Вильгельм убит, и на левом фланге, среди бретонцев под командованием Алена Рыжего, поднялась паника. Но в разгоревшемся ожесточенном бою был убит сам Гарольд — считается, что он одновременно получил стрелу в глаз и удар мечом от одного из рыцарей Вильгельма. Его братья Гирт и Леофвин погибли вместе с ним. После битвы их тела были обнаружены на вершине холма, однако до сих пор ходят легенды о том, будто на самом деле Гарольд выжил в битве и ушел в монахи.
Так или иначе, после этого Вильгельм обходным путем двинулся к Лондону и в день Рождества короновал себя как правителя Англии. Началась нормандизация Англии, результатом которой стало в числе прочего изменение языка — и можно поспорить, что преодолеть пропасть между побежденным саксонским народом и новой англо-нормандской аристократией так до конца и не удалось.
Вы и сейчас можете встать среди руин аббатства Бэттл на камне, установленном в честь Гарольда на предполагаемом месте его гибели, посмотреть вниз на склоны холма Сенлак (за прошедшие столетия они заметно сгладились) и представить, что вокруг вас кипит битва, изменившая английскую историю и нацию сильнее, чем любое другое историческое событие. Вы можете закрыть глаза и вообразить боевые крики и стоны умирающих, представить, как саксонские хускарлы, потрясая своими страшными топорами, преследуют конницу Вильгельма и затем падают под ударами рыцарских мечей, чтобы больше не подняться.
Но почему английская история всегда начинается именно в 1066 году? Конечно, потому, что это привлекает наше внимание к новой франко-нормандской знати и оттесняет на задний план побежденную англосаксонскую знать, ее историю и традиции. Возможно, в те дни, когда радикальные английские круги объединялись под знаменем древних свобод короля Альфреда, безопаснее было сделать вид, что английская история началась только после вторжения.
Проще говоря, этот небольшой заговор должен заставить нас забыть, каким был мир до того, как нынешняя аристократия обосновалась в своих замках и поместьях. Возможно, нашим правителям не хочется лишний раз вспоминать о том, что исход битвы при Гастингсе, как и других решающих сражений английской истории, мог быть совсем другим.
Сакс вовсе не схож с норманном, у сакса суровый нрав;
Сакс может стерпеть немало — но не стерпит попрания прав.
Когда он как бык упрется и вспыхнет в глазах огонь,
Когда пробурчит: «Нечестно!» — о сын мой, его не тронь[18].
54
Боффины
Когда изобретателя компьютера Алана Тьюринга в 1942 году отправили в США, чтобы помочь американцам строить собственные машины для дешифровки кодов, он обнаружил там совершенно иной подход к работе, в корне отличающийся от эклектического и в чем-то эксцентричного британского. Вместо странноватых математиков и разгадчиков кроссвордов он столкнулся с группой юристов.
Открытие Тьюринга проливает свет на типично английский подход к решению проблем, который особенно ярко проявился в области взлома кодов во время Второй мировой войны. В секретной конторе Блетчли-парк Тьюринга окружали не только математики, но и лингвисты, специалисты по статистике, создатели головоломок и всевозможные странные личности, от будущего писателя Энгуса Уилсона до будущего министра внутренних дел Роя Дженкинса и будущего историка Асы Бриггса: все они работали в своих домиках, почти не выходя на связь с внешним миром и крайне редко общаясь друг с другом.
В Блетчли-парке обитали египтологи, игроки в бридж и даже присланный по ошибке эксперт по мхам и водорослям (кто-то из ответственных лиц перепутал криптографию с биологическим термином «криптогамия»), который тем не менее сыграл важную роль в разработке способов восстановления кодовых книг, поврежденных морской водой. Историк Хью Тревор-Ропер, часто приезжавший в Блетчли-парк, описывал царившую там атмосферу как «дружественную и неформальную, граничащую с явной анархией». Известно, что один военный полицейский принял Блетчли за военную психиатрическую лечебницу.
Тьюринг был типичнейшим британским боффином, чудаковатым, с непредсказуемой логикой. Во время поездки на велосипеде он надевал респиратор, чтобы уберечься от цветочной пыльцы. Он приковал кружку цепью к батарее и подпоясывал брюки простым шнурком. Его нередко видели небритым и — что было совсем странно в обстановке полувоенной организации — сидящим в уголке с вязанием. Его зачислили в войска местной обороны, но ненадолго: в 1942 году ему это надоело и он перестал являться на сборы. Командир пытался припугнуть его трибуналом, но обнаружил, что в бланке заявления под вопросом «Понимаете ли вы, что, вступая в ряды войск местной обороны, вы обязуетесь подчиняться военным законам?» Тьюринг написал: «Нет».
Блетчли-парк отличал типично английский подход к боффинам — уважение к личным особенностям, глубокая вера в междисциплинарный обмен идеями и уверенность в том, что умные люди должны иметь возможность беспрепятственно изучать все, что их интересует. Этот подход родился раньше Черчилля, но полностью отражал его собственные взгляды.
Черчилль и сам был в чем-то боффином. В 1914 году он задумался о создании танка. Он горячо поддерживал организацию системы плавучих пристаней в гавани Малберри, благодаря которой в «День Д» в 1944 году на побережье Нормандии смогли высадиться союзные войска вместе с военной техникой. Именно Черчилль настаивал на том, чтобы его ученые, особенно физик Р. В. Джонс, продолжали исследование навигационных радиолучей, которыми пользовались немецкие бомбардировщики, в то время как советники по науке уверяли его, что ничего такого нет и быть не может.
Британские боффины Роберт Уотсон-Уотт (шотландец) и Барнс Уоллес (из Дербишира) и их последователи, создавшие баллистическую ракету средней дальности Blue Streak и сверхзвуковой самолет «Конкорд», превратили понятие «ученый чудак» из ругательства в похвалу. Происхождение слова «боффин» не вполне ясно, но, кажется, впервые оно появилось в романе Диккенса «Наш общий друг» (1864–1865), где это прозвище носит «весьма странного вида субъект». Когда Кью в фильмах о Джеймсе Бонде превратился в нервного и суетливого гражданского служащего, это был знак: боффины — на грани исчезновения. Великий наследник боффина, нерд, — дитя Калифорнии, а не Англии.
В 2011 году президент Google Эрик Шмидт назвал три технологии, изобретенные английскими боффинами:
Фотография (точнее, это были только бумажные негативы Генри Фокса Тальбота)
Компьютеры
Телевидение (строго говоря, оно было изобретено шотландцем)
55
Котелок
Похожие на черные черепаховые панцири, плотно сидящие на голове шляпы-котелки, ставшие атрибутом состоятельного среднего класса, заполнили улицы Лондона в середине XX века. В отличие от многих других вещей, котелок был изобретен в Англии, став своеобразным символом английской респектабельности. Его придумал в 1849 году Эдвард Кок, младший брат графа Лестера.
Это было редкое достижение человека, не оставившего после себя в жизни даже мелкой ряби. После короткой и не заслуживающей упоминания карьеры в армии Кок пошел в политику, вступил в партию вигов и в середине XIX века представлял в парламенте Западный Норфолк, однако заглянув в официальные отчеты о парламентских заседаниях, мы не найдем там никаких упоминаний о его участии в дебатах. И все же нужно отдать должное Коку: изобретение котелка обеспечило ему скромное место в истории.
Первый котелок Кок заказал у лондонских шляпников Lock & Co., которые передали заказ своим подрядчикам Томасу и Уильяму Боулерам. Кок лично разработал фасон новой шляпы для своих лесничих, которые постоянно теряли цилиндры, проезжая под низко нависшими ветвями. Удивительно, но сохранилась даже дата, когда Кок пришел в мастерскую, чтобы забрать свой заказ, — 17 декабря 1849 года. Развернув бумагу, он положил котелок на пол, попрыгал на нем и, удовлетворившись результатом, забрал.
