Эдуард Маркарян - Избранное. Наука о культуре и императивы эпохи
Таков в целом тот комплекс теоретических средств, благодаря которым в новейшей идеалистической философии истории и культуроведении достигался отказ от идеи всемирно-исторического развития, и, по выражению американского исследователя У. Хааза, «прежняя вертикальная точка зрения на историю была заменена иной, “горизонтальной”, которая, отвергая эволюцию и абстрагируясь от времени, взирает сверху вниз на цивилизации»[99]. В его основе, как мы видим, лежит принцип исторического релятивизма, принцип, утверждающий абсолютную относительность и неповторимость различных локальных систем культуры.
В этой связи необходимо обратить внимание на то обстоятельство, что понятие релятивизма применительно к различным элементам культуры имеет не одинаковый смысл. Так, например, говоря об относительности систем научного знания, с одной стороны, и об относительности различных систем морали – с другой, мы руководствуемся различными критериями. Правда, в обоих случаях проведение абсолютно релятивистской точки зрения должно означать отрицание общего содержания сопоставляемых систем. Но если в первом случае при сопоставлении выработанных в различных культурах систем знаний об окружающей нас действительности (выраженных, скажем, в астрономических, физических, социологических и т. д. теориях), при решении вопроса о принятии или непринятии релятивистской точки зрения, мы должны руководствоваться понятием истины, то во втором случае (при сопоставлении систем морали) понятие истины неприменимо. В последнем случае при решении вопроса о том, обладают ли сопоставляемые системы общим содержанием или же они относительны и неповторимы, мы руководствуемся уже не критерием истины, т. е. не тем, правильно или неправильно они воспроизводят действительность, а тем насколько общезначимы соответствующие нормы[100], которыми руководствуются представители различных обществ[101]. Этим же критерием (критерием повторяемости и общезначимости) мы руководствуемся при сопоставлении и остальных элементов культуры. В отличие от таких видов интеллектуального творчества, какими являются философия и наука и иногда в какой-то степени искусство, они не требуют гносеологического критерия истинности, предполагающего отличение «верного», приближающегося к истине, знания от «неверного». И если применительно к этим видам культурного творчества последовательное проведение релятивистской точки зрения будет означать отрицание возможности объективного познания действительности, то применительно к остальным компонентам культуры, к которым гносеологический подход неприменим, релятивизм означает утверждение их уникальности и неповторимости.
Несостоятельность выводов представителей концепции эквивалентных культур ни в коей мере не может дать нам основания игнорировать те реальные проблемы социально-исторического знания, из извращенного понимания которых они исходили в построении своих теорий.
Стержневая проблема, вокруг которой группируются эти вопросы, сводится к задаче выяснения соотношения общего, повторяющегося и особенного, индивидуального в общественном развитии. Более конкретно в данном случае ее можно сформулировать как проблему соотношения общих и отличительных черт всемирно-исторического процесса, взятых в их временно́м и пространственном измерениях.
Общей, реальной основой, из которой исходят представители концепции эквивалентных культур, является специфичность проявления (порой весьма глубокая) культурно-исторического процесса. Это несомненно так. Но ограничиться этим указанием значило бы сказать еще очень мало. Для того чтобы более конкретно поставить проблему реальных оснований, из которых исходят в своих построениях представители концепции эквивалентных культур, необходимо прежде всего установить в общих чертах, каким образом проявляют себя различные компоненты социокультурных систем в процессе их реального исторического функционирования и развития.
Выше мы уже говорили о том, что классификацию социокультурной системы можно производить по различным основаниям, в зависимости от поставленной задачи. В частности, одним из таких оснований расчленения социокультурного комплекса может служить степень индивидуального своеобразия и кумулятивности, которая присуща его различным элементам в процессе исторического развития. В истории немарксистской общественной мысли XX в. целый ряд общесоциологических классификационных схем строится прежде всего именно по этому принципу. Наиболее широко известной и влиятельной из них можно считать схему Альфреда Вебера, о которой уже упоминалось выше.
Как мы помним, Вебер расчленяет социально-исторический процесс на три различные сферы: цивилизационный процесс, включающий науку и технологию; социальный процесс, включающий экономику и государство, и русло культуры, в которое входят религия, философия, искусство. Согласно его точке зрения, эти три сферы качественно по-разному проявляют себя в процессе исторического развития. Наука и технология (сфера цивилизации), обращенные к природе и имеющие дело с исследованием и использованием «естественных» процессов, обладают сугубо кумулятивным характером. Научные и технические открытия быстро распространяются в пространстве от общества к обществу и тем самым являются универсальными. Они также легко распространяются во времени.
Не так обстоит дело, по мнению Вебера, в сфере культуры (религия, искусство, философия). Данная сфера обладает гораздо менее кумулятивным характером. Составные ее части распространяются в пространстве и во времени с очень большими трудностями, а если это и происходит, то они претерпевают значительные изменения. Религия, философия, искусство в различных обществах развиваются независимо друг от друга и разнопланово, т. е. не в одном направлении, в то время как наука и техника обычно развиваются благодаря широкой диффузии и прогрессируют в целом в одном направлении. Тем самым сфера культуры, по Веберу, отличается большей степенью непостоянства и при переходе от одного общества к другому ее компоненты скорее вновь создаются, чем представляют единое русло развития.
Сфера «социального процесса», согласно точке зрения Вебера, по степени своей кумулятивности и индивидуального своеобразия представляет нечто среднее между сферами «цивилизации» и «культуры».
Такова в целом классификационная схема Вебера, которая, по утверждению Крёбера, была выработана в качестве непосредственной реакции на шпенглеровскую философско-историческую теорию с целью показать, что поскольку социокультурный комплекс состоит из различных по степени своей кумулятивности компонентов, то неправомерно его индивидуализировать таким образом, как это делает автор данной теории[102]. В этой связи следует подчеркнуть, что хотя точка зрения Вебера и основана на целом ряде верных наблюдений над процессами социально-исторического развития, она никак не может служить теоретической основой для преодоления культурно-релятивистской концепции Шпенглера.
Выше уже отмечалось, что классификация и четкое выделение различных компонентов культуры по различным основаниям является важной задачей. Но эта классификация не должна носить характера жесткого членения и противопоставления различных проявлений культуры как выражения активно-созидательной деятельности людей. Она должна выступать не в виде самоцели, а в качестве средства более глубокого осмысления культуры как целостной системы, несмотря на всю сложность и многогранность последней. В связи с этим один из главных недостатков приведенной точки зрения Вебера в том и состоит, что она, лишь констатируя наличие различных по степени кумуляции сфер культурно-исторического процесса, не дает в то же время возможности понять этот процесс как нечто единое, как целостную систему. В результате производимая Вебером классификация неизбежно ведет к противопоставлению различных компонентов единой системы культуры («цивилизации» и «культуры»).
Классификация социокультурного комплекса лишь по одному основанию (по степени кумулятивности и индивидуального своеобразия различных его компонентов) никак не может претендовать на универсальность. Ведь достаточно расчленить культуру под углом зрения внутренней структуры ее элементов, как мы убедимся, что они (элементы) никак уже не подпадают под предлагаемую Вебером схему. Так, например, степень исторической кумулятивности действительно может позволить выделить и материальную технологию в определенную общую сферу. Но данное основание не дает уже никакой возможности для понимания науки в целом как определенного специфического явления, общей функции, которую она выполняет, безотносительно к тому, обращена ли она к познанию природы или социальной действительности. Если рассматривать предлагаемую Вебером схему как единственно возможную и правомерную, то тогда окажется, что наука из общего средства интеллектуальной ориентации и воздействия человека на окружающий мир должна быть сведена к прикладным сферам естествознания. Вряд ли следует особо указывать на всю ошибочность подобной трактовки науки.
