Дэвид Бойл - Путеводитель по англичанам
Оба легендарных разбойника переворачивали существующий мир и существующие порядки с ног на голову. «Его ищут здесь, его ищут там» — они ускользают от нас так же легко, как ускользали от своих преследователей. Они врываются в жизнь людей и выворачивают ее наизнанку, осыпая сокровищами или оставляя без гроша, а потом снова исчезают. Они хитроумны, необузданны и совершенно непредсказуемы.
Реальный Дик Турпин был конокрадом с изуродованным оспой лицом и склонностью к беспричинному насилию. Его арестовали под именем Джон Палмер и повесили в Йорке в 1739 году (в новом камзоле, купленном специально для казни). Не совсем понятно, что стало с его телом: он был похоронен в маленькой церкви Святого Георгия в Йорке, но толпа выкопала его через три дня после похорон и куда-то унесла, чтобы он не достался медикам в качестве наглядного пособия по анатомии.
О реальном Робин Гуде нам известно еще меньше. В литературе он впервые появляется в 1377 году: в «Петре-Пахаре» Уильяма Ленгленда пьяный священник бранит самого себя за то, что знает песенки о Робин Гуде лучше, чем свои молитвы.
Сама легенда о Робин Гуде появилась намного раньше. Английский трубадур Адам де ла Аль написал пьесу под названием Jeu de Robin et Marion приблизительно в 1260-х годах. К тому времени легенда была уже, вероятно, довольно широко распространена: известно, что многие люди носили прозвище «Робингуд» и далеко не все из них были преступниками.
Когда историки начали писать о Робин Гуде в XVI веке, было установлено, что он родился в 1160 году в Локсли — в Йоркшире, или Ноттингемшире, или даже Уорикшире — и носил имя Роберт Фиц-Ут. Предположительно он также имел титул графа Хантингдона (но, возможно, это всего лишь ироническое указание на то, что Робин был негласным хозяином охотничьих угодий).
Он умер, согласно преданию, в монастыре Кирклис 18 ноября 1248 года в возрасте 87 лет. В 1690 году его могила по-прежнему находилась на бывших монастырских землях. Почти стершаяся от времени надпись гласила на языке, неизвестном знатокам древностей:
Сдесь под малым камнем сим
Роберт эрл Хантингтуна покоица
Лутшый лучник он был
Прозывалси Робин Хеуд.
Его приятель Маленький Джон предположительно был изгнан в Ирландию, хотя в Хатерседже в Дербишире есть одна могила, которую считают его захоронением. Могила была вскрыта в 1764 году, из нее вынули берцовую кость длиной 30 дюймов и перенесли в дом приходского клерка. Оттуда кость была украдена антикваром сэром Джорджем Стриклендом.
К несчастью для могилы Робина в Кирклисе, земля не разверзлась под ногами тех, кто задумал ее потревожить, и большая часть надгробия была утрачена в XIX веке, несмотря на установленные в Викторианскую эпоху кованые ограждения: рабочие с железной дороги Йоркшира и Ланкашира верили, что кусочек надгробного камня может излечить зубную боль. Вероятно, их ждало разочарование.
После этого погоня историков за прототипом Робин Гуда стала почти такой же напряженной, как погоня за самим героем в легендах и балладах. Самое многообещающее имя нашли в судебных списках Йоркшира за 1255–1256 годы: это был сбежавший из-под стражи Роберт Ход, или Хоббеход, которого, возможно, позднее повесили за разбой под именем Роберта из Уэзерби. Схвативший его Юстас из Лоудхема был помощником шерифа, а затем шерифом в Ноттингеме. Был еще Роберт Фиц-Одо из Локсли, которого лишили рыцарского звания в 1190-х годах. Филип Марк, занимавший пост шерифа Ноттингемского в 1209–1224 годах, прославился беззастенчивыми грабежами, заключением людей в тюрьму по ложным обвинениям и захватом чужих земель.
Но, несмотря на все старания ученых, имя Робин Гуда всегда будет связано с тем периодом истории, когда король Ричард Львиное Сердце находился в плену в Австрии и Германии, а жители Англии собирали в крипте собора Святого Павла серебро для его выкупа.
Этим отчасти объясняются мифологические свойства Робина: его история рассказывает нам об одинокой борьбе преданного человека с развращенными властью наместниками и о возвращении истинного короля. Предводители Крестьянского восстания в 1381 году точно так же считали себя верными подданными Ричарда II и боролись против несправедливости местных властей.
В легенде о Робин Гуде слышны отголоски утопической мечты о том, что король вернется, как Одиссей на Итаку или Христос в храм, и наведет порядок, уничтожит несправедливость. «На свете нет того, кого любил бы / Я больше короля», — говорит Робин в ранней версии одной из баллад.
Эти легенды показывают нам мир, перевернутый вверх ногами, они радикальны в старомодном английском духе и поэтому до сих пор не забыты.
Честной народ, услышь, о чем
Слова мои пойдут:
О добром молодце, о том,
Кто звался Робин Гуд.
Хоть и разбойник Робин был,
Не нам на то пенять,
Честней разбойника, чем он,
На свете не сыскать[15].
44
Крестьянское восстание
Революционеры всегда считали Англию безнадежным случаем. Во время Всеобщей стачки 1926 года они затаив дыхание ждали, что мятеж распространится на всю страну, но вместо этого увидели, как заскучавшие пикеты тред-юнионов играют в футбол с полицейскими. Эта английская особенность уходит корнями глубоко в историю — к Крестьянскому восстанию 1381 года или даже дальше.
В 1381 году в стране начались крестьянские волнения, вызванные опустошительными эпидемиями чумы и постоянным ростом налогов, которые шли на Столетнюю войну с Францией. Требования восставших были довольно радикальными: снижение налогов и изменение законодательства об оплате труда наемных работников. Вдохновлявшие их проповеди Джона Болла, речи Джека-Соломинки, Уота Тайлера и других, чьи имена до сих пор доносятся эхом из глубины веков, были не менее радикальными, чем их действия: они ворвались в лондонский Тауэр и убили архиепископа Кентерберийского, потом дошли до Смитфилда. Однако свержение юного короля Ричарда II не входило в их планы. Наоборот, крестьяне считали себя его верными подданными. Они желали только избавиться от алчной и несправедливой знати.
Они ненавидели банкиров и хотели восстановить равенство сословий, закрепленное в древнем англосаксонском праве. Об этом кричали крестьяне, ремесленники, трактирщики и мелкие священники, ворвавшиеся в Лондон 13 июня 1381 года. Они разрушили Савойский дворец Джона Гонта на Стрэнде и беспощадно преследовали на улицах юристов и фламандских купцов. Те, кто вошел через Олдгейт, с другого берега Темзы, выкрикивали: «За Ричарда и простой народ!»
Здесь нужно сделать небольшое отступление. На континенте подобные восстания обычно сопровождаются террористическими действиями. Разница между радикальными течениями Англии и континентальной Европы, во всяком случае, южной части Европы, состояла в том, что там революционеры черпали свои идеи в так называемой манихейской ереси. Но английские джентри вовсе не вздыхали о прелестях городской жизни, как это делали мелкопоместные дворяне на континенте. Они прекрасно чувствовали себя в деревне. Когда деревня в Англии восставала против города, это необязательно было восстание бедняков против богачей. Это было восстание бесправных против наделенных правами — тех, кто выращивает овощи, против тех, кто выращивает деньги. В списках осужденных за участие в Крестьянском восстании можно найти вполне обеспеченных сельских жителей — состоятельных фермеров, священников, торговцев.
Интеллектуальным наследником революционеров 1381 года и Уота Тайлера (его зарезал кинжалом мэр Лондона во время переговоров в Смитфилде близ Лондона) стал Уильям Моррис (см. главу 41). В 1886 году он написал фантастическую повесть, герой которой во сне переносится в прошлое, к дням восстания, и встречается ночью в церкви с самим Джоном Боллом. Они беседуют о прошлом и будущем, затем главный герой говорит, что «поразмыслил обо всем этом и понял: люди борются и проигрывают битву, но то, за что они боролись, все же приходит, несмотря на их поражение, и, когда оно приходит, оказывается, что оно совсем не такое, как они себе представляли, и другие люди встают на борьбу за то, что подразумевали под другим именем».
Эти слова полны типичной английской меланхолии и в то же время глубокой мудрости. Именно так, круг за кругом, в Англии происходят перемены. В каком-то смысле это абсолютное оружие Англии против любых революционных изменений.
Когда Адам пахал, а Ева пряла — кто был тогда дворянином?
Джон Болл45
«Гордость и предубеждение»
«Всем известно, что молодой человек, располагающий приличным состоянием, непременно должен найти себе жену». Так начинается роман Джейн Остин «Гордость и предубеждение», который многие считают величайшим английским романом. Наш интерес к нему подпитывают постоянно появляющиеся киноадаптации, телесериалы и литературные продолжения. Огромный успех имел мини-сериал канала ВВС, снятый в 1995 году Эндрю Дэвисом, с Дженнифер Эль (Элизабет Беннет) и Колином Фертом (мистер Дарси) в главных ролях.
