Елена Пенская - Русская развлекательная культура Серебряного века. 1908-1918
– Однако, сударь, меня нельзя сорвать!
Из чего кавалер де Граммон, тонким умом обладавший, познал, что она отвергает его ухаживания, и удалился весьма огорченный.
* * *На обеде у князя Стремина, весьма любившего поражать гостей своих всякими сюрпризами, из яйца вылез карла, который, обратившись к генералу от инфантерии фон Бухгольц, с большой ядовитостью спросил, почему он, ни в каких баталиях не бывая, звезду имеет.
О чем узнав, генерал от артиллерии фон Геллендорф, звезды не имеющий, долго смеялся.
* * *Мечтания любви счастливо
Объемлют молодую грудь,
Метется сердце прихотливо…
О, скажешь ли ему: забудь?
Чем обуздать воспоминанья,
Коль незабвенное живет,
Алкая сладости свиданья? —
Маркизу вечна скорбь гнетет:
Отторгнута враждебным роком
От сердца милого, она
В краю заморском, предалеком —
Маркиза старого жена…
У грустной лишь одна отрада:
Коли минуту улучит,
Ходить к пруду большого сада,
Взяв арапчонка и бисквит.
Там вспоминать благоговейно,
Как юный был красив жених,
Как с милым в парке у бассейна
Кормила рыбок золотых, —
Являть пруду печали скрыты
И слезы лить по дням былым,
Кроша миндальные бисквиты
Проворным рыбкам золотым.
Я влюбленный стал игрушкой,
И влюбленный я терплю,
Но вчера маркиза мушкой
Мне промолвила: «Люблю».
И сегодня, гордый знаком
Благосклонности ея,
Я пришел к ней, юн и лаком
До отрады бытия.
Летний полдень был так зноен,
Так томлив любовный зной,
Но любови удостоен
Не был я маркизы злой.
В миг объятья веер жадный
Зной полдневный охладил,
И улыбкою прохладной
Солнце страсти затемнил.
Графиня Ларош, своему возлюбленному свидание назначая, такое указание дала:
– Лишь только стемнеет, приходите к моему окну и единожды стукните в раму, а я выйду!
Сего не было, ибо старый граф, едва услышав стук в раму, вышел, и по портрету Ловласа вместо рамы, изрядно палкой постучав, привел сего в уныние и бегство…
* * *Некая княжна Гондурасова имела обычай с шутом в саду прогуливаться, и была весьма злоязычна. Многочисленные поклонники спросили ее о причине такой прихоти и получили ответ:
– Считаю шута своего самым умным кавалером, ибо он никогда не скрывает своей глупости.
На что поклонники чрезвычайно обижены были.
Арапских жен ночное неудобствоМайорова жена, Аглаида Петровна, однажды своего арапчонка об ихнем арапском житье-бытье с подлинным недоумением допрашивала:
– Ежели ночью ваши арапы в сонном виде закрывают глаза и зубы, то как их жены-арапки в темноте находят?
На что арапченок, словами Аглаиды смущенный, безмолвствовал время немалое.
* * *На подушке моей трилистники
Вышиты синим шелком.
Этот шелк тихомолком
Мне ругали его завистники.
Он, любимый мой, милый и преданный,
Сам их, радуясь, вышил.
И узор очень милый вышел,
Сказан страстью, ему неизведанной.
Я, цветок Аморилис; тычинками
Я его обласкала И навеки связала
Неизбывной любви шелковинками.
И с тех пор так люблю я трилистники!
Я, цветок Аморилис!
И ругать уморились
Шелк любовный, его завистники.
Рис. 5. «На подушке моей трилистники…»
Источник: Мисс. Купидоновы проказы. Les avantures galantes: Альбом (L’album de Miss).
СПб.: Издание M.E Корнфельда, 1913. [С. 18].
Размышления после бала
Что может быть невыносимей
Ревнивца-мужа в белом гриме.
Как разуверить чудака,
Что не годится волноваться?
Что на лице его мука
Всех заставляет улыбаться.
Как не поймет, что столько шуму
Затеял он не по костюму.
Уж, если влез в костюм Пьеро,
Так будь же мужем Коломбины!
Дай обмануть себя, а то…
Что станут делать Арлекины?
Прижав любезный локоток,
Маркиз от страсти изнемог,
И говорил, возвыся слог:
«Вы что купава Иль роза, право,
Когда со мной идете справа».
На что маркиза, средних лет,
Не веруя в любовный бред,
Ему такой дала ответ:
«Ах, что хотите О мне вы мните, —
Но только кружев мне не мните…»
Прелестница некая, к тому ж и причудница, неизъяснимую слабость в себе внезапно узрела, и медикуса, зело прославленного, к себе в покой, амуру посвященный, пригласила, дабы медикус гармонию органов телесных вновь восстановил.
Медикус, к прелестнице подошед, на руку почтительный поцелуй возложил. Сие совершив, внятно произнес:
– Прошу Вас, разденьтесь, сударыня!
На что причудница голосом деликатным, более сладостным, чем рокот соловьиный, но не лишенным каприза, ответила:
– А Вы, сударь мой, почему не изволите раздеваться?
* * *Лобзаньем тешилась Жаннета
И не слыхала впопыхах,
Что – вдруг арап ночного цвета
Вошел, неся десерт в руках.
«Увы», воскликнула Жаннета,
Арапа черного смутясь,
Но предосадливо на это
Жаннету успокоил князь.
«Не бойся, милая Жаннета,
И поцелуя не беги:
Арап, – ведь он ночного цвета,
И не видать ему ни зги».
«Пойдем со мной – тебе грешно
Быть одному! Красив ты редко!» —
Пьеро шептала в домино
Весьма костлявая кокетка.
«Пойдем играть со мной!» —
Но Пьеро ответил, полон злости:
«Я не играю в домино,
Я… я всегда бросаю кости».
П. П. П.
* * *Какой халиф вам подарил
Чалму, и жемчуг, и опалы?
Какой ревнивец старый скрыл
Всю свежесть щек под маской вялой?
Ужели тягостный восток
Милее вам, чем запад вольный?
Так скиньте ж маску вы со щек,
Ужель носить ее не больно?
Ужель турчанка не могла б
Любовью подарить яуга?
Ужели в доводах я слаб?
Зачем же вы глядите хмуро?
Давно окончен маскарад,
Мы бисер грез напрасно нижем…
И фантастический Багдад
Пора сменить простым Парижем!
Томны звуки менуэта,
В такт качаясь, мы плывем, —
Сердце близостью согрето,
Сердце в трепете немом:
Сквозь ажур воздушных кружев
Грудь маркизина сквозит,
И, чулочек обнаружив,
Ножка узкая скользит…
Цепи плавных расставаний,
Реверансов, новых встреч,
Вихрь надежд и замираний
Под кокетливую речь!..
«О маркиза, вы так горды,
Сердце ж так мое слабо!» —
И, забыв про клавикорды,
Я хватаюсь за жабо…
«Сбились с такта!» – На румянце
Зыбь улыбки… Нет огня! —
И маркиза в томном танце
Уплывает от меня…
Вот опять идет навстречу
Так жеманно в цепи дам, —
Что скажу ей? Как отвечу? —
За любовь всю жизнь отдам!..
Пьеро, твой белый воротник
Сегодня туго накрахмален,
И все же ты главой поник,
И все ж ты грустен и печален.
Ужели ты не знал измен,
И не привык жалеть изменниц?
И мил тебе любовный плен
У самой жалостной из пленниц?
Пойми, измена не больна,
Любовь больнее для прелестниц —
Влюбленная уж не вольна
Спуститься вниз с любовных лестниц.
Ее закружит вышина,
Любовь ее убьет свободу,
А ты – ты счастлив! Не странна
Страда любовная уроду!
С какою гордостью во взоре
Вчера вы мне сказали: «Нет!» —
И я ушел в великом горе,
Как ловчий, потерявший след.
Я думал, дни свои закончив
Мятежным выстрелом, – уйти!
Навек с пути, что так уклончив,
С любовного уйти пути.
Но вспомнил: вы сорвали розу,
Когда мне отвечали «Нет!»
Надеждой победив угрозу,
Я отложил свой пистолет.
Я снова здесь! За розой тою
Пришел. Взошла моя звезда!
Ужели я теперь не стою,
Чтоб вы мне прошептали: «Да»?
П. П. П.
* * *Красавица Лиза
Пленила маркиза
Задумчивой прелестью глаз.
Маркиз полоненный,
Навеки влюбленный,
Одел ее в шелк и атлас.
Но Лизин приятель,
Поэт и мечтатель,
К ней часто, в одежде врача,
Украдкой являлся,
И к Лизе ласкался,
О пламенной страсти шепча…
Старшая генерал-аншефа Минтукукулева дочка младшей сказала:
– Ах, сегодня первая пороша выпала!.. Опять нам с тобой животами маяться предстоит!..
Связи в этих двух случайностях не видя, младшая Минтукукулева дочка такой сделала вопрос:
– Почему?
– Потому, что наш папенька генерал-аншеф сейчас же персонально по первой пороше на зайцев поскачет, а к маменьке, не замедляя, приедет сосед Чахлинский, и много сладостей нам привезет. То, накушавшись их, через эту порошу легко захворать можем.
Наглядно доказывает сия история с Минтукукулевыми дочками – как от причин невинных последствия тяжкие проистечь каждодневно могут.
