Коллектив авторов - Художественная культура русского зарубежья. 1917–1939. Сборник статей
Эмиграция, разделившая Париж на «русский» и «французский», поставила перед отечественными композиторами проблему адаптации, поиска своей публики и выбора собственной стилевой стратегии. Одни пошли по пути активного воздействия на среду и, вслед за современными направлениями, активно меняли свой художественный стиль. Другие, в основном дети эмигрантов, ассимилировались. Третьи, как Глазунов, выбрав «традиционно-консервативную» стратегию, не стали «героями дня» для французской части парижской публики, но оказались солидарны русской диаспоре, войдя в мощный блок русского музыкального зарубежья[1343].
Ф. Э. Пуртов
Музыкальное издательство «В. Бессель и К°» в годы эмиграции: 1917–1935 (по материалам саксонского государственного архива Лейпцига)[1344]
Петербургское музыкальное издательство «В. Бессель и К°» – одно из крупнейших предприятий России второй половины XIX – начала XX века, составлявшее значительную конкуренцию издательству П. И. Юргенсона в Москве.
Один из его основателей, Василий Васильевич Бессель (1843–1907), – человек разносторонних интересов, музыкант[1345], музыкально-общественный деятель, комиссионер Санкт-Петербургского отделения Императорского Русского музыкального общества (1873–1885), пожизненный действительный член ИРМО. Он участвовал в организации Рижского отделения ИРМО (1898), Музея Рубинштейна при Санкт-Петербургской консерватории (1900), различных обществ нотоиздателей и книго– и нототорговцев[1346]. Перу Бесселя принадлежат воспоминания о Рубинштейне, Чайковском и Венявском, многочисленные статьи по истории и практике нотоиздательского дела, защите авторских прав в России.
В 1869 году вместе с братом Иваном Васильевичем он основал издательство и магазин «В. Бессель и К°» по адресу: Санкт-Петербург, Невский пр., дом № 58 (позднее – № 54), а в 1871 открыл собственную нотопечатню[1347]. Практически с самого начала деятельности издательство установило комиссионерские отношения с рядом ведущих европейских фирм. В 1888 году было подписано соответствующее соглашение с «Breitkopf & Härtel» (Лейпциг)[1348] и «Adolph Furstner» (Берлин)[1349]. Такого рода договора были характерны для деятельности крупных нотоиздательств того времени. После смерти основателя владельцами фирмы стали его сыновья Василий и Александр.
В 1909 году вышла в свет обстоятельная монография Н. Ф. Финдейзена о В. В. Бесселе и издательстве[1350]. В книге приведены разнообразные сведения о создании фирмы и ее владельцах. Дальнейшая, особенно послереволюционная, судьба издательства фактически оказалась вне поля зрения исследователей. Некоторые сведения можно почерпнуть в книге Б. Л. Вольмана «Русские нотные издания XIX – начала XX века»: «Наследниками Бесселя стали его сыновья Василий и Александр, оказавшиеся после Октябрьской революции в эмиграции. В 1920 году фирма «W. Bessel and С° Limited» проявляла признаки жизни в Лондоне, а позднее в Париже»[1351]. Поэтому настоящей находкой можно считать 6 томов неопубликованной переписки двух нотных издательств «В. Бессель и К°» и «Breitkopf & Hartel», хранящиеся в Лейпциге в Саксонском государственном архиве и охватывающие период с 1910 по декабрь 1935 года[1352].
Первые полтора тома посвящены деловым контактам двух издательств до декабря 1913 года. В них затрагиваются вопросы публикации произведений русских композиторов, защиты авторских прав издательства на их сочинения, постановки оперных произведений Мусоргского и Римского-Корсакова в Европе и США, получения доли прибыли за исполнение опер от различных театров[1353]. Во время Первой мировой войны партнерские взаимоотношения между издательствами на неопределенное время прерываются. Любые контакты между воюющими странами были, естественно, невозможны. Многие подданные Германии и Австро-Венгрии, жившие в тот момент в России, вынужденно закрывали или продавали свои предприятия.
Новый этап в истории отношений обеих фирм начинается 17 июня 1918 года, когда из Лейпцига в Санкт-Петербург отправляется следующее письмо:
«Господам W. Bessel & Cie., С. Петербург.
Мы рады Вам сообщить, что согласно правительственному заявлению почтовая связь между Россией и Германской империей вновь открыта в полном объеме; возобновление пересылки бандеролей, почтовых пакетов и грузовой почты, вероятно, также не заставит себя долго ждать. Таким образом, наши прежние дружественные взаимоотношения могут быть возобновлены и в дальнейшем мирно и успешно развиты на благо наших обоих издательств. Мы со своей стороны охотно приложим к этому все усилия и будем всемерно этому способствовать.
Во время длившейся почти 4 года войны запасы книг и нот исчерпались, и потребности в этих товарах в будущем, без сомнения, еще возрастут, так что позвольте нам льстить себя приятной надеждой быть удостоенными вскоре вашими драгоценными заказами»[1354].
В конце февраля 1920 года в Лейпциг приходит письмо на этот раз уже из Белграда, в котором на восьми страницах подробно описываются жизненные перипетии владельцев издательства «В. Бессель и К°»:
«Уважаемые господа, позвольте мне в качестве уполномоченного издательской фирмы W. Bessel & Cie. в Петербурге обратиться к Вам с просьбой ответить на некоторые вопросы касательно многолетних коммерческих отношений между нашими издательствами.
Наши контакты, прерванные, к сожалению, из-за условий военного времени, не могли быть возобновлены и по окончании войны вследствие начавшейся ожесточенной гражданской войны, исход которой сейчас практически непредсказуем. Мой дядя Иван Бессель[1355], единственный владелец музыкального издательства W. Bessel & Cie. после смерти его брата Василия Бесселя[1356] (в 1907 году), так же как я и мой брат Александр Бессель, сыновья покойного владельца и основателя фирмы (в 1869 году), должны были покинуть Петербург уже в 1917 году[1357], так как уже тогда было невозможно настоящее руководство предприятием ввиду революционных событий. После успешной национализации торговли и индустрии в 1918 году[1358] (со стороны московского правительства большевиков) мы фактически потеряли возможность руководить предприятием. Последние два года мы провели на юге России, где до последнего времени, хотя и с некоторыми перерывами, существовало подобие правовой власти. Наконец, нам удалось из России через Константинополь добраться в Белград. Отсюда я намереваюсь ехать в Лондон в надежде уладить там некоторые старые счета <…>. В настоящее время я располагаю лишь только суммой, достаточной для покрытия расходов на поездку в Лондон.
Вам хорошо известны условия революционного времени в России. Поскольку изменений в ситуации продолжительное время не предвидится, мы вынуждены перенести издательскую деятельность за границу. Даже в том случае, если порядок будет вновь установлен, разруха в стране зашла так далеко, что возобновление нашей издательской деятельности было бы очень затруднительно. И потому мы решили печатание и продажу музыкальных произведений, пользующихся чаще всего спросом в европейских странах (таких, как сочинения Мусоргского, Римского-Корсакова, Бородина и др.), перенести за границу. С другой стороны, мы готовы расширить за границей и, позднее, в России издательскую деятельность нашей фирмы, которая уже с давних пор имеет репутацию лучшего издателя произведений русской музыки. И поскольку для этой цели требуется приток капитала, то у нас есть намерение учредить акционерное общество для расширения музыкального издательства. Устав упомянутого общества уже утвержден законной властью южной России, и у меня есть доверенность нынешнего владельца фирмы, коммерческого советника Ивана Бесселя, на случай, если подобное общество может быть учреждено, о передаче ему всех прав и доходов нашей фирмы. Само собой разумеется, создание такого акционерного общества не возможно было бы без <неразборчиво> содействия тех зарубежных музыкально-издательских фирм, которые уже раньше демонстрировали интерес к русской музыке и до европейской войны находились в контакте с нашей фирмой. Прежде всего, речь идет о Вашей уважаемой фирме, чье многолетнее дружественнейшее отношение к нашему издательству всегда нами высоко оценивалось. Эти хорошие взаимоотношения, существовавшие между нашими издательствами в течение стольких лет, дают мне надежду, что в этом вопросе Вы также не откажете в Вашем драгоценном содействии. Я хотел бы вас дружески просить поставить меня в известность, были бы Вы расположены принять участие в планируемом предприятии и в какой форме Вам виделось бы возможным сотрудничество в нем. Если Вы беретесь за это дело, то я при первой же возможности приехал бы в Лейпциг, чтобы все лично оговорить.
