Коллектив авторов - Художественная культура русского зарубежья. 1917–1939. Сборник статей
Наши хористы все люди рабочие и живущие разбросанно в разных частях города, а иные даже в окрестностях города, и им приходится тратить много времени и денег на проезд в собор. И так как они ничем не обязаны участвовать в хоре, то, естественно, относятся к этому делу не вполне радиво: на воскресные литургии собираются поздно, а на всенощных богослужениях почти никогда не бывают. От этого наши службы, совершаемые архиерейским чином, теряют свою торжественность и благолепие. <…> Мы знаем Ваше доброе русское отзывчивое сердце, помним и ценим Ваше прежнее внимание к нуждам нашего собора и смеем думать, что и в разрешении этого насущного вопроса, который наиболее озабочивает нас теперь, Вы придете нам на помощь и тем окажете поддержку не только нашему собору, но и всей православной русской колонии в Нью-Йорке, которая, потерявши Родину и все самое дорогое, ищет утешения в благолепных службах в родном храме на чужбине[1212].
Ответ Рахманинова не сохранился. Известно что, после 1924 года он оказывал помощь не только Свято-Николаевскому собору, но и другой русской церкви – храму Христа Спасителя[1213], куда перешла часть прихожан собора, поскольку соборное здание было передано американскими властями представителям так называемой «живой», или «обновленческой» церкви.
Храм Христа Спасителя был основан в 1924 году в Гарлеме, где по приезде в Америку селилось большинство русских беженцев. В первые же годы там образовался довольно большой хор певцов-любителей, возглавляемых регентом А. Г. Мальцевым. В 1928 году уже в новом церковном здании, которое было куплено в 1926 году на Ист 121-й улице в Манхеттене, к управлению хором пришел регент С. В. Савицкий. С его именем был связан расцвет хора, продолжавшийся до начала 1940-х годов.
12 апреля 1930 года русская пасхальная заутреня в храме Христа Спасителя впервые в Соединенных Штатах транслировалась по радио на всю страну.
Хор также принимал участие в концертах, которые проходили в зале Русского культурного центра (Русского клуба), который был учрежден в 1930 году в церковном доме. Организованная там концертная комиссия приглашала для выступления и другие коллективы, в частности, Хор донских казаков под управлением С. А. Жарова и приезжавший в США на гастроли вокальный квартет Н. Н. Кедрова. Русский клуб вел широкую благотворительную работу, располагал богатой библиотекой; в нем проходили занятия приходской школы.
Добавим, что деятельность хора, как и музыкальная жизнь Русского клуба, всячески поощрялась настоятелем Василием Курдюмовым, который в прошлом служил диаконом в Свято-Николаевском соборе и обладал хорошим басом.
* * *Не миновала после 1917 года нестроений и русская церковная жизнь в Париже. Так, приехавший вместе с родителями во Францию будущий известный церковный историк П. Е. Ковалевский был поражен запустением и скудостью богослужения в знаменитом посольском соборе Александра Невского в 1920 году:
На Пасху крестного хода не было. Кое-кто в церкви в военной форме, но большинство в штатском. <…> Всенощная 40 минут, обедня ровно час. Служили 4 священника. Псаломщики: Мих. Мих. Фирсов, который ведет и всю переписку по церкви, Пав. Ник. Стасиневич и М. М. Леонович; видимо, они не ладят со священником Соколовским, так как, придя в одну из сред раньше в церковь, я застал сцену, не поддающуюся описанию. Шла форменная перебранка с Леоновичем, который бросал через всю церковь толстые Минеи in folio в виде протеста. Хор поет сносно, хорошая октава, но произносят по-французски, так как состоит из французов и итальянцев. Регент, старик Бурдо, очень милый человек[1214].
Причетники собора, включая всех четырех псаломщиков, служили в нем еще до революции: упомянутый Ковалевским Михаил Леонович – с 1915 года, Павел Стасиневич – с 1916 года. Особо преданный собору и очень много сделавший для усовершенствования его хора Михаил Фирсов являлся псаломщиком и регентом на буднях с 1911 года до конца своей жизни в 1946 году.
С 1909 служил в соборе знаменитый еще в России протодьякон Николай Тихомиров. Будучи родом из Тверской губернии, он в 1903 году стал протодьяконом Александро-Невской лавры и два года спустя – протодьяконом храмов Зимнего дворца. В 1907 году, когда на его место в Зимнем дворце заступил легендарный протодьякон Константин Розов, отец Николай был направлен на службу в посольскую церковь в Риме. Русскую катастрофу он воспринимал очень болезненно, часто предаваясь воспоминаниям о былом, ностальгически сравнивая церковное величие и благолепие императорской России с тем, что ему приходилось наблюдать в эмиграции.
Постепенно в силу притока русских беженцев церковная жизнь в Париже восстанавливалась. Уже в 1922 году Петр Ковалевский сделал в своем дневнике запись о возрождающемся хоре собора, к управлению которым пришел выпускник Петербургской консерватории В. Ф. Кибальчич. Помощник знаменитого петербургского хорового дирижера А. А. Архангельского, перед Первой мировой войной Кибальчич был направлен на службу регентом в русскую посольскую церковь в Женеву. Там развернулась его широкая музыкальная деятельность: организовав Общество друзей русской музыки, Кибальчич устраивал симфонические и хоровые концерты, в которых сам выступал в роли дирижера[1215]. В 1922 году он перебрался в Париж, где за короткий срок сумел создать в Александро-Невском соборе хороший митрополичий хор. Будучи приверженцем старинных церковных роспевов, Кибальчич пытался воспитывать вкусы прихожан, устраивая публичные лекции с показом музыки. Об одной из таких лекций П. Е. Ковалевский 2 мая 1922 года писал:
…Мы вчетвером были на лекции Кибальчича о русской церковной музыке. Василий Федорович сказал много интересного и после лекции демонстрировал сперва один знаменный роспев, а потом с хором несколько произведений самых разных авторов. В прениях приняли живое участие Н. С. Рузский, И. И. Манухин и И. П. Демидов. Хор пел хорошо, но, как и можно было ожидать, «Во царствии Твоем», написанное в старом русском духе (как пели бандуристы и слепцы), не понравилось некоторым слушателям, и пошли говорить, что нельзя петь похоже на «Эй, ухнем». Кибальчич был несколько односторонен и отвергал всех композиторов с иностранным влиянием[1216].
Привыкшие к духовным сочинениям «петербургской школы», прихожане далеко не всегда разделяли убеждения нового регента, на место которого в 1925 году пришел бывший поручик царской армии Н. П. Афонский, приглашенный во французскую столицу митрополитом Евлогием. Двадцатидвухлетнее регентство Афонского на Рю Дарю сопряжено с целым рядом ярких событий в жизни русской эмиграции. Так, с этим хором, который к концу 1920-х годов завоевал славу одного из лучших в Европе[1217], было связано прекрасное исполнение за богослужениями духовно-музыкальных циклов Чайковского, Рахманинова, Гречанинова и других композиторов, публичные концерты церковной и народной музыки. До наших дней широкой известностью пользуются уникальные грамзаписи, которые хор в 1934 году сделал совместно с Ф. И. Шаляпиным. В 1936 году митрополичий хор предпринял гастроли в США и Канаде, а два года спустя – в ряде стран Западной Европы[1218].
Другим русским духовным и церковно-певческим центром Парижа стало основанное в 1925 году Свято-Сергиевское подворье, где до конца своих дней регентом и псаломщиком служил М. М. Осоргин. Вместе с епископом Вениамином (Федченковым) он установил на подворье соответствующий монастырскому уставу стиль пения и был ревностным приверженцем старинных церковных роспевов, осуществив ряд их обработок. Мужской хор подворья исполнял также переложения роспевов, выполненные другими композиторами-эмигрантами, целое созвездие которых собралось во Франции после 1917 года.
Туда переселились профессора Петербургской консерватории Н. Н. Кедров и Н. Н. Черепнин, ставшие основателями Русской консерватории в Париже. Кедров также воссоздал известный петербургский мужской квартет, который вел широкую концертную деятельность в разных странах мира. В его репертуар входила и русская духовная музыка.
В Париже также поселился один из наиболее известныхкомпозиторов Нового направления A. T. Гречанинов, выехавший из Советского Союза в 1925 году. Через десять лет он писал:
…Меня соблазняют вернуться в Россию. Но меня ведь сейчас же поставят к позорному столбу как духовного композитора, а я так дорожу этим званием…[1219]
Многолетний ректор Петербургской, а затем Ленинградской консерватории А. К. Глазунов влился в русскую диаспору во Франции позже других. Будучи членом жюри от СССР на Международном конкурсе имени Шуберта, он в 1928 году выехал в Вену. После нескольких лет интенсивной концертной деятельности в странах Западной Европы в качестве дирижера, Глазунов обосновался в Париже. В 1935 году, за год до смерти, он сделал там первые опыты сочинения музыки для церкви, написав эксапостилларий Пасхи «Плотию уснув» греческого роспева и стихиры Пасхи знаменного роспева[1220].
