Коллектив авторов - Художественная культура русского зарубежья. 1917–1939. Сборник статей
Храм был предназначен для духовного окормления служащих посольства, сотрудников правительственных и торговых агентств, а также временно проживавших в Англии русских, среди которых были весьма высокопоставленные персоны. Приведем одно из писем, полученных настоятелем Смирновым в июне 1913 года:
В четверг на этой неделе прибывает в Лондон великая княгиня Елисавета Феодоровна. В удовлетворение желания Ея Императорского Высочества, никакой официальной встречи со стороны посольства сделано не будет, но Ея Высочеству благоугодно иметь список богослужений, которые имеют быть совершены в Посольской церкви во время пребывания Ея здесь.
Доводя о вышеизложенном до сведения Вашего Высокопреподобия, позволю себе утруждать Вас покорнейшею просьбою благоволить доставить желаемый список для представления Ея Императорскому Высочеству.
Первый секретарь посольства В. Томановский[1186].Появление в храме квартета певцов явилось следствием визита одного из таких титулованных богомольцев. В июне 1893 года храм посетил наследник цесаревич Николай Александрович, который затем сообщил Победоносцеву, что нашел положение дел в посольской церкви «невероятным»: «В ней дряхлый дьякон (Иоанн Сперанский), сиплый псаломщик (Николай Орлов) и нет хора. При ней нужно образовать небольшой хор певчих и сменить дьякона и псаломщика»[1187]. После такой жалобы обер-прокурор потребовал от настоятеля самым пристальным образом следить за благолепием церковных служб.
Первый квартет приступил к пению на лондонском клиросе в 1897 году, когда в ведомости о церкви и причте Императорского российского посольства в Лондоне за 1897 год были упомянуты прибывшие из России певчие В. В. Соколов, К. Н. Фаминский, Ф. Ф. Волковский и Е. И. Афонский. Все они были кандидатами богословия, выпускниками Петербургской духовной академии, которым с 1 января 1898 года из казны отпускалось на содержание 6000 рублей ежегодно[1188].
Певчие долго на своих местах не задерживались: в 1899 году выбыли Орлов и Афонский, и в 1902 году им на замену были присланы два других выпускника Петербургской духовной академии – В. И. Ярцев и В. Т. Тимофеев. Однако уже в 1908 году Ярцев уехал из Лондона, и на его место прибыл из Франции выпускник Пензенской духовной семинарии 1902 года, ученик известного регента А. В. Касторского псаломщик В. И. Феокритов[1189].
По всей видимости, служба в посольском храме была довольно обременительной: на четырех человек возлагалось пение за всеми богослужениями и требами, а также многие другие обязанности. Во всяком случае, известно, что двое из поступивших в 1897 году в храм певчих – баритон Тимофеев и 2-й тенор Волковский – после пятнадцати лет службы лишились голосов.
Однако чаще всего уход певцов с клироса был связан с новыми назначениями – зачастую в псаломщики, после чего начиналось дальнейшее продвижение по служебной лестнице. Так, упомянутый выше Владимир Феокритов через три года оставил Лондон, став псаломщиком церкви императорского посольства в Париже. Обладавший красивым басом, он в 1914 году был поставлен в дьяконы и вновь послан в лондонский храм. Круг обязанностей отца Владимира простирался далеко за его пределы: определением Св. Синода от 10/26 августа 1916 года он был назначен представителем центрального комитета по делам епархиальных свечных заводов при Хозяйственном управлении Синода, а в 1917 году – членом Русско-Британской торговой палаты.
* * *Многочисленные письма протоиерея Евгения Смирнова показывают, что он предельно внимательно относился к назначению причетников в свой храм. Например, запрашивая 7 марта 1914 года в Петербурге нового дьякона, отец Евгений писал митрополиту Санкт-Петербургскому и Ладожскому Антонию:
Считаю своим долгом почтительнейше просить Ваше Высокопреосвященство соблаговолить милостиво определить к Лондонской посольской церкви новым дьяконом человека молодого, обладающего хорошим басовым голосом, имеющего симпатичную наружность и владеющего приличными манерами, так как наши богослужения постоянно посещаются, с одной стороны, Ея Величеством Государынею Императрицею Мариею Феодоровной и другими особами Императорской фамилии, и, с другой, духовными и светскими представителями англиканства, знакомящимися с нашими богослужениями, обрядностью и вообще с религиозностью ввиду все более и более назревающего вопроса о сближении церквей[1190].
Упомянутая в письме о. Евгения императрица Мария Феодоровна посещала богослужения в посольском храме и приглашала его причт во дворец для совершения треб.
Как кажется, в 1910-е годы отец настоятель взял в свои руки контроль за назначением к нему в храм не только священнослужителей, но и певчих. При этом на первое место он ставил хороший голос кандидата, хотя внешность и манеры также играли не последнюю роль. В документах имеются упоминания о том, что настоятель просил певчих заручиться характеристиками от известных петербургских регентов – А. А. Архангельского или И. Я. Тернова, а не только рекомендациями церковного начальства.
В 1912 году о. Евгений заполучил в хор обладавшего прекрасным басом бывшего певчего хора А. А. Архангельского П. В. Одинцова. Последний не имел оконченного семинарского образования: он вышел из 5-го класса Вологодской семинарии в епархиальное ведомство, а затем отбывал воинскую повинность в лейб-гвардии Семеновском полку, выйдя оттуда в звании прапорщика запаса. Годом позже в Лондон приехал тенор Б .А. Выдра. Духовного образования новый клирик вообще не имел: после шести классов Стародубской уездной гимназии Выдра служил почтово-телеграфным служащим и, наконец, в 1906 году поступил в класс пения Петербургской консерватории. Проучившись четыре года и не закончив курса, он с 1907 года стал певчим в хоре А. А. Архангельского. Одновременно с Выдрой о месте певчего в Лондоне ходатайствовал выпускник Петербургской духовной академии В. Хотьковский, получивший хорошую характеристику от петербургского митрополита. В конце концов, выбор настоятеля Смирнова пал на опытного певца с отличным голосом.
О том, каков был репертуар квартета лондонского храма, можно лишь догадываться. По всей вероятности, преобладали сочинения композиторов «петербургской школы» (Бортнянского, Турчанинова, Львова, Бахметева, Архангельского и др.), к которым привыкла великосветская знать, посещавшая богослужения в Петербурге с участием Придворной певческой капеллы.
Ноты, по которым до революции пели в лондонской православной церкви, не обнаружены. Не исключено, что репертуар в Лондоне был схож с тем, что звучал в посольском храме Св. Александра Невского в Париже. О репертуаре парижского собора можно судить по изданному его регентом Селестином Бурдо «Сборнику церковных песнопений»[1191], в котором большую часть занимают сочинения директора Придворной певческой капеллы Бортнянского. Значительное место принадлежит и композициям двух других директоров капеллы – А. Ф. Львова и Н. И. Бахметева. Несколькими песнопениями представлены композиторы М. А. Виноградов, Ф. Ф. Макаров, Г. С. Тесельский, а также сам Бурдо.
Музыка композиторов зародившегося в Москве в конце XIX столетия нового национального направления, представленного именами А. Д. Кастальского, П. Г. Чеснокова, С. В. Рахманинова, А. Т. Гречанинова и других, в сборнике отсутствует. По всей видимости, новые веяния парижского посольского храма не коснулись. И это не удивительно, поскольку эстетика этого направления и сочинения его композиторов получили относительно широкую известность в России лишь в 1910-е годы. Кроме того, отличавшиеся сложностью и рассчитанные на исполнение большого хора, новые хоровые произведения не были доступны для подавляющей части малочисленных заграничных клиросов, оставаясь уделом лучших хоров Российской Империи.
* * *В конце XIX века регентами и певчими начинают комплектоваться не только зарубежные русские храмы, принадлежащие посольствам, дипломатическим миссиям и консульствам, но и храмы духовных миссий. Например, прибывшего в марте 1888 года в Калифорнию епископа Алеутского и Аляскинского Владимира сопровождала свита, в которую входили четыре священнослужителя, регент П. П. Зайченко (бывший ученик Московского Синодального училища церковного пения), а также восемнадцать студентов Холмской духовной семинарии. В то время русская духовная миссия в Северной Америке располагалась в Сан-Франциско, где во вновь отстроенном в 1889 году после сильного пожара русском кафедральном храме Св. Василия Великого был создан хороший хор.
На склоне дней, вспоминая о первых годах службы в Америке, Зайченко писал:
Епископ Владимир имел предрасположение к музыке: бегло читал ноты и хорошо играл на органе церковные песнопения и с особым интересом наблюдал за спевками. Спевки были каждый день. Холмские ребята были все голосистые, а басовые и теноровые партии блестяще поддерживали славные певцы из знаменитого хора Агренева-Славянского. А потом нашлось несколько любителей из прихожан… Таким образом, у нас составился хороший хор.
