Джордж Сорос - Первая волна мирового финансового кризиса
В ходе переговоров о перемирии, проводившихся под руководством Николя Саркози, который занимал в то время пост председателя Европейского союза, был признан факт военного доминирования России, позволившего российским «миротворцам» продвинуться вглубь территории Грузии и посеять настоящий хаос в рядах грузинской армии. Военное положение, которое было введено в Южной Осетии, напрямую угрожает нефтепроводу «Баку—Джейхан» и значительно снижает надежность Грузии как связующего звена с нефтяными и газовыми ресурсами Центральной Азии. Геополитический баланс склонился в пользу России. Сегодня она имеет больше власти и влияния на Европу, чем во времена «холодной войны».
Утверждение геополитического значения России сделало Путина крайне популярным у населения страны, чего нельзя сказать об отношении к нему на Западе. Вторжение в Грузию принесло политический и военный успех, однако вызвало совершенно непредсказуемые и достаточно неблагоприятные финансовые последствия. Началась утечка капитала из России. Стремительно упал фондовый рынок, а рубль ослаб. Так как все это произошло в одно время с глобальным финансовым кризисом, последствия оказались катастрофическими. Мargin Calls (требования о дополнительном обеспечении коротких позиций либо, если обеспечение не представлено, их принудительное закрытие с потерей имеющегося залога) приобрели постоянный характер и продемонстрировали большую проблему путинского режима: бизнесмены перестали доверять политическому режиму из-за произвольного характера его действий. Они предпочитали держать собственные деньги за границей, а для операционных целей использовать заемные средства. Требования о дополнительном обеспечении привели к волне дефолтов, изменивших всю экономическую картину. Промышленное производство падает, а стандарты жизни (с учетом высокой зависимости потребления от импорта) снижаются из-за слабости рубля. По мере ухудшения экономической ситуации режим Путина может начать вести себя более агрессивно — как по отношению к Европе, так и внутри страны.
Каким образом должна реагировать Европа на появление недружелюбной России на своем восточном фланге? Разные страны отреагировали поразному, в зависимости от своего исторического опыта и экономических интересов. Тем не менее для Европейского союза важно выработать единую политику в отношении России и согласовать свои порой противоречивые национальные интересы и взгляды. Европа не может позволить себе спокойно относиться к геополитической агрессии со стороны России, и для того чтобы добиться успеха, она должна стать единой. Вместе с тем единая европейская политика не должна быть исключительно геополитической, потому что в этом случае общие интересы не будут достаточно сильны для того, чтобы перевесить национальные интересы. Россия могла бы продолжать разделять и властвовать, как делает это сейчас. В геополитическом смысле она занимает сильную сторону. Превосходство Европы заключается в ее ценностях и принципах открытого, демократического, мирного, процветающего и законопослушного общества. Эти ценности обладают значительной привлекательностью для людей в бывшем Советском Союзе (как руководителей, так и части населения), несмотря на тот факт, что в прошлом Запад не смог подкрепить свои ценности и принципы практическими шагами. В результате восхищение европейскими ценностями и стремление к ним перемежаются разочарованием и обидой.
Несмотря на это, Россия попрежнему считает Европу привлекательной. Исторически Россия всегда стремилась стать частью Европы, а режим Путина признает, что не может позволить себе вернуться к изоляции, сопутствовавшей временам Советского Союза. Укрепление геополитических позиций России по отношению к Европе скрывает серьезные недостатки в других областях. Авторитарная политическая система душит частное предпринимательство и инновации. Отсутствует верховенство права, а на получение всевозможных разрешений в коррумпированных государственных органах тратится больше усилий, чем на основную деятельность. Соответственно экономический прогресс происходит медленнее, чем накопление доходов от продажи нефти. Эти проблемы стали усугубляться, как только произошло заметное снижение цен на нефть.
Другим большим недостатком является демографический: Россия обладает огромной территорией, на которой живет всего лишь 140 миллионов человек. С течением времени численный перевес окажется на стороне бывших мусульманских меньшинств, показатели рождаемости среди которых выше, чем у этнических русских. Ожидается, что общая численность населения снизится в течение следующего десятилетия на 10 миллионов человек. Богатая ресурсами, но малонаселенная Сибирь граничит с густонаселенным Китаем, где наблюдается нехватка ресурсов. Если республики Центральной Азии окажутся отрезанными от Запада, им придется выстраивать отношения с Китаем, чтобы не оказаться полностью зависимыми от России. В долгосрочной перспективе демонстративные действия Путина по отношению к Западу могут оказаться столь же разрушительными, что и демонстративные действия Саакашвили, направленные на Россию. Однако в краткосрочной перспективе существует опасность, что Россия будет реализовывать свое вековое желание стать частью Европы, но при этом стремясь играть роль доминирующей силы.
В этих условиях Европе необходимо использовать своего рода двойную, вилкообразную стратегию. С одной стороны, она должна защитить себя от геополитической угрозы, исходящей от напористой и безрассудно смелой России. С другой стороны, ей следует стремиться к замене господства силы на принцип верховенства права, а ее геополитика должна сочетаться с идеями демократии, открытого общества и международного сотрудничества. Не используя подобный двусторонний подход, Европейский союз не сможет выработать общую политику. В геополитических играх сплошь и рядом встречаются перебежчики и дармоеды. При вилкообразной стратегии каждое государство-участник сумеет найти свое место. Ключом к нейтрализации геополитического преимущества России станет создание единой европейской энергетической политики (реализация которой будет производиться наднациональным регулирующим органом, имеющим приоритет перед национальными регулирующими органами) и единой европейской сети распределения энергии. Это лишит Россию возможности играть силами одной страны против другой, поскольку энергия, предоставляемая любым национальным дистрибьютором, сразу же будет становиться доступной для клиентов во всех других странах. Энергетические компании начинают это понимать, и степень их противостояния идеям общеевропейской энергетической политики снижается. Реализация такого подхода могла бы служить достижению еще одной общей цели — установлению контроля над климатическими изменениями.
Вторая часть политики — содействие укреплению верховенства закона, международного сотрудничества и принципов открытого общества — должна осуществляться косвенным путем, а именно путем реформирования международной финансовой системы с учетом соседства с Россией. Например, в тяжелом положении сейчас находится Украина. Финансирование деятельности по созданию рабочих мест в восточной части Украины (где наблюдается бедственное положение в сталелитейной промышленности) могло бы сыграть важную политическую и экономическую роль. Также мы могли бы оказать содействие Грузии в восстановлении после российского вторжения, но эта помощь должна напрямую зависеть от готовности режима Саакашвили соблюдать принципы открытого общества. Прямая помощь России маловероятна вследствие чрезмерной зависимости страны от произвола государственной машины, но когда Россия заметит прогресс в международном сотрудничестве, особенно в налаживании наших отношений с Китаем, она не захочет остаться в стороне.
Укрепление и поддержка бывших советских республик помогут обоим направлениям нашей единой политики в отношении России. С точки зрения ценностей открытого общества было бы неправильным позволить России превратить их в страны-сателлиты просто потому, что она обладает превосходящей военной мощью. Геополитические интересы Европы состоят в том, чтобы эти страны как источники энергоснабжения оставались открытыми.
Внутренние проблемы ЕвропыФинансовый кризис и его последствия дают Европейскому союзу возможность протестировать и, надеюсь, развить его учреждения, особенно относительно новые финансовые, формирование которых еще не завершено. У Европы есть единая валюта и Европейский центральный банк, но нет общей фискальной или единой резервной политики. Это стало очевидным после банкротства Lehman Brothers, когда доверие к банковской системе в целом оказалось подорванным. Европейские лидеры, и прежде всего британский премьер-министр Гордон Браун, поняли всю чрезвычайность ситуации, однако им не хватило институциональных механизмов, чтобы решить проблему. После ежегодного совещания Международного валютного фонда европейские министры финансов провели 12 октября 2008 года экстренное совещание в Париже и по его результатам заявили о готовности стран-участниц гарантировать целостность их финансовых систем. В результате горячих дебатов, в ходе которых Германия активно сопротивлялась единому для всех стран плану действий, было решено, что каждая страна должна самостоятельно поддерживать свою финансовую систему. Это сложно было назвать настоящим шагом вперед, однако в какой-то степени и на какое-то время могло сработать. В случае недостаточности принятых мер — допустим, если бы Ирландия или Швейцария оказались в сложном положении — были бы сделаны очередные шаги. В этой ситуации возник неожиданный и нежелательный побочный эффект. Рынки валют и облигаций новых стран — участниц ЕС, не присоединившихся пока к зоне евро, в частности Венгрии, начали испытывать сильное давление. Для их спасения пришлось разрабатывать специальную программу МВФ, а также открывать своп-линии с ЕЦБ и Банком Англии.
