Уильям Аллен - История Украины. Южнорусские земли от первых киевских князей до Иосифа Сталина
Парижская конференция 1919 г., пытаясь решить русский вопрос, признала только оккупацию Польшей Восточной Галиции. Принадлежность Галиции к Польше окончательно закрепил Совет Лиги Наций 15 марта 1923 г., но польское правительство обязалось «постепенно» предоставить украинскому населению Восточной Галиции «автономию».
Украинцы заявляли, что в Восточной Галиции проживало не менее 3 с половиной миллионов украинцев, а еще около 3 миллионов находились в Западной Галиции, Холмском районе и в польских районах Полесья и Волыни.
Согласно польской переписи населения 1939 г., в Восточной Галиции насчитывалось лишь 1,6 миллиона украинцев, а людям русского происхождения, проживавшим в других районах Польши, было отказано в праве именоваться украинцами даже частично. Такое сильное расхождение оценок можно объяснить тем, что поляки называли «русскими» всех бывших «сторонников москалей», которых подозревали в поддержке этой сепаратистской версии украинского националистического движения.
Польскому правительству удалось оторвать от украинских националистов некоторую часть сельского населения, которому льстили заявления поляков, что они на самом деле являются не украинцами, а потомками «русифицированной польской шляхты». Им объяснили, что за прошедшие два века многие семьи мелких шляхтичей обеднели и растворились в крестьянской массе, а потом стали жертвой политики русификации. Движение под названием «Шляхта Загродова» («Мелкопоместное дворянство») имело большой успех. Оно издавало журнал «Побудки», где утверждалось, что число «русифицированных шляхтичей», которые вернулись «в лоно своей матери Польши», составляет не менее 700 тысяч человек. Таким образом, те, кто хотели остаться русскими, и те, кто решили стать поляками (вместе с настоящими поляками, евреями, армянами и немцами), были во время переписи исключены из числа украинцев. Так и получилось, что общее число людей, осознававших себя украинцами, во всей Галиции не превышало 2 миллионов.
Тем не менее эти 2 миллиона оставались важным фактором в приграничных районах Галиции, где польские, русские, немецкие, румынские и венгерские интересы постоянно сталкивались между собой, а политические партии оказывали дестабилизирующее влияние на жизнь Польского государства 1919–1939 гг.
Самой влиятельной украинской партией был УНДС (Украинский национальный демократический союз — «Объединение»), который в 1925 г. под руководством Дмитрия Левицкого обрел свою силу и мощь. В этой партии состояло более миллиона человек; она издавала несколько газет, среди которых самой популярной являлась газета «Дило» («Дело»), выходившая во Львове. УНДС ставил своей задачей создание независимой и единой Украины, однако, работая в пределах Польши, «дома» он воздерживался от пропаганды идей сепаратизма и требовал независимости для «порабощенной» Советской Украины. Советское правительство считало этот союз самой опасной партией из всех украинских политических групп, поскольку она оставалась самой влиятельной.
В 1925–1930 гг. отношения между польским правительством и УНДС были далеко не безоблачными. Обе стороны, однако, старались найти компромисс, и лидеры УНДС, хотя и не сумели добиться законной автономии, временно удовлетворились положением фактической автономии, которую получили их социальные, просветительские и кооперативные организации: «Сельский господарь», «Днистр», «Маслосоюз» и др. Политика «мира с Польшей» поддерживалась украинскими католическими и униатскими организациями, которыми руководил украинский митрополит граф Шептицкий. Они выпускали свои журналы: «Мета» («Цель») и «Недиля». С другой стороны, некоторые фракции УНДС относились к польскому правительству враждебно, о чем писалось в газетах «Наш прапор» и «Наш клич». В этих фракциях было заметно влияние коммунистической пропаганды.
За границей УНДС поддерживал прекрасные отношения с правительством Чехословакии. С 1920 г. в Праге стали относиться к Польше с неприязнью, после того как поляки отказались транспортировать оружие во время войны с Советами. Украинские беглецы из Советской Украины и Галиции получали убежище в Праге, которая в 1925–1935 гг. превратилась если не в украинский политический центр, то, по крайней мере, в культурный и образовательный фокус, где идея Великой Украины, суверенной и независимой, открыто преподавалась в высших учебных заведениях (во многих из них для студентов создали специальные украинские курсы).
Пристальный интерес, который проявляли лидеры Третьего рейха к украинской проблеме, — спровоцировавший целый ряд процессов, ссылок и казней в Советской Украине, — вызвал беспокойство у польского правительства. Ни в коем случае не уверенное в лояльности населения Восточной Галиции, Холмщины, Волыни и Подолии, оно решило ускорить ополячивание этих регионов. Этот процесс приобрел, к сожалению, случайные и жестокие формы: в некоторых районах были запрещены украинский и русский языки; возродилась старая борьба с православной и даже униатской церквями. Множество православных и униатских храмов закрыли или преобразовали в католические.
Труднее было бы найти более подходящие способы для возрождения древней исторической борьбы «за землю и веру» между поляками и украинцами. Среди украинских крестьян тут же возникла ненависть «к польской ориентации», и умеренные секции УНДС с их политикой компромисса стали терять почву под ногами. Партийная организация УНДС вынуждена была отказаться от примирения, достигнутого в 1930 г. и подтвержденного в 1935-м. Когда 1 сентября 1939 г. Германия напала на Польшу, УНДС объявил о своей лояльности к Польскому государству, но ее фундамент разрушили ошибки польских политиков, и выиграл от этого не Гитлер, а Сталин.
Время от времени борьба между поляками и украинцами в Галиции принимала острую форму и сопровождалась забастовками на заводах и фабриках, крестьянскими бунтами и террористическими актами против представителей власти. Эти методы, жестокие и незаконные, не одобрялись УНДС, но их поддерживали тайные коммунистические организации и неофициальная Украинская партия, которая называла себя Украинским национальным союзом (УНС). Этот союз отказался от всех форм сотрудничества с Польшей и объявил, что будет вести против нее вооруженную борьбу. По структуре и тактике УНС можно сравнить с ИРА (Ирландской революционной армией), которая, возможно, взяла УНС за образец, чтобы вести борьбу в географических и социальных условиях, чем-то напоминавших условия Ирландии. УНС организовал сеть тайных вооруженных групп по всей Галиции. Эта область рассматривалась как территория, на которой расквартирован «армейский корпус» УНС. Галицию разделили на четыре района, соответствовавших «дивизиям», которые делились на «полки», «батальоны» и «роты». Членами УНС стали несколько десятков тысяч мужчин, в основном молодых, которые были фанатично преданы его «делу».
Во главе движения встал храбрый авантюрист, полковник Коновалец. Бывший офицер австрийской армии Коновалец командовал войсками Директории, изгнавшей в декабре 1918 г. из Киева гетмана Скоропадского. Позже он разругался с Петлюрой, поскольку тот был сторонником Польши.
Уже в 1920-х гг. Коновалец обратился за помощью к Германии. Однако он был не единственным просителем: около 1924 г. некий Полтавец-Остраница, называвший себя гетманом, появился в Мюнхене с той же самой целью. Коновальцу, однако, повезло гораздо больше, чем его соперникам, и к 1930 г. он установил прочные связи с немецкими политическими и военными кругами и одновременно создал очень эффективную тайную организацию УНС в Галиции. В Париже он издавал газету этого союза под названием «Украинское слово»; другие публикации появились и в Германии.
Напряженный интерес, с которым нацистские лидеры относились к украинскому вопросу, очень помогал Коновальцу в его конспиративной деятельности. Он вовсе не стыдился открыто демонстрировать свою германскую ориентацию. В 1933 г. начались переговоры между УНС и представителями нацистской партии о «подготовительных мерах» для создания нового Украинского, Белорусского и Литовского государства. Немецкую сторону интересовал главным образом вопрос о создании будущего «украинского правительства». Отсутствие подходящих кандидатов среди сторонников Коновальца заставило его войти в контакт с остатками петлюровцев, среди которых находились несколько «министров прежнего кабинета». Существовал проект установления связей с украинскими националистами, проживавшими на территории Советской Украины. Кроме того, Коновалец поддерживал отношения с бывшим гетманом Скоропадским, который жил в городе Ванзее под Берлином. Глава союза, несомненно, планировал организовать объединенный Украинский фронт, и украинцы, несомненно, потеряли человека, который мог бы стать решительным национальным лидером, когда полковник Коновалец погиб в Роттердаме от взрыва бомбы. Эту бомбу под видом коробки сигарет передал ему в кафе какой-то человек, которого считают советским агентом.
