КГБ в 1991 году - Сойма Василий
Кравчук еще добавил: «Оказывается, все можно решать оперативно, если на дороге нет “бревна”, которое называется центром» («Рабочая газета», 11.12.1991).
С. Шушкевич: «Мы работали вшестером…»
— Вечером в резиденции мы сели работать втроем: Ельцин, Кравчук и я. Но втроем мы договорились фактически только о том, что дальше будем работать вшестером. Вскоре к нам присоединились премьер-министр Украины Фокин, председатель Совета министров Белоруссии Кебич и госсекретарь Бурбулис. И до самого завершения встречи мы работали уже в этом составе.
По словам Шушкевича, именно Бурбулис поставил перед ними вопрос: согласятся ли они подписать, что СССР как геополитическая реальность распался или прекратил свое существование? Шушкевич всегда подтверждал: слова «геополитическая реальность» принадлежали Бурбулису.
— Честно говоря, пост, занимаемый тогда Бурбулисом, был для нас не очень понятен, — вспоминал позднее Шушкевич. - Но Бурбулис был вторым лицом в государстве — раз так счел президент России, мы и воспринимали его как второе лицо.
Вечером они осознали, что распадается ядерная держава, и каждое из государств, принимавших участие во встрече, имело на своей территории ядерное оружие. Решили, что это нужно оформить официальным документом, для чего создали рабочую группу, в которую вошли представители от каждой стороны. Им было сказано: за ночь — сделать.
Ельцин назвал российских представителей — Бурбулис, Шахрай, Гайдар, Козырев, Илюшин.
Шушкевич впоследствии говорил, что день 8 декабря глубоко врезался ему в память. С утра Фокин с Кравчуком ушли на охоту. Ельцин от охоты отказался. Фокин завалил кабана, которым они потом вечером закусывали.
— К работе над документами приступили после завтрака. Я понимал, что документ нужно сделать аккуратно, и мы вычитывали каждое слово. Сначала мы писали само Соглашение. Получали от рабочей группы вариант преамбулы: это нравится, это не нравится… Давайте попытаемся оттенить вот такой элемент, такой… Согласны. И преамбула уходит назад, в рабочую группу. И так с каждым пунктом Соглашения. Он принимался только тогда, когда вся шестерка была согласна…
В. Кебич: «Готовы были подписать все, что угодно…»
— Больше всего обсуждалась судьба президента Горбачева, как быть с государствами, которые не участвуют в совещании, схема внешнеполитической деятельности и схема обороны страны. Никогда не вставал вопрос о том, что у нас, например, разорвутся связи между заводами. Нам казалось, что это навечно, незыблемо… Соглашение было для нас больше политическим заявлением. Мы были возмущены поведением Горбачева и готовы были подписать все, что угодно.
Дж. Буш: «Принимаю информацию к сведению…»
Первым из зарубежных лидеров о прекращении существования СССР узнал американский президент Джордж Буш. Ему позвонил Ельцин. Рядом с ним находились Кравчук и Шушкевич.
Ельцин доложил Бушу о принятых в Беловежской Пуще решениях. Буш внимательно выслушал и, по словам Егора Гайдара, принял информацию к сведению.
Они были и свидетелями разговора Ельцина с министром обороны Е.И. Шапошниковым, которого «пущисты» договорились назначить главнокомандующим Вооруженными силами Содружества. Шапошников не возражал.
Третий звонок был Горбачеву.
М. Горбачев: «Это позор! Стыдобища!»
«Пущисты» поручили Шушкевичу проинформировать Горбачева о том, какие решения они приняли в Беловежской Пуще.
Белорусский лидер сделал это в присутствии Ельцина и Кравчука, но… по телефону. Диалог воспроизведен в мемуарах Горбачева.
«Мне позвонил Шушкевич и сказал, что мы, мол, вышли на соглашение, и хочу вам зачитать.
— Какое соглашение? — спрашиваю его.
— Да вот такое.
— А почему именно вы звоните?
— Звоню как депозитарий.
— Подождите, вы все уже решили? Уже два дня назад?
— Да, и мы тут говорили с Бушем, он поддерживает.
Попросил пригласить к телефону Ельцина. Разговор был нервным.
— Вы разговариваете с президентом Соединенных Штатов Америки, а президента своей страны в известность не ставите… Это позор! Стыдобища!
Я настаивал на встрече президента СССР и руководителей четырех республик (Ельцин, Кравчук, Шушкевич, Назарбаев).
Но “пущисты” уже сговорились, уполномочив на встречу Ельцина…»
В это трудно поверить, но в тот самый день, 10 декабря, когда Михаил Сергеевич в телефонном разговоре с «пущистом»
Шушкевичем назвал «позором» и «стыдобищей» то, что произошло в Беловежской Пуще, в печати было опубликовано его заявление, в котором было сказано, что решение о роспуске СССР «имеет позитивные моменты».
Конечно, Горбачев нашел в документе о создании СНГ немало изъянов, но лишь зафиксировал их. То, что судьба многонационального государства не может быть определена волей руководителей трех республик. Что этот вопрос должен решаться только конституционным путем с участием всех суверенных государств и учетом воли их народов. Что неправомерно и опасно заявление о прекращении действия общесоюзных правовых норм — это может лишь усилить хаос и анархию в обществе. Тем более, это произошло в тот момент, когда в парламентах республик обсуждается проект Договора о Союзе Суверенных Государств, разработанный Государственным советом СССР.
И что предложил? Высказал пожелание, чтобы все Верховные Советы республик и Верховный Совет СССР обсудили соглашение, заключенное в Минске, наравне с проектом Договора о создании ССГ. Михаил Сергеевич не исключил и проведение всенародного референдума. Это были даже не меры, их и полумерами не назовешь.
Не понимал, что произошло? Но в его книге «Декабрь-91», буквально через несколько страниц, есть такие строки: «Когда, вернувшись из Минска, Б.Н. Ельцин пришел ко мне, я сказал ему: вы встретились в лесу и “закрыли” Советский Союз. В обществе даже возникло суждение, что речь идет о своего рода политическом перевороте, совершенном за спиной Верховных Советов республик. Президент США узнает обо всем раньше, чем президент СССР».
13 декабря во время очередного телефонного разговора с Дж. Бушем сказал ему: Минское соглашение — «это лишь эскиз, экспромт». 14 декабря позвонил Миттеран, затем Коль, Мейджор, Андреотти, Малруни. Они выражали обеспокоенность — распадалась ядерная держава!
А что делал в самый разгар драматических событий ее лидер? Готовил обращение к Международной конференции «Анатомия ненависти», организованной гуманитарным фондом, борющимся за права человека, и… журналом «Огонек». Абстрактные слова, планетарные масштабы…
В. Иваненко: «Это не “оранжевая революция”, подготовленная ЦРУ…»
Бывший председатель КГБ РСФСР В. Иваненко в канун 25-летия развала СССР в интервью журналу «Огонек» (26.09.2016) рассказывал, как вскоре после Беловежского соглашения к нему в гости пришел посол США в России Роберт Страусс вместе с резидентом ЦРУ в Москве.
— Попили чаю, и я его спросил, ждал ли он того, что произошло с СССР? И получил ответ: «Честно? Не ждал!»
— Значит, развал Союза — не происки закулисы? — уточнила интервьюер.
— Думаю, что нет. А сколько было инсинуаций, что это чуть ли не первая «оранжевая революция», подготовленная ЦРУ… Согласен: США измотали СССР в гонке вооружений, уронили цены на нефть, но дальнейшее развитие событий было неожиданностью для них самих. Они даже испугались и зачастили на Лубянку с вопросами, как обстоят дела с контролем ядерного потенциала. Это потом у них началась эйфория…
По словам Иваненко, тогда многие свято верили в величие СССР, но он в начале 1990-х уже был государством, не способным накормить людей.
— Вспомните пустые прилавки магазинов! Муки в Санкт-Петербурге тогда оставалось на два дня. Я помню, как проходили заседания правительства начала 1990-х и как Гайдар делил:
кому — муку, кому — спички, кому — масло…
Четверть века спустя
С. Шахрай: «Готовых проектов Соглашения не было…»
