От Второй мировой к холодной войне. Немыслимое - Никонов Вячеслав

– Советский Союз готов к сотрудничеству, – сказал Сталин. – Но есть третья сила – Великобритания. Что она думает по этому вопросу?

– Великобритания поглощена индийским вопросом, – заметил Гопкинс.

Гарриман поспешил заявить, что сказанное им о сотрудничестве с СССР относится также и к Англии.

– Можно ли сказать определенно, что позиция Англии не отличается от позиции США?

Сталина в этом уверил Гопкинс. Но Гарриман внес толику реализма:

– В Сан-Франциско Сун Цзывэнь передал мне заявление, якобы сделанное Черчиллем, о том, что американская политика по отношению к Китаю и американские надежды, что Китай станет великой державой, представляют собой большую иллюзию. Вполне разделяю надежды Гопкинса, что с Англией не будет разногласий. Она будет поглощена своими делами в Индии.

– Хорошо бы подробно обсудить этот вопрос при встрече, где Англия ясно выскажет свою точку зрения, – сказал Сталин, который не любил, когда ему врали.

О Корее было упомянуто вскользь. Гопкинс заявил, что американское правительство считает желательным установление зон ответственности в Корее для четырех держав – СССР, США, Китая и Великобритании. Вопрос о сроках существования таких зон оставался открытым: от пяти и десяти лет до двадцати пяти. Сталин согласился с таким решением.

Гопкинс выразил желание перейти к вопросу о Германии:

– Некоторые в Америке считают, что могут возникнуть разногласия в политике по отношению к Германии, если союзники сейчас же не договорятся по некоторым вопросам, которые являются весьма срочными. Правительство США хочет поручить соответствующим органам рассмотреть вопрос о возможности привлечения к судебной ответственности всех офицеров германского генштаба.

– Хорошо было бы это сделать, если бы оказалось возможным найти к этому юридическое основание, – согласился Сталин.

– К суду будут привлечены все сотрудники гестапо, – заявил Гопкинс.

– Это безусловно правильно, – Сталина не нужно было убеждать.

– Когда мы с Гарриманом были в Париже, то беседовали с Эйзенхауэром по поводу слухов, будто союзники освобождают германских военнопленных. Эйзенхауэр сказал нам, что эти слухи неправильные. Союзники не освобождают германских военнопленных. Некоторые из германских военнопленных были посланы на работы в сельском хозяйстве, но за ними сохраняется статут военнопленных.

– У нас этого не делается, – заметил Сталин.

– А сколько военнопленных находится в Советском Союзе? – поинтересовался Гарриман.

– Их около двух с половиной миллионов. Из которых около миллиона семисот тысяч – немцы, остальные – румыны, венгры и итальянцы.

– И как работают немецкие военнопленные?

Сталин отвечал:

– Они работают средне, не очень плохо и не очень хорошо. Румынские, венгерские и итальянские военнопленные работают лучше, чем немцы.

– Какая проблема в Германии, – спросил Гопкинс Сталина, – является сейчас главной?

Сталин назвал продовольственную проблему.

– Будет ли советское правительство готово обменивать продовольствие своей зоны на уголь англо-американской зоны? – спросил Гопкинс.

– Не знаю, – сознался Сталин. – Надо обсудить, это большой вопрос. Кроме того, нужно решить, что следует оставить немцам из легкой индустрии для производства одежды, обуви и других товаров потребления, а также из числа тех предприятий, которые необходимы для восстановления железных дорог, пуска метро, ремонта вагонов, паровозов и так далее. Союзники должны проводить единую политику в Германии, чтобы избежать конкуренции между собой. Если они будут проводить разную политику в своих зонах, то от этого выиграют только немцы, а у союзников будут ссоры.

Гарриман подтвердил, что в беседе с ним Эйзенхауэр выразил тревогу относительно продовольственного положения Германии, отсутствия угля и перспективы голода в Германии.

– Если помочь немцам наладить сельское хозяйство и организовать производство предметов широкого потребления, то они смогут сами себя обеспечивать, – сказал Сталин. – Для этого им нужно помочь, ибо они сейчас растерялись.

– В американской зоне большие разрушения. Не хватает домов, и нормальную жизнь поддерживать очень трудно, – заметил Гарриман.

Гопкинс подтвердил:

– Американское правительство не намерено в этом году посылать продовольствие в Германию.

– Первое время, видимо, придется посылать продовольствие в Германию, – сказал Сталин, – а потом немцы сами смогут себя обеспечивать.

– А как советские военные власти организуют местную администрацию в Германии? – проявил любопытство Гарриман. – Проявляют ли немцы готовность сотрудничать с советскими военными властями?

– Местные городские самоуправления созданы, например, в Берлине и Дрездене. В них вошли беспартийные, члены партий, существовавших в Германии до гитлеровского режима, представители интеллигенции. Главный бургомистр в Берлине – социал-демократ. Продовольственным снабжением города ведает Гермес, член партии Центра, католик. В самоуправлении участвуют также коммунисты. Советские военные власти ввели новую систему поставок продовольствия крестьянами. При Гитлере крестьяне были обязаны сдавать по ценам, установленным правительством, все свои продукты правительственным органам и различным акционерным компаниям. Крестьянам разрешалось оставлять у себя то, что полагалось им по карточкам. Сейчас крестьяне обязаны сдавать для снабжения городов половину производимых ими продуктов, а остальным крестьяне имеют право распоряжаться по своему усмотрению, продавая продукты по любым ценам. Сами немцы возражали против этой системы, так как они опасались спекуляции.

Гопкинс поблагодарил Сталина за «весьма интересные сведения», с чем и расстались.

Гопкинс по итогам встречи направил Трумэну подробный отчет: «Вчера вечером мы с Гарриманом встречались со Сталиным и Молотовым в третий раз, – сказал Гопкинс. – Вот важные результаты этой встречи:

Советская армия будет должным образом развернута на маньчжурских позициях к 8 августа. Сталин повторил сделанное им в Ялте заявление о том, что у русского народа должна быть веская причина для начала войны, а она зависела от готовности Китая согласиться на ялтинские предложения.

Он впервые заговорил о том, что готов обсудить эти предложения непосредственно с Суном, когда тот приедет в Москву. Он хочет встретиться с Суном не позднее первого июля и ожидает, что мы примем решение с Чан Кайши к тому же времени. Из-за последующих высказываний Сталина о Дальнем Востоке эта процедура представляется наиболее желательной с нашей точки зрения.

Он не оставил у нас никаких сомнений в том, что собирается напасть в августе. Поэтому очень важно, чтобы Сун приехал сюда не позднее 1 июля, и Сталин готов встретиться с ним в любое время.

Сталин категорически заявил, что сделает все возможное для содействия объединению Китая под руководством Чан Кайши. Далее он сказал, что его руководство должно продолжаться и после войны, потому что никому другому оно не под силу».

В свете сказанного Сталиным Гопкинс считал желательным, чтобы американское правительство предприняло ряд действий, предложенных главой СССР.

Трумэн согласился с оценками и доводами Гопкинса. Тем самым он отверг идею тех своих советников, которые предлагали подождать ответа Чан Кайши на ялтинские договоренности по Китаю до получения результатов испытания атомной бомбы и до встречи президента со Сталиным. Трумэн 31 мая напишет Гопкинсу: «Мы сообщим Суну о желании Сталина встретиться с ним в Москве не позднее первого июля и обеспечим необходимую воздушную транспортировку. В момент прибытия Суна в Москву я обсужу с Чан Кайши условия, выработанные на Ялтинской конференции».

Четвертая встреча Сталина с Гопкинсом состоялась 30 мая и была посвящена по большей части объяснениям по польскому вопросу. Гопкинс утверждал:

– Искреннее желание американской стороны заключается в том, чтобы позволить полякам выбрать собственное правительство и свой общественный строй, чтобы страна обрела подлинную независимость. С точки зрения США, советское руководство, опираясь на правительство в Варшаве, видимо, не собиралось предоставлять им такие права.