ЕВА. История эволюции женского тела. История человечества - Бохэннон Кэт
Так что да, в какой-то момент наши Евы обменяли секс на еду, защиту и помощь в уходе за детьми, и да, вполне возможно, что это началось внутри древнего матриархата приматов, когда самцы пытались завладеть женской властью. И со временем сексуальные правила стали частью того, как люди строят современную культуру. Соблюдение этих правил помогло нам взять под контроль нашу репродуктивную систему, но оно также разрушило наследие матриархата. Современные женские коалиции разрозненны, уязвимы, хрупки [274].
Но сегодня никто уже не знает об обмене или что мы продолжаем возобновлять этот контракт с каждым поколением. Процесс того, как человеческое поведение порождает культуру, – не прост и прямолинеен. То, что мы называем культурой, является новым свойством огромной, сложной системы: люди (чаще всего неосознанно) коллективно принимают решения, которые на протяжении многих тысяч лет укореняются в местной идентичности.
Представьте себе распределительный щит. У него есть всевозможные рычажки. Переключите один, и женщинам будет разрешено показывать колени, поэтому подол приподнимется. Потяните за другой, и родители получат больше контроля над выбором супруга своей дочери, и вы получите договорные браки. Рычаги влияют на грудное вскармливание. На оплату женского труда. В этом щитке тысячи и тысячи элементов, каждый из которых управляет какой-либо чертой местной человеческой культуры, от обыденной до глубокой. Не все элементы управления связаны с женскими телами – но многие их затрагивают. Одна подгруппа связана с едой, другая – с собственностью. И, как и в любом массивном распределительном щите, здесь множество наложений и дублирований, при этом некоторые элементы управления оказывают влияние на другие.
Таким образом, причина, по которой мы хотим пристыдить женщин, имеющих романы с женатыми мужчинами, заключается не просто в том, что мы «усвоили» мужское доминирование. Честно говоря, слишком уж много мы приписываем мужчинам. Каждый человек является активным участником создания и поддержания своей культуры и, соответственно, того, что значит сохранять эту культурную идентичность. Когда женщина заводит роман с женатым мужчиной в обществе, где существуют строгие правила моногамии, поведение этой женщины является нарушением ряда различных культурных стандартов.
Эти стандарты выполняют очень тяжелую работу. С точки зрения биолога, культурные правила приматов могут уменьшить конкуренцию, разрешить конфликты и гарантировать, что представители низкого ранга будут получать достаточно еды. Но стандарты, регулирующие секс, изменить сложнее всего, поскольку контроль над сексом имеет серьезную эволюционную силу. В нашем глубоком прошлом «правильные» настройки в конкретной среде любой культурной группы могли означать разницу между выживанием и уничтожением.
Но эволюцию не волнуют страдания [275]. Права человека не имеют отношения к генам. Эволюцию не волнует, станет президентом Хиллари Клинтон, Элизабет Уоррен или Дональд Трамп. Эволюцию даже не волнуют террористические режимы. Если культуры с откровенно сексистскими настройками на распределительных щитах производят больше детей, и эти дети выживают (а эти тенденции сохраняются на протяжении многих тысяч лет, вытесняя культуры с иными настройками), то с эволюционной точки зрения сексистская стратегия была успешной.
Поскольку обстоятельства каждой культуры со временем меняются, меняются и правила секса. Люди чрезвычайно легко приспосабливаются. Мы эволюционировали, чтобы адаптироваться. Наши поведенческие инновации тоже можно адаптировать. Если бы существовал только один набор сексуальных правил, который всегда приводил бы к хорошим результатам, у всех нас были бы одни и те же правила. Но это не так. Итак, продолжаем корректировать настройки. Фактически это одна из первых вещей, на которые обращает внимание любая человеческая культура во времена культурных изменений. В такие времена люди, как правило, становятся более строгими в соблюдении своего конкретного набора сексуальных правил, иногда в отношении совершенно новых групп населения. Первое, что делают террористы, когда захватывают город? Заставляют местных жителей выполнять функции религиозной полиции и отправляют их в патрули, чтобы убедиться, что женщины покрывают свои тела, когда рядом мужчины. Все исламистские группировки так делают. А когда Франция особенно нервничает по поводу мусульманского населения, правительство восстанавливает «французскость» страны, вводя правила, запрещающие женщинам носить хиджабы на пляже.
Ведь именно культурные различия вокруг женщин, как правило, становятся горячими точками. Я думаю, это происходит потому, что сексуальные правила сыграли жизненно важную роль в эволюции нашего вида. Вот почему мы заботимся о них и продолжаем с ними возиться. Мы не просто выбираем определенные правила; по сути, мы выбираем стремление соблюдать правила.
Очень, очень трудно остановиться. Но похоже, нам придется это сделать. На данный момент сексизм нас убивает.
Здоровый, богатый и мудрый
Пока давайте оставим в стороне веские моральные аргументы относительно того, почему менее сексистские культуры улучшают жизнь женщин и девочек (и всех остальных). Вместо этого давайте выясним, выполняет ли сексизм ту работу, ради которой он появился. Помогает ли нам сексизм так, как раньше?
Контроль над рождаемостью у наших предков был не очень хорош. Акушерка могла спасти лишь ограниченное количество жизней. Аборты были очень опасны [276]. Нам был нужен сексизм, чтобы добиться всего необходимого для выживания. На протяжении тысячелетий гинекология развивалась, поскольку культуры постоянно настраивали распределительный щит для достижения лучших репродуктивных результатов. Нужное количество детей в нужное время, выращенных таким образом, чтобы лучше использовать ресурсы группы. Контроль над рождаемостью и акушерство сделали свою часть работы. Сексизм сделал все остальное.
Но что произойдет, когда сексизм превратится в слетевший с путей поезд? Что произойдет, когда сексуальные правила культуры начнут снижать общее состояние здоровья, рождаемость и конкурентоспособность популяции?
Вот что сказал бы биолог: если набор моделей поведения, которые раньше были полезными, начинает делать группу менее «приспособленной», то изменение этого поведения – лишь вопрос времени. Если поведение каким-либо образом закодировано в геноме, то мы говорим об эволюционном периоде времени. Но в конечном итоге такое поведение будет искоренено либо за счет культурных изменений внутри рассматриваемой группы, либо за счет вымирания этой субпопуляции. Если поведение является глобальным для вида – то есть если его практикуют все – должно произойти то же самое, но с ужасными последствиями. Либо поведение изменится, либо весь вид вымрет.
Люди не являются исключением. Единственная разница в том, что у нас есть когнитивная способность распознавать, когда происходит что-то подобное. На данный момент сексизм в самых разных культурах начинает вредить нашему виду в целом. Перефразируя Бенджамина Франклина, современный сексизм делает нас менее здоровыми, богатыми и мудрыми.
Менее здоровые
Можно подумать, что по крайней мере сексистские правила сохранят здоровье сексуально активных людей. Парадоксально, но в современном мире они, как правило, имеют противоположный эффект, ускоряя распространение инфекций, передающихся половым путем, и незапланированных беременностей, а также снижая доступ к охране материнского здоровья. Сексизм делает нас больными. Всех нас: мужчин и женщин.
Женское целомудрие – общепринятое правило секса. В большинстве культур «хорошие» женщины за всю жизнь не должны иметь нескольких сексуальных партнеров. Многие западные родители до сих пор думают, что поощрение дочерей к целомудрию защитит их здоровье в долгосрочной перспективе. Это кажется разумным. В принципе, это должно как минимум снизить уровень инфекций, передающихся половым путем. Паразиты, вирусы и бактерии имеют меньше шансов на распространение, если вы уменьшите количество сексуальных партнеров. Правило целомудрия должно создавать культуры с гораздо меньшим распространением гонореи, сифилиса, ВИЧ, хламидиоза, герпеса и остроконечных кондилом. С биологической точки зрения целомудрие звучит как настоящее благо: ИППП могут подорвать фертильность и, следовательно, эволюционную приспособленность. Вот только это не совсем получается осуществить, потому что большинство женщин не ограничиваются сексом только с одним мужчиной – ни сейчас, ни исторически [277]. Но что еще более важно, мужчины не занимаются сексом только с одной женщиной. Мужчинам в современных культурах с правилами «целомудренных женщин» рекомендуется иметь нескольких сексуальных партнеров на протяжении жизни. Во многих современных культурах долгая и богатая сексуальная история является мерилом успешной мужественности.
